Виталий Сертаков - Симулятор. Задача: выжить

А вы настолько не доверяете друг другу, что даже не способны организовать дежурство! Ступайте и не требуйте, чтобы Дед вас организовывал!

Мы еще намерены побороться. А вы топайте отсюда и покидайте этот мир любым способом.

А мы попробуем выжить.

Опять я не о том...

Невероятно болит голова; боль не острая, такое ощущение, словно нанюхался клея. Оно изменило атмосферу. В редкие моменты, после сна, когда боль слабела, я задавался несложным вопросом: сумеем ли мы жить в этом воздухе? Очевидно, мы привыкнем к жаре, ведь не погибают же граждане Танзании. Допустим, мы решим проблему воды. Даже наверняка решим. Утром Нильс и Муслим принесли несколько метров «рыжей проволоки» из прогалины у озера, куда уже дотянулся ржавый лес. Мы так его зовем, ржавый; до неприличия похоже на мотки ржавой колючки.

Это не цемент, и не камень, это жизнь. Крайне необычная древесина. Я бы отдал полцарства за примитивный микроскоп...

Ветви, если это ветви, растут прямо из земли, одна на другой, загибаются, переплетаясь между собой; описать невозможно. Действительно, вблизи напоминает колючую проволоку, с узелками, не разрезать ножом. Но это, несомненно, растение, в растении есть вода, в нем не может не быть катализатора обменных процессов.

Мы сумеем выжать из нее воду, если не мы, то другие; я не верю, что человечество погибнет. Но Оно изменяет атмосферу, а на привыкание к иному химическому составу уйдет несколько поколений. Поколений тех, кто выживет.

Итак, котел. Мы решили не делать этого в доме, во избежание пожара. Хотя во дворе намного опаснее, но дом высох, слишком высох. Достаточно маленькой искры, чтобы подвал превратился в братскую могилу.

Мы устроили во дворе нечто вроде мангала с крышкой, запихали туда проволоку и разожгли огонь, разжигать пришлось Элиными книжками и журналами, затем в ход пошли стулья и табуретки. Конструкцию мы додумывали на ходу, колдовали с чертежами. Такое впечатление, что в атмосфере почти не осталось кислорода, горение шло очень слабо. Ребята измучились, но честно выполняли мои указания, я же давно сидел, свесив язык набок, и до рези в глазах следил за небом. В какой-то момент, когда мы отчаялись, у старого дурня случился в голове проблеск. Не хочу мусолить эту тему на оставшихся листках, невеликое достижение, в конце концов...

К вечеру первый испаритель заработал.

Мы обнимались, мы собирали горячую влагу в термос.

— Если бы мы вчера... — сказал Зинка.

Вот именно. Если бы мы вчера, то сегодня не произошла бы эта жуткая бойня, и в пионерском лагере все остались бы целы.

Если бы мы вчера.

Но мы всегда не вовремя. Почему-то те, кто что-то хочет построить, всегда капельку отстают от тех, кто просто берет готовое.

Мы пробовали горькую жижу и спрашивали друг друга: что такое это Оно, и откуда взялось на нашу голову? Жена водолаза Гриши Савчука, Наташа, ведет среди темной части коллектива крайне опасную пропаганду. Похоже, эта съехавшая парикмахерша убеждает всех в нереальности происходящего. Кое-кого, а конкретно двух дамочек в панамках, ей удалось уговорить, что они спят и видят сны. Я слишком поздно почувствовал опасность, и, прежде чем мы с сержантом Сашей пресекли этот словесный понос, одна из растрепанных дамочек в шляпке, похожей на гриб вешенку, отчаянно рванула на улицу.

Ее не успели удержать, дамочка выбежала на газон и растянулась на ровном месте. Там, на газоне, появился... паркет. Конечно же, это не паркет, и я это прекрасно понимаю. Нечто блестящее, в разводах, будто полированное дерево. Пока оно не занимает много места и растянулось достаточно тонкой полосой вдоль границы цементного леса, вдоль границы бывшей Сосновой аллеи. По всей видимости, паркет не способен переползти асфальтовую дорогу, но ведь за пределами поселка дорога кончится...

Я ловлю себя на том, что описание чужих смертей не вызывает таких эмоций, как раньше. Дамочка упала, ноги у нее разъехались на полированном покрытии, а наши милые соседки разом завизжали на весь подвал. Потому что падение человека заметили не только мы. Над крышами поселка возникла розовая гирлянда.

— Мужчины, сделайте же что-нибудь! — завопила бабуля в шортах, та самая, что еще пять минут назад подговаривала свою подругу уйти на железнодорожную станцию.

— Спасите ее, спасите! — как сломанная пластинка, повторяла парикмахерша Савчук.

— Вот сами ее и спасайте! — сердито одернул парикмахершу кто-то из женщин помоложе. — Вы ведь всех подзуживали, чтобы бежать, вот и спасайте!..

Пожилая дама на дорожке попыталась встать. Она потянулась к своей шляпке и снова плюхнулась на четыре точки. Издалека возникало впечатление, что женщина впервые вышла покататься на коньках. С третьей попытки ей удалось подняться, женщина обернулась, показав нам побледневшее от боли лицо и разбитый в кровь подбородок.

В следующую секунду ее сожрала розовая гирлянда.

Метнулся к земле стремительный розовый язык, брызнули в стороны кровавые капли...

Я невольно отвел взгляд, опасаясь увидеть очередное расчлененное тело, но гирлянда проглотила жертву целиком.

После этого поучительного случая отчаянные одиночки в наших рядах не появляются. И никто, включая гражданку Савчук, не развивает больше теорию коллективных сновидений.

Кстати, паркет расширяется пугающе быстро, он тянется вдоль границы цементных минаретов, все более активно вгрызаясь в глинистую почву Березовой аллеи. Насколько я могу судить, за пределами поселка паркет ведет себя так же, распространяется неровными пятнами, захватывая относительно ровные участки, обходя черные люки. По непонятной причине он застрял на подступах к ржавому лесу.

Каждому свое поле для развития...

Сам по себе паркет не опасен, но он лишает нас естественных укрытий. Он не срезает столбики заборов, сухие кусты, железные ограды, а подминает их под себя. Становится ровно, а на ровном месте невозможно спрятаться от розовых шаров. Сразу оговорюсь: нам не спрятаться, человечкам со слабыми конечностями и отсутствием инструмента. Некоторые из нас имели возможность наблюдать, как в паркет «нырнул» белый медведь, заметивший врага. Медведь разодрал когтями скорлупу покрытия за пару секунд и буквально ввинтился в почву, вызвав маленькое землетрясение. Хвост розовой гирлянды впустую полоснул по воздуху.

Все очень хитро, не так ли? Поневоле закрадывается мысль о высокоорганизованной экосистеме. Белые привыкли прятаться от розовых, розовые привыкли охотиться за теми, кто слаб и нерасторопен. За такими, как мы.

Я не представляю, что будет, когда блестящая гладь подкрадется к нам с другой стороны дома. Кстати сказать паркет вовсе не вечен. Он чем-то похож на кожу, растет, старится, отшелушивается... Пока «молодой», его довольно легко сковырнуть ломами, затем часов пять он тверд, как броня, а когда стареет — тоже легко заметить. Самый яркий признак увядания — появление черных люков. Они проедают блестящую корку насквозь; очевидно, для них паркет — весьма вкусная среда обитания.