Василий Головачев - Реликт (том 2)

«Еще бы!» — подумал Ратибор, вспоминая свои ощущения во время броска: тяжелое скольжение вниз с невообразимо высокой горы, головокружение, «кипение» кожи от «высокой температуры» и лед в груди на месте сердца…

— Пришлось решать формулы двенадцатимерного пространства с дробными размерностями, — продолжал физик. — И хотя в этом деле много неясных теоретических развилок и вариантов, появилась реальная возможность построить «абсолютное зеркало» в Системе.

— Зачем?

— Как зачем? Да ведь даже Конструктору будет не под силу преодолеть этот барьер!

Ратибор с новым интересом оглядел возбужденное лицо Валдманиса с тенями под глазами и обострившимися скулами.

— Руководство знает об этом?

— Еще нет, ребята не любят давать сырой материал. Но через пару дней получите информацию сполна.

— А если Конструктор столкнется с «зеркалом», что произойдет? Ведь он вельми протяженный объект, представитель даже не макро, а мегамира, и не сможет отразиться, как теннисный мячик.

Валдманис заспешил — его вызывали, встал.

— Конечно, не сможет, скорее всего он вывернется сам в себя, особенно если будет иметь большую скорость при столкновении.

— Но ведь он будет травмирован! Представьте, что вы на его месте, и от удара ваша голова «вывернулась» в желудок!..

— Аналогия не совсем корректна, — на ходу сказал молодой ученый, — «зеркало» — не стена, а Конструктор — не человек. Конечно, он получит травму, но в каких масштабах — сказать трудно, да и не мое это дело, пусть расчетами последствий занимаются эф-аналитики и глобалисты. Мое дело — решить проблему. Извините, мне пора.

— Желаю удачи, — пробормотал Ратибор вслед физику и вдруг поймал сформировавшуюся наконец мысль. — Секунду! — остановил он ученого, шагнувшего было в дверь лаборатории. — Можно ли определить, из какой именно станции метро совершен векторный переход?

Недовольное выражение на лице Валдманиса сменилось гаммой мимики от досады и задумчивости до заинтересованности.

— Теоретически можно — по энергопотреблению. Вся система метро управляется и контролируется из одного центра — «Метротранса» — в Москве, и нештатный режим, любой из станций фиксируется, однако ничего подобного до сих пор не произошло: К-мигранты уходят, а импульсов энергопотребления не зафиксировано.

Валдманис виновато развел руками и скрылся за дверью, а Ратибор задумчиво направился к выходу из здания, днем и ночью погруженного в тишину напряженного бдения. Прямо из кабины пинасса он позвонил в Управление и попросил узнать, когда освободится Анастасия Демидова, и получил мгновенный ответ координатора:

— Эфаналитик Демидова закончила цикл расчетов и покинула территорию ВЦ полчаса назад.

— Куда? — вырвалось у Ратибора.

— Координаты неизвестны.

Сердце отозвалось падением и взлетом. Захотелось бросить машину в небо и гнать на пределе к Настиному дому, однако Ратибор сначала позвонил к себе.

— Звонил Пол Макграт, — доложил «домовой». — Могу дать запись, но это одни эмоции и нуль информации. Видимо, он только что узнал о твоем возвращении.

Ратибор набрал телекс Насти и затаил дыхание, готовый услышать голос девушки и тут же отключить связь, но ответил ему голос ее «домового», лаконично сообщившего, что хозяйка уже две недели в «экстра-поиске» и дома не ночует.

На душе стало тоскливо и холодно, и Ратибор с минуту боролся с собой, твердя, как заклинание, слова Егора: «Хочешь узнать, ждали тебя или нет, погляди ей в глаза». Справившись с эмоциональной волной, он задал курс пинассу, привычно отметил «пропадание шумового сигнала» — он ощущал наблюдение только вне закрытых помещений и машин — и вызвал дежурного по отделу. Пока такси пожирало расстояние между Институтом физики и станцией метро, он выслушал очередную сводку сообщений по треку и точно определил, что будет делать дальше.

В третьем часу ночи он вышел из такси возле хрустальной, с голубыми светящимися прожилками коридоров, глыбы здания «Метротранса» в центре Москвы. Карт-бланш действовал безотказно, и хотя здание по режиму ГО и вследствие происшедших событий охранялось пограничниками, Ратибор без расспросов и уточнений получил доступ к инку центра, контролирующему сеть компьютеров всей громадной разветвленной системы метро, которая связывала десятки тысяч станций на Земле с планетами Солнечной системы и других звезд.

Объяснив причину прихода и сформулировав задачу, Ратибор, которому уступили место главного оператора, огляделся.

Зал программных операций был невелик и функционально совершенен, как и сотни подобных залов во всех учреждениях, призванных решать сходные задачи. Он был полутемен, освещались лишь основания кокон-кресел, в которых «грезили» с закрытыми или открытыми глазами операторы технического, энергетического и организационного контроля — около полусотни человек. Напротив каждого светился оперативный виом со схемой контролируемого участка, многие операторы переговаривались с абонентами, изредка обращаясь к главному оператору, который на время, отнятое у него безопасником, уступил кресло и отошел к одному из работников смены.

Наконец инк собрал нужный сведения, проанализировал в соответствии с заданием и высветил Ратибору ответ:

— Пиков энергопотребления, связанных с нештатными режимами работы станций, в указанные сроки не выявлено.

— По всем станциям?

— Поиск осуществлен по всем транспортным линиям, кроме линий погранслужбы и отдела Б. Информация, касающаяся работы этих служб, закрыта.

— Проведите поиск в полном объеме! Я Ратибор Берестов, драйвер особых полномочий в режиме «свободная охота». — Ратибор сунул жетон с кодом в щель программатора особых режимов на подлокотнике кресла.

Главный дежурный центра оглянулся на Берестова, как и другие операторы, по молодости лет редко сталкивающиеся со столь неординарными ситуациями, но безопасник не счел нужным оправдываться и посвящать кого бы то ни было в свои планы.

Ответ пришел через семь минут — неслыханно много для инка, работающего со скоростью миллиарда операций в секунду.

— Линии метро особых зон в указанные сроки работали без сбоев. Отмечены незначительные колебания энергопотоков — в пределах допустимых норм — станций метро базы «Фокс» в Антарктиде и погранпоста «Лямбда» на Меркурии.

— Спасибо. — Разочарованный Ратибор сдвинул назад дугу эмкана и вылез из кресла. — Можете работать, — сказал он дежурному, и тот молча занял свое место.

Решение посетить Грехова пришло в тот момент, когда Ратибор выходил из «Метротранса»: показалось вдруг, что он услышал слабый пси-вызов. И мысль родилась ясная, без сомнений: Настя могла быть только у Грехова, если не появляется дома почти две недели. О том, что она вполне могла жить у бабушки, равно как и у подруги, Ратибор даже не вспомнил. Не колеблясь более, он добрался до метро и набрал код кабины метро Грехова, врезанный в гранит памяти навечно.