Юрий Блинов - Дверь в детство (СИ)

Закончив отряхивать себя от пыли, пытаясь при этом привести свой всклокоченный вид в порядок, Егор, наконец, обратил внимание на то, как выглядела его спасительница.

На женщине не было привычного для обычной уборщицы рабочего халата, вместо него она была одета в какой-то просторный комбинезон, который не позволял со стороны определить на глаз или по ее фигуре, сколько на самом деле той было лет. На ногах у нее были обуты какие-то мощные ботинки на толстой подошве, зашнурованные крепкими на вид шнурками.

Егор постарался вспомнить, какой примерно возраст был, по его мнению, у той женщины, которую он всегда знал как простую заводскую работницу АХО, и кого все сотрудники завода называли, как он прекрасно помнил, по имени Тамара. Однако сделать это отчего-то оказалось нелегко, так как образ ее странной во всех отношениях персоны был словно размазан в памяти, и при попытке вспомнить детали, Егор с удивлением обнаружил, что почти ничего не помнит о ней. Сейчас женщине на вид было примерно 50 лет, однако держалась она очень уверенно и прямо, но всё равно даже её моложавый, крепкий вид как-то не очень сочетался с уровнем мощи той ладони, которую она протягивала для помощи Егору, пока тот пытался спастись от волны нарастающего гула. Силы в руке у женщины было, по его мнению, не меньше, чем в его собственной.

Еще он обратил внимание на то, что от неуверенной и вечно шаркающей походки уборщицы не осталось даже и следа. Теперь эта странная особа производила впечатление не просто обычного человека, а какой-то мощной пружины, которая готова была мгновенно, с неимоверной силой распрямиться в любой подходящий момент. К тому же Ключница прямо сейчас манипулировала каким-то, судя по всему, мини-компьютером, который с ее прежним образом абсолютно никак не вязался.

Закончив разглядывать загадочную женщину, Егор внимательно осмотрелся вокруг. Ему показалось (может быть из-за окружающего запаха, а может благодаря какому-то внутреннему чутью), что здесь он уже бывал раньше: те же старые стены из красного кирпича, та же прелая сырость в воздухе и картонки с мусором, валяющиеся на старом прогнившем паркете. Возможно, именно в этой комнате Егор раньше и не был, однако всё то, что он мог наблюдать вокруг, в том числе и сама планировка, напомнили ему то самое помещение, из которого он потом попал через подвал в расположенное под заводом бомбоубежище.

— Ох, и влипла я с тобой! — еще раз повторила «уборщица» уже произнесённую ранее фразу, и потрясла в воздухе своим странным прибором. Она была явно недовольна там, что в нём увидела. — Угораздило же меня потеряться в этой стазисной каше так, что теперь хоть в гроб ложись – негромко, но грозно пробормотала она, продолжая стоять спиной к Егору.

— Как вы сказали? Ста… стазисной? — Егор попытался поддержать беседу со странной женщиной, пробуя аккуратно перейти к тем животрепещущим вопросам, которые по всем правилам элементарной логики ему следовало задать в данной ситуации. К тому же надо ведь было как-то выбираться отсюда домой, а эта дама со своим подозрительным устройством, напоминающим стандартного вида «планшетник», явно была в курсе тех странных дел, которые творились вокруг.

— Послушай, Егор, — Ключница повернулась в сторону собеседника, закусив при этом свою губу. Странный прибор при этом она отчего-то уже не прятала. — Постарайся прямо сейчас вспомнить, и сосредоточиться на том, о чём я сейчас буду у тебя спрашивать.

Егор совершенно не ожидал такого поворота дел, потому что это он в данную минуту собирался, было, задать все свои вопросы, а не готовился выслушивать встречные в свой адрес.

Отметя в сторону все возражения, женщина усадила Егора на тот самый ветхий тюфяк, с которого соскочила пару минут назад, а сама присела прямо напротив него на какой-то старый деревянный ящик, ногой пододвинув тот поближе к себе. При этом Ключница внимательно уставилась собеседнику прямо в глаза, словно ожидая увидеть в возможных ответах Егора нечто большее, чем просто слова.

— После того, — принялась формулировать она свой вопрос, — как ты прошел через точку входа… то есть через ту дверь в подсобке, что ты увидел на той, другой стороне?

— Ну, как что, — замялся, было, Егор, однако послушно принялся отвечать, будто на уроке. — Коридор там был. Светлый, такой, с дверьми…

— С какими дверьми? — оживилась собеседница. — Опиши подробней.

— Двери как двери, матовым лаком пропитанные. Отделка современная, под темное дерево тонированные, дуб, кажется, а может ясень…

— Послушай, Егор, — Ключница вдруг ухватилась железной хваткой за его плечо, – каждая из всех перечисленных тобой подробностей имеет сейчас крайне важное значение. Любая деталь, если ты хочешь отсюда выбраться и увидеться со своей семьей, крайне существенна. Говори, сколько дверей там было? Ты в комнаты заходил?

Вместо ответа Егор завертелся на месте, пытаясь высвободиться от мертвой хватки «псевдоуборщицы». Однако женщина держала свою жертву на удивление цепко и не отпускала руку.

— Да я же говорю, — сдался, наконец, он. — Двери были там в коридоре. До первой развилки они шли в два ряда, и находились друг напротив друга.

— Сколько было дверей?

— Не помню точно. Да зачем вам…

— Вспомни, закрой глаза и сосредоточься!

— Пять в каждом ряду… нет, шесть, кажется.

— Точнее! — Ключница сжала плечо сильнее.

— Ай! Да, шесть, точно говорю!

— Уверен? Шесть, ты не ошибся?

— Да чтоб не сойти мне с этого места!

Ключница отпустила хватку, поднялась на ноги одним резким движением и глубоко вздохнула. Егору показалось, что сделала она это с каким-то невероятным облегчением.

— Извини, — произнесла она, не повернув головы в сторону Егора. — Не рассчитала своих сил.

— Егор сидел на своем прежнем месте, опасливо потирая свою руку и глядя взором затравленного зверя в спину подозрительной дамы. Та начала успокаиваться, и сейчас просто смотрела в окно, нервно барабаня пальцами по монолитному подоконнику.

— Шесть – это хорошо, – произнесла она спустя полминуты.

— Интересно, — усмехнулся Егор, – а что бы было, если б тех дверей было по десять в каждом ряду?

Ключница повернула свою голову, взгляд ее чуть смягчился.

— Этого тебе знать не важно.

— Ну, а если тринадцать? — не сдавался Егор

— Ты мне голову не морочь, — собеседница опять вдруг начала нервничать и сердиться. – Десять или даже одиннадцать – это совсем другая реальность. Мне нужно было убедиться, что ты в момент перехода ты остался в пределах той же границы измерения, в которой существует здешняя Вселенная.