Олег Таругин - Холодный бриз

Паспорт и/или удостоверение личности: при аресте отсутствовал.

Социальное происхождение: из интеллигенции.

Социальное положение (род занятий и имущественное положение): журналист, работаю.

Состав семьи: мать, Воронина Елена Петровна, 42 года, фармацевт, отец, Соломко Александр Валентинович, 47 лет, ассистент кафедры истории и политологии Киевского национального университета им. Шевченко. Брат, Соломко Андрей Александрович, 19 лет, студент экономического факультета КНУ.

Образование: высшее специальное, журфак КНУ в 2005 году.

Партийность (в прошлом, настоящем): беспартийная.

Судимость, участие в бандформированиях, антисоветских движениях, подвергались ли репрессиям со стороны властей: не имела, не участвовала, не подвергалась.

Правительственные награды, поощрения, прочее…».

— Назовите, пожалуйста, ваше имя и дату рождения?

— Соломко Юля. А возраст у дамы спрашивать моветон.

— Полное имя, отчество и фамилию, пожалуйста. И дату рождения.

— Фу. Ну, хорошо — Соломко Юлия Александровна, двадцать первое мая восемьдесят третьего. Какой вы грубый, а еще офицер — я что, так плохо выгляжу? Конечно, я понимаю, все эти ужасные события, вся эта стрельба, учения…

— Последнее к делу не относится. И прошу не называть меня офицером, подобное здесь не принято. «Гражданин следователь» — этого вполне достаточно. Давайте продолжим.

— Давайте, а о чем?

— Простите, что значит «о чем»?

— Ну, о чем будем продолжать?

— Гм, ладно. С какой целью вы находились 17 июля сего года на территории военного городка береговой батареи?

— Так вы же уже спрашивали, разве нет?

— Прошу вас, просто отвечайте на поставленный вопрос. Я должен составить протокол, который вы прочитаете и подпишите.

— Без адвоката? Сама подпишу?

— Да, без адвоката, сама. И, прошу вас, опустите ногу и сядьте как-нибудь более, гм, прилично, вы не в варьете. Гражданка Соломко, я настаиваю.

— Мужлан.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

— Вам напомнить вопрос?

— Не нужно. Я — официально аккридици… аккредитованная журналистка киевского журнала «Столичная жизнь, культура и политика». Находилась на маневрах «Си-Бриз-2008» в качестве представителя украинских СМИ.

— Расшифруйте последнее сокращение? И впредь, прошу, избегайте аббревиатур.

— Что? А, поняла: «средства массовой информации». Пресса, короче говоря.

— Корреспондент?

— Ага, корреспондент.

— «Столичная жизнь, культура и политика» — это ваше издание? Расскажите о нем несколько подробнее.

— Ну, это очень крутой журнал, глянцевый, сто страниц, в первой десятке рейтинга, короче. Кстати, его хозяин держит ещё… хотя, ладно, не стоит об этом. Не так, чтоб сильно уж гламурный, чтоб вы поняли, а вполне серьезное демократическое издание. В духе времени, бла-бла, все дела. В любом случае, не бульварная желтуха, типа того.

— Гхм, еще раз прошу, давайте избегать этих неологизмов. Впрочем, хорошо, в целом я понял, а остальное сейчас не важно. Итак, вы должны были освещать для вашего издания некие военные маневры, проводимые совместно с рядом иностранных государств?

— Ну, да, а что же еще? Но потом все закрутилось, и вот я здесь, с вами. А вы женаты?

— Это также к делу не относится. Что вы имеете в виду, говоря «закрутилось»? Можно узнать несколько подробнее?

— Какой вы грубый! Что значит «закрутилось»? Ну, сначала вся эта стрельба, потом меня заставили бежать километр босиком, заперли в каком-то подвале… короче, не знаю. И форма у вас странная, и на каком основании меня задержали и допрашивают, не понимаю — вот так и «закрутилось». Нет, я в курсе, что у военных свои тараканы в голове, но зачем же так? Мобилу отняли, обыскали зачем-то… тоже грубо. Я, конечно, в ваши игры для больших мальчиков не лезу, но и без реакции всё это оставлять не собираюсь! Я свободная журналистка, и опишу всё, как говорится, без купюр. Может, главред чего и выкинет, если ему, конечно, шеф отзвонится или кто-то из вашего начальства, но в целом…

— Я перебью вас. И на будущее — старайтесь четко отвечать на заданный вопрос. Ваши размышления и… ощущения меня абсолютно не интересуют. Итак, вы хотите сказать, что до сих пор не поняли, что произошло, и где вы сейчас находитесь?

— Что значит, где?! Там, где и находилась до начала этого вашего… маски-шоу со стрельбой. На маневрах «Си-Бриз», где ж еще?

— Хорошо, я понял. Посмотрите вон туда. Да, туда, на стену. Видите календарь? Юлия Александровна, вынужден вас разочаровать: сейчас на дворе сороковой год, и ни о каких маневрах с международным участием никто и слыхом не слыхивал. Как и о вашем глянцевом гламурном журнале. К счастью.

— Очень смешно.

— Находите это смешным? А я вот не нахожу. И, честно говоря, не верю, что вы и на самом деле ничего не поняли. Конечно, вы женщина и можете не слишком разбираться в военной форме или оружии, но неужели вообще ничего не заподозрили?

— Н…нет. Вы о чем?

— Гражданка Соломко, как бы не было сложно это воспринять, вы сейчас находитесь в прошлом, за сорок три года до своего рождения!

— Может, хватит нести глупости? Ну да, я вспомнила, недавно по телеку показывали фильм про войну, там была похожая на вашу форма. И что с того? Календарь можно отпечатать на любом принтере, форму взять напрокат на киностудии или у ребят — военных реконструкторов — я про них как-то статейку писала. Считаете, я должна поверить всей этой чуши? Чего вы от меня хотите?

— Всё-таки считаете, что все это чушь? Что ж, Юлия Александровна, похоже, с вами будет сложнее работать, чем мне казалось вначале. А ведь придется поверить. У вас, простите, выхода другого нет. Не захотите сами — найдем способ заставить.

— Бросьте. Мы не на телевидении.

— Простите, не понял?

— Ну, типа, мы не на программе «розыгрыш». Да и кто станет меня разыгрывать на таком уровне? Это ж сколько бабла стоит…

— Не знаю, что это такое «программа розыгрыш» и «бабло», но вас и на самом деле никто не разыгрывает. Вы в сороковом году, и поэтому я очень рекомендую принять это, как должное, и четко и правдиво отвечать на мои вопросы.

— Прекратите. Любая шутка хороша в меру. Ваша — затянулась. Ещё скажите, что за дверью сейчас стоят Сталин с Берией и, хлопая друг дружку по плечам, ухахатываются, слушая весь этот бред! Юмористы, блин…

Следователь встал и, скрипя сапогами, зашел ей за спину. Наклонился — Юлю окатило запахом какого-то незнакомого, явно, не «Кензо», одеколона — и неожиданно зло прошипел прямо ей в ухо: