Уолтер Уильямс - Бриллианты имперской короны (др. перевод)

Мейстрал встал из-за стола, потянулся и зевнул.

— Сегодня, чуть попозже, — объявил он, — мы свяжемся с мисс Йенсен и графиней. — Он похлопал по карману, где лежали наличные. — По-моему, объявление войны между ними может хорошо послужить нам.

Грегор, как заметил Мейстрал, был не так обрадован при мысли о деньгах, как обычно. Мейстрал подумал, может, полуживительная примочка так быстро исчерпала свой запас болеутолителей, потом вспомнил глубокую тревогу Грегора о Судьбе Созвездия. Он кивнул в сторону Грегора.

— Не отчаивайся, — сказал Мейстрал, — по-моему, в результате все сложится к твоему удовлетворению.

Грегор, похоже, тут же приободрился. Робот, все еще убиравший посуду, рассчитанно и запрограммированно стучал столовым серебром. Он проделывал это каждые несколько секунд.

— Я собираюсь немного отдохнуть, — продолжал Мейстрал. — Разбуди меня к тринадцати, если я сам не проснусь. И приготовь к этому времени второй завтрак.

Роман поднялся из-за стола:

— Сэр. На два слова.

— Разумеется, Роман. Идем со мной.

Он повел Романа к жилым помещениям «тарелки». Он положил пистолет на столик у кровати и сбросил камзол на стул. Затем поднял глаза и заметил, что одно ухе Романа повернуто к двери, словно тот боялся, что их подслушают.

— Закрой дверь, Роман, если хочешь.

Ухо Романа дрогнуло, но так и осталось повернутым к двери:

— Нет необходимости, сэр, — сказал Роман. Он говорил, понизив голос. Мейстрал уселся на постель и принялся расшнуровывать манжеты. Роман подошел и автоматически взялся за работу. — Могу ли я осмелиться спросить, — произнес он, — какую судьбу вы в конечном итоге готовите Имперской Реликвии?

Мейстрал даже не поднял глаз:

— Продам ее, разумеется, — ответил он. — Как только это будет возможно. Если мы оставим ее у себя, мы получим только неприятности.

Мех на плечах Романа поднялся под одеждой, почти доставая до воротника. Он молча положил манжеты Мейстрала в ящик:

— Полагаю, что могу с полной уверенностью утверждать, — сказал он, — что честь спасена, поскольку мы вызволили мисс Йенсен.

Мейстрал бросил рубашку поверх камзола и покрутил рукой, вздрогнув от легкой боли в суставе. Должно быть, он потянул плечо где-то во время ночного приключения. Он заговорил отчужденным тоном:

— Это правда. Я благодарю вас обоих за наблюдательность и участие в деле от моего имени.

— Было бы позором, — заметил Роман, — карать Имперскую династию, чтобы наказать за грубость некоторых ее приверженцев. Но я полагаю, что Империя располагает большими финансовыми ресурсами, чем мисс Йенсен и ее друзья.

— Возможно, — Мейстрал задумался. — Но мы должны тщательно взвесить наши требования. В какой-то момент может оказаться дешевле нас ликвидировать.

— Разве они пойдут на такой риск?

— Графиня Анастасия — да. Возможно, барон Синн — нет.

— И все же, — сказал Роман, — я не хотел бы, чтобы династия была уничтожена в результате чьих-либо действий на Пеленге.

Мейстрал поднял глаза на слугу. Его улыбка была небрежной:

— В таком случае, Роман, мы должны быть осторожны.

— Как скажете, сэр.

— Это все?

— Да, сэр. Благодарю вас.

— Закрой за собой дверь, пожалуйста.

Как только дверь закрылась, Мейстрал выбросил ноги вперед и уселся на кровати. Его мысль напряженно работала. Всякое желание спать пропало. Роман, как он всегда знал, был традиционалистом и хотя он допускал, что иметь свое мнение — это прилично, он, по-видимому, сожалел о существовании Созвездия и проявлял сентиментальную заботу об Империи, в которой никогда не жил. Грегор, наоборот, ненавидел всякую аристократию и желал Империи гибели. Во власти Мейстрала было послужить на благо одной из сторон, но не обеих.

Проблема заключалась в том, что Мейстрал во многом полагался на своих помощников. Грегору нужны были деньги и наставления по поводу хорошего тона, и пока ему платили и тем, и другим, он оставался доволен. Роман был верен семье Мейстрала — Мейстрал знал, что Роман никогда ничего не станет делать исподтишка и не предаст доверия — но все же будущее Мейстрала зависело не просто от сотрудничества, но от готовности сотрудничать. Их работа была слишком рискованной — они должны были отдаваться ей всей душой, иначе можно было ошибиться. Нечаянно проглядеть сигнализацию, оставить инструмент на подоконнике, нетронутую ловушку — и кто может поручиться, что это был «честный» недосмотр, а не невольный саботаж, родившийся в растревоженном сознании?

Ему надо, чтобы оба его помощника оставались довольными и счастливыми и стремились продолжать ограждать его от угрозы, которую представляли «Весна Человечества» и клика Анастасии.

Мейстрал снова устроился на подушках и закрыл глаза. Об этом надо как следует поразмыслить.

10

Николь, удобно вытянувшись на кушетке, рассматривала свои ноги и думала о том, какими уродливыми они стали. Профессия требовала, чтобы она часами стояла на ногах, и, хотя пять лет назад Николь исправила их форму, у нее опять сильно развилось плоскостопие, и пришло время новой операции. Придется устроить так, чтобы на неделю или десять дней скрыться от общества, тогда она сможет сделать операцию и привыкнуть к ее результатам до появления на людях.

Николь видела свое крошечное отражение в каждом ногте ног. Желая доброго утра, она помахала своему отражению и пошевелила пальцами ног в ответ. У двери раздалось позвякивание.

— Второй завтрак, мадам.

— Несите, комната.

Стол-робот вплыл в безмолвном антигравитационном поле, присел и установился. Мебель в комнате переставилась в новом порядке. К столу подкатил стул и приглашающе откинул спинку.

— Ваш завтрак, мадам. — Вокруг Николь ожил и зазвучал концерт деревянных струнных инструментов Эмануэля Баха.

— Благодарю, комната. — Николь подошла к стулу и уселась. С тарелки поднялась прикрывавшая ее салфетка, и пошел пар. Второй завтрак на Пеленге был гораздо более сытным, чем первый. Николь не была уверена, надо ли еще Мейстралу, чтобы она притворялась, что он все еще у нее, но заказала только один завтрак, поскольку не в силах была вынести вида двух порций. Она отклонила предложение стола и сама налила себе кофе.

Снова раздалось негромкое позвякивание:

— Дрейк Мейстрал, мадам.

— О, — Николь поставила на стол молочник. — Соедините немедленно.

Мейстрал, казалось, пребывал в более приподнятом расположении духа. В его зеленых глазах светилась прежняя уверенность, и у Николь при виде его отлегло от сердца. В остальном узнать Мейстрала было трудно — его лицо было покрыто слоем пастельно-голубой краски, в ушах были безобразные серьги, включавшиеся и выключавшиеся, как механические игрушки, а позади него был вид игрушечной аркады.