В Храмов - Сегодня - позавчера_2

- Усиленная пулемётами штрафная рота ночью, под огнём противника, по льду, форсировала реку О. и в рукопашной схватке очистила квартал Н. При поддержке огня всей артиллерии дивизии полковника Н, рота отразила все атаки противника, неоднократно переходящие в рукопашные схватки. Противник вводил в бой до двух батальонов пехоты при поддержке артиллерии и бронетехники. После восьми отбитых атак, командир роты вызвал огонь на себя. В ходе боя уничтожено до 500 солдат противника, одна самоходка, три бронетранспортёра, подавленны две миномётные и одна артиллерийская батареи. Перешедшая в наступление дивизия довершила разгром противника.

- На себя? Ты вызвал огонь на себя? - спросил седой полковник.

- Мы укрылись в подвале. Рота задачу уже выполнила и погибла. Осталось только несколько раненных.

- Почему старшина командовал ротой? Где был ротный?

- Ротный был снят с должности по приказу комдива. А вчера я и старшиной не был. Просто боец переменного состава.

Кельш опять скривился. Зубы надо лечить, дядя!

- Это чёрте что! - хлопнул ладонью по столу генерал, - штрафники командуют сами собой! А где командиры постоянного состава?

- Были выбиты в предыдущем бою. Ротный отдан под трибунал за трусость, - вынужден был ответить Кельш.

- Это не значит, что штрафники должны командовать штрафниками! Тем более, что командиры отбывают наказание в штрафбатах, а не в штрафротах! Это они так и разбегутся.

- Уже не разбегутся. Некому бежать, - сказал я. О, обо мне вспомнили.

- Почему принял командование? Кто приказал?

- Никто. Не кто, а что. Долг приказал. Больше некому было. Девиз всех придурков - кто, если не я?

- За что в штрафниках оказался?

- За упрямство и длинный язык.

Кельш опять скривился, покачал головой. Генерал посмотрел на него, видимо что-то понял:

- Что ж, лейтенант Кузьмин! Надеюсь, война вас пощадит. Командуйте. Нам очень не хватает толковых командиров. Гроссмейстеров, как ты говоришь. Удачи!

Я вскочил, проорал, что служу трудовому народу. Генерал поморщился, встал, вышел. За ним - полковники. Кельш остался. Поманил меня пальцем. Я подошёл.

- Ты понимаешь, что всё это само не происходит?

Он положил перед собой на стол красную коробочку, открыл - Звезда. Красная. Под коробочку он подсунул документы на неё.

- Документы сами не восстанавливаются, аттестаты и ордена не находятся, такие представительные комиссии лейтенантов в звание не утверждают.

- Конечно, понимаю. Спасибо. За мной долг. Я не забуду.

- За нами тоже. Такой, как Голум был не один. Мы ещё летом задержали одного. Не поверили. А тут ты с этими бумагами. Самое страшное, что, похоже, такие Гостинцы оказались у врага. Представляешь, что это значит?

Вот почему Жуков пропал! Твою дивизию!

- Ты нужен был нам не для того, чтобы не болтал, а чтобы разыскал этих Гостинцев.

- Как же я их найду? Их теперь охраняют лучше Гитлера.

- А как этого нашёл?

- Случайно.

- А этот сон про ангела - брехня?

- Почти.

- Ладно, живи как знаешь. Связи с тобой терять не будем. Наш человек будет постоянно с тобой. Связь через Кота. Ты не обижайся на него. Он слишком буквально понял приказ.

- Проехали. Обиделся бы - он был бы мёртв.

- Ладно. Будем ждать вестей от тебя.

- Почему думаете, что я их найду?

- К тебе всё странное и необычное так и липнет.

Вот это точно подмечено. Хотя бы Прохора взять. Но, сказал так:

- Поэтому я в дерьме по самую макушку?

Кельш гоготнул:

- Свинья грязь везде найдёт. Меня поражает, с каким радостным визгом ты вляпываешься в единственную яму с дерьмом на добрые сотни километров вокруг. И постоянно на дне этой ямы находишь золотой самородок.

- Икать! И в натуре! А я и не замечал.

- Иди, лейтенант. Твой командир и твои подчинённые тебя уже заждались. Невоспитанный Ангел даст наводку - сообщи. Удачи!

- И вам не хворать! - ответил я и запел:

Надежда, мой компас земной,

А удача - награда за смелость,

А песни довольно одной,

Что б только о доме в ней пелось!

- Паяц, - покачал головой Кельш, тут же опять погружаясь в раздумья, как только дверь за мной закрылась.

Опять пошли в воеторг. Менять "пилу" старшины на два кубика. Хорошо хоть Степанов надоумил меня купить всё командирское, старшине можно. Степанов?

- Степанов? Ты знал, сука?

- А что ты орёшь? Ну, догадывался. Зачем ещё тебя будут тащить со мной вместе? Не в жопу же тебя целовать за дурашные, и не очень, песенки?

- Ха! Завидоваешь? Завидовай молча!

- Ха! Чему завидовать, лейтенант?

- Извиняюсь, товарищ подполковник. Не подумал.

- В этом твоя и беда, лейтенант. Сначала ляпнешь, потом думаешь. Слушай, возьми нашивки. Чего ты стесняешься? Приказ читал? За ранения положены нашивки.

- Мои нашивки все на мне. Ребята в бане чуть не облевались.

- А ты возьми. Надо ещё найти, как обманки на ордена сделать. Служба у нас очень подвижная, обидно будет, если потеряются. А это ведь чистое серебро.

- Что, серьёзно?

- А ты думал? Девушка, ещё вот этого комплект. Да. Вот так, Витёк. Рассчитывал, что поеду родную бригаду принимать, противотанкистские нашивки купил, а едем мы принимать стрелковый полк. Гвардейский, но стрелковый. Гвардейская махра.

- А что так?

- А я знаю? Приказ. А приказ есть приказ, знает каждый из нас. Так в твоей песне?

Гвардейский махровый гарем.

(1942г.)

Про хомячьи натуры.

Сразу в полк, конечно, не поехали. Как хороший гость, Степанов решил сначала подзатариться. Не приходить же в полк с пустыми руками? Поэтому, вооружившись списком сладких для любого командира ништяков, мы отправились за этими самыми плюшками.

Ближе всего, в учебном центре радистов и складе при нём, были два десятка полевых радиостанций с обслуживающим персоналом, т.е. наскоро обученными радистами. Каково же было наше разочарование, когда радисты оказались радистками. Радистки, телефонистки, телеграфистки. Ё! Бабский батальон! Хоть плачь. Да ещё Брасень влез:

- О, как, воюют отцы-командиры! Мужиков не осталось.

А Прохору я запретил лечить ему разбитые губы (Степанов) и отбитую грудину (я). До вечера не разрешал.

Следующая плюшка ждала нас в школе снайперов - бабский снайперский взвод. Потом ещё и бабская медсанрота, Две батареи зенитчиц вместе с зенитками, пополнение в юбках на должности писарей, поваров, женский банно-прачечный батальон, и ещё куча баб, кхм... девушек.

В общем, когда я озвучил напрашивающийся вывод:

- Гвардейский стрелковый гарем.

Был едва не побит Степановым. Хорошо, что он бегать не умеет - отстреленная пятка такой возможности ему не оставила. Кстати, он почти не хромал. Привык. Я его окрестил Тамерланом - обиделся. Знал, что Тамерлан не только великий полководец, но и Хромой Тигр, а ещё и Железный Хромец.