Юрий Нестеренко - Приговор

больше трети дворов производили впечатление обитаемых. Почти не было

заметно и скотины, во всяком случае, свободно разгуливающей. Я обратил

внимание на маленькое, всего в полтора десятка голов, стадо коров,

которое стерегли сразу три пастуха (один старик и двое мальчишек лет

четырнадцати), вооруженные не только обычными пастушескими кнутами, но и

луками.

— Они собираются отбиваться от солдат? — спросила Эвьет.

— Нет, — покачал головой я. — От солдат им все равно не отбиться,

да и кому охота навлекать карательную экспедицию на свое село. Скорее

всего — от жителей соседней деревни.

— Думаешь, та деревня на стороне Лангедарга?

— Думаю, что те такие же йорлингисты, как и эти. Но в первую

очередь они на стороне собственного желудка.

Некоторое время спустя над нами пролетела стайка диких уток — я,

признаться, не обратил на них внимание, но Эвелина была начеку и успела

взвести арбалет и выстрелить прежде, чем они удалились на недоступное

расстояние. Выстрел оказался успешным, так что об ужине мы могли не

беспокоиться. С ночлегом, однако, дело оказалось сложнее. Успокоенный

количеством поселений, мимо которых мы уже проехали, я рассчитывал, что

ближе к закату мы наверняка отыщем какое-нибудь жилье — но, как назло,

по бокам дороги снова потянулись леса, сперва имевшие вид небольших

рощиц, но затем все более основательные, и к тому времени, как солнце

скрылось за деревьями, конца им все еще не было видно.

Я уже настроился на ночевку под открытым небом (погода, к счастью,

на сей раз не сулила никаких неприятностей), как вдруг впереди, где

дорога изгибалась вправо, замерцал между деревьями огонек костра. В

принципе, это мог оказаться кто угодно, но едва ли лихие лесные

обитатели стали бы разводить огонь прямо у дороги; скорее всего, это

тоже были какие-нибудь припозднившиеся путники. На всякий случай я все

же протянул Эвелине арбалет. Путники тоже разные бывают.

Мы проехали поворот и увидели в вечернем сумраке полдюжины кибиток,

стоявших на обочине передками в нашу сторону. Лес в этом месте отступил

от дороги, образовав небольшую поляну; на ней ближе к повозкам горел

костер, а подальше щипали траву стреноженные лошади. Значит, караван.

Стоит ли ночевать вместе с ними — еще вопрос, но, по крайней мере,

расспросить их о дальнейшей дороге имеет смысл.

Над огнем на крепких рогатинах висел довольно приличных размеров

котел, в котором что-то булькало — не иначе, там готовился ужин для всех

караванщиков. У костра спиной к нам сидели двое — рослый мужчина и

ребенок. Они никак не отреагировали, когда мы подъехали, и я подумал,

что караванщики чересчур беспечны. Остановиться на ночь посреди леса и

не выставить часовых — такое и в довоенные годы едва ли было разумным…

Впрочем, возможно, это не торговый караван, а просто беженцы, у которых

нечего взять? Наличие в караване детей лишь подтверждало эту мысль. Хотя

беженцы, путешествующие не на своих двоих, уже не настолько бедны, чтобы

чувствовать себя в безопасности.

— Путь добрый, — приветствовал я сидящих, спешиваясь и в то же

время делая знак Эвьет оставаться пока на коне.

— И вам, — глухо буркнул мужчина, по-прежнему не глядя в мою

сторону.

— Откуда едете? — осведомился я, стараясь, чтобы мой голос звучал

как можно более приветливо.

— Из Комплена, — последовал столь же глухой ответ. Вообще голос

незнакомца был какой-то странный, словно он говорил, не закрывая губ.

— Как удачно! — искренне заметил я. — Мы как раз направляемся в

Комплен. Далеко до него?

Он снова что-то пробурчал себе под нос — не то, что они были там

вчера, не то — позавчера.

— Послушайте, любезный, — потерял терпение я, — я думаю, нам будет

легче беседовать, если вы перестанете обращаться к костру и обернетесь в

мою сторону.

Он медленно повернулся, и падавший сбоку пляшущий свет пламени

озарил то, что было его лицом.

Я навидался всяких людей — и живых, и мертвых. Но тут я невольно

отпрянул, еле удержавшись, чтобы не вскрикнуть. На меня смотрело

чудовище.

Фактически у него было два лица, точнее, полтора. Между

переносицами двух носов помещался третий глаз, неестественно выкаченный,

но, кажется, зрячий. Ртов тоже было полтора — левый смыкался с правым,

образуя сплошную широкую пасть; при этом слева зубы были более-менее

нормальными, справа — редкими и кривыми, доросшими до разной длины. В

сумраке я не разглядел, сколько у него языков. Но подбородков было тоже

два — левый, сросшийся с правым.

— Ну что? — спросило это существо, моргнув разом тремя глазами. -

Так легче?

— Ты только посмотри на его рожу! — раздался глумливый тоненький

голосок. В первый миг я даже не понял, что адресован он не мне, а

монстру. Говорил тот, кого я со спины принял за ребенка — но теперь я

увидел, что у этого "ребенка" морщинистое лицо и редкая, но длинная

седая бороденка.

— Он пристает к тебе, Хуго? — осведомился кто-то сзади.

Я резко обернулся. За мной стояло еще одно страшилище. Все его лицо

сплошной коркой покрывали бородавчатые наросты, которые казались

слипшимися в единую безобразную массу. Бородавок не было только на веках

и губах.

— Дольф! — судя по голосу, Эвьет была не на шутку напугана, и я

отлично мог ее понять. От такой встречи и днем в центре города испытаешь

оторопь, а уж в ночном лесу… — Кто все эти твари?!

— Эй! — еще одно чудище высунулось из ближайшего фургона. Обрюзгшее

тело, судя по очертаниям, было женским, но голова… Голова была в два с

лишним раза больше, чем положено иметь человеку, и более всего походила

на неряшливо увязанный тюк или на бесформенный багровый кусок теста.

БОльшую часть этой головы представляла собой огромная опухоль, тяжело

свисавшая на правое плечо и на грудь. Эта опухоль практически вытеснила

лицо — глаза, нос и рот съехали на левую сторону, образовав этакое

крохотное карикатурное личико. Рот едва раскрывался, и все же способен

был издавать осмысленные звуки: — Офооно, у ее афайеф!

"Осторожно, у нее арбалет!" — догадался я. Признаться, я и сам уже

рефлекторно потянулся за оружием.

— Ладно, ребята, пошутили и будет! — еще одна фигура шагала к нам

от второго фургона, и я с облегчением понял, что это, похоже, обычный