Олег Авраменко - Маргарита Наваррская

18. ПРОШЛОГО НЕ ВЕРНЕШЬ

Почти четверть часа пришлось простоять Рикарду в приемной принцессиных апартаментов, дожидаясь возвращения сестры. Наконец, Елена явилась; вид у нее был встревоженный.

- Маргарита еще не спит, - сказала она, - и согласна поговорить с тобой. Только недолго.

- Где она сейчас?

- В библиотеке.

- И как выглядит?

- Очень худо. Слишком уж спокойная, и это не к добру. Боюсь, я сглупила, согласившись помочь тебе. Надо было...

- Все в порядке, сестренка. Не беспокойся.

- Тебе легко сказать - не беспокойся... Ну, да ладно, ступай. - Она поцеловала его в губы и добавила: - И будь умницей... безумец ты этакий!..

Маргарита в самом деле выглядела очень худо. Она сидела в широком кресле в дальнем от двери углу библиотеки, неподвижная, как статуя, и даже не шелохнулась, когда в комнату вошел Рикард, лишь устремила на него тяжелый взгляд своих прекрасных голубых глаз. Свет, исходивший от трех горевших в настенном канделябре свечей, придавал ее бледному лицу зловещий багровый оттенок.

- Прошу садиться, кузен, - сухо произнесла Маргарита. - Надеюсь, ваша сестра передала вам, что я не расположена к продолжительной беседе?

- Да, кузина, - ответил Рикард, устраиваясь в соседнем кресле, развернутом под прямым углом к тому, в котором сидела принцесса. Сердце его ухнуло в холодную пустоту: обращение на вы в личном разговоре и подчеркнутая официальность тона не сулили ему ничего хорошего. Более того, это было дурным предзнаменованием.

- Итак, - продолжала Маргарита, глядя мимо Рикарда, - если я правильно поняла вашу сестру, вы намерены сообщить мне нечто весьма важное.

- Чрезвычайно важное, кузина. Но, прежде всего...

- Ага! Значит, ты выдвигаешь предварительные условия?

- Нет, не условия. Всего лишь несколько вопросов.

- Хорошо, - снизошла Маргарита, - я отвечу на твои вопросы. В том случае, разумеется, если они не будут слишком дерзкими. Спрашивай.

Рикард сделал глубокий вдох, набираясь смелости.

- Маргарита, ты уже знаешь о помолвке Кра... Филиппа Аквитанского с Анной Римской?

Маргарита поджала губы, Профиль ее заострился, глаза потемнели. Она резко повернулась к нему лицом.

- Да, знаю. А тебе-то какое дело?

- Для меня это очень важно, Маргарита. И ты знаешь почему - потому что я люблю тебя.

- Ну и что? Мне-то какое дело?

Рикард криво усмехнулся.

- О, насчет этого я не питаю никаких иллюзий, ваше королевское высочество. Вы никого не любите; вы просто неспособны полюбить. Любовь для вас пустой звук... Впрочем, нет, ошибаюсь. В вашем лексиконе это эвфемизм, обозначающий состояние возбуждения перед и во время физической близости. Ведь сколько раз вы говорили мне в постели, что любите меня...

Маргарита вскочила на ноги. К лицу ее прихлынула кровь, а пальцы судорожно сжимались и разжимались, словно она собиралась вцепиться ими в Рикарда.

- Замолчи, негодяй! Ты ничего не понимаешь. Я... я люблю...

- Ах да, совсем забыл! - саркастически произнес Рикард. - Вы же любите Красавчика!.. Гм... Однако здорово он отблагодарил вас за столь нежную и преданную любовь.

Маргарита упала обратно в кресло и закрыла лицо руками. На глаза ей навернулись слезы.

- Ты такой же бессердечный ублюдок, как и все остальные. Вы, мужчины, все на один пошиб. И ты... ты тоже... У тебя нет ни капли сочувствия, ни толики соучастия. А я-то считала тебя самым чутким, самым отзывчивым из мужчин... Но ты... ты оказался...

Тут она не выдержала и горько зарыдала.

Растроганный до глубины души, Рикард мигом бросился ей в ноги.

- Прости меня, милая, прости. Я сказал так сгоряча, не подумав... Ну, пожалуйста, не плачь. Бей меня, мучь - только не надо плакать, родная.

Наконец Маргарита успокоилась и, то и дело всхлипывая, заговорила:

- Ты не представляешь, Рикард, какой он подлец, какая бессовестная скотина, этот... этот подонок! Сегодня я ходила к нему... когда еще не знала о его помолвке. Я пришла сказать ему, что передумала выходить за него замуж, а он... Вместо того чтобы честно признаться, что у него появились другие планы и наши желания полностью совпадают, он заставил меня... он это умеет, проклятый!.. заставил меня унижаться перед ним, просить, умолять... О, как я ненавижу его!..

Она крепко прижалась к Рикарду, зарылась лицом в его волосах и спросила:

- Ты по-прежнему любишь меня, дорогой?

- Еще больше, чем прежде, - пылко ответил Рикард. - За это время я понял, как дорога ты мне, ЧТО ты для меня значишь. Ты стала смыслом всей моей жизни, неотъемлемой частью меня самого. Помимо тебя, Маргарита, я не вижу, ради чего еще мне стоит жить. Теперь я знаю, что только любовь к тебе и тайная надежда когда-нибудь добиться взаимности обуздывали во мне самые дурные наклонности, не позволяли им взять верх над тем добрым и чистым, что есть в каждом человеке... Но стоило мне потерять тебя - и я оказался способным на такую гадость, на такую мерзость...

- Ты имеешь в виду попытку самоубийства?

- Нет, не только. Но об этом позже, а сейчас...

- Да, ты прав, - согласилась Маргарита, понимая его лицо к себе. - О делах мы поговорим утром, а сейчас... - Она наклонила голову и нежно поцеловала его в губы. - Знаешь, милый, у меня такое чувство, будто вернулось лето, Наше с тобой лето... Я тоже многое поняла за это время, Я не люблю и никогда не любила Красавчика. Я люблю тебя.

Рикард схватил ее за плечи.

- Это правда? - с дрожью в голосе переспросил он. - Это не почудилось мне? Я не ослышался? Ты... ты любишь меня?

- Да, люблю. Может быть, я превратно понимаю значение этого слова, может быть, то чувство, которое я питаю к тебе, на самом деле не является любовью... Но если я и люблю кого-то, если я вообще способна кого-нибудь любить, так это только тебя. До нашей размолвки я даже представить себе не могла, как ты стал мне дорог, как мне будет не хватать тебя. Возможно, это всего лишь привычка - ну что ж, пусть будет так, мне нравится такая привычка. Я хочу, чтобы ты был рядом со мной, хочу снова и снова слышать твои заверения в любви, хочу заниматься с тобой любовью, хочу засыпать и просыпаться в твоих объятиях. В постели ты прекрасный любовник, но что гораздо важнее, ты замечательный друг, лучший из друзей, и я очень нуждаюсь в тебе, нуждаюсь в твоей ласке, в твоей заботе, в твоем понимании и участии. И если это не любовь, тем хуже для любви.

Рикард слушал ее со смешанным чувством удивления, недоверия и какого-то радостного потрясения. Он уже привык к резким перепадам в настроении Маргариты, но в таком взвинченном состоянии видел ее впервые. В ее искренности сомневаться не приходилось, она была слишком возбуждена, чтобы сознательно кривить душой, однако вопрос состоял в том, было ли это правдой или просто попыткой самообмана, стремлением оскорбленной женщины выдать желаемое за действительное.