разные - Журнал ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ. Сборник фантастики 2010

Ведущий взял бутылку и наклонил, в стакан с шипением хлынула струя минералки. Он поднял глаза на журналистов.

— Следующий вопрос, господа.

Покинув поле притяжения Земли, небольшой, похожий на истребитель корабль устремился от неё прочь. Через некоторое время выходящая из дюз плазма ярко вспыхнула. Корабль на миг окутало полупрозрачное поле, а затем «Резак» исчез. Пропал он и с мониторов радаров.

Облачённые в скафандры Татарский и Берш сидели рядом, перегрузка вдавила их в кресла. Однако через несколько минут она отпустила, Данила первым убрал прозрачный щиток шлема и громко, с облегчением выдохнул.

— Фу ты, чёрт. Пронесло.

— Ага, — Иван тоже убрал щиток и лучезарно улыбнулся, — летим со скоростью света. Мы, брат, с тобой войдём в историю!

— Мне бы просто потом на Землю вернуться, — буркнул Данила.

— И желательно застать Машку с сыном в том же возрасте, что они сейчас. А то знаешь, как пишут в фантастике, — возвращаются космонавты домой, а там лет двести прошло, родные состарились. И это в лучшем случае.

— А в худшем?

— А в худшем — на Земле разумные обезьяны с гранатами.

— Да их и сейчас хватает, — заржал Татарский. — Недаром же говорят, что фантастика описывает современность через кривое зеркало.

Данила недовольно промолчал. Шутки Ивана его раздражали.

— Да к тому же, — продолжил Иван, — свою жену надо любить даже, если она вдруг превратится в обезьяну. Разумную. Разве не в этом ты клялся на брачной церемонии? Любовь пройдёт, и ты станешь для неё автоматом для получения комплиментов и денег.

— Закрой пасть, — процедил Берш, с усилием сдерживая себя.

— Не будь таким брюзгой. Мы летим со скоростью света. Расслабься и получай удовольствие.

Терпение Данилы иссякло. Он высвободил из скафандра туловище, руки и потянулся к напарнику с намерением дать ему по физиономии, как вдруг корабль сотряс мощный удар. Берша откинуло на ближайшую стенку.

— Что такое?

Татарский встревоженно смотрел на приборы:

— А я знаю?!

Данила чувствовал странное давление изнутри во всём теле.

— Какого чёрта? — крикнул он, в ту же секунду его тело выгнулось от страшной боли. — Меня как будто… распирает!.. Татарский в соседнем кресле сидел бледнее смерти. Его вырвало.

— Что-то не так с двигате… — Берш не успел закончить фразу, как изнутри его рвануло в разные стороны. Голова ударилась о твёрдое, перед глазами один за другим вспыхивали разноцветные круги. Данила чувствовал себя неимоверно тяжёлым, каждая клетка тела будто весила несколько тонн. Вокруг — кромешная тьма. Но он всё ещё был жив.

— Данила! — крик прозвучал прямо в голове.

— Иван! — ответил Берш мысленно, — Живой?

— Вроде. Где ты?

— Где-то здесь. Я не вижу своего тела, даже рук не чувствую!

— Я тоже. — Татарский помолчал. — Думаешь, мы умерли? — Голос звучат непривычно, задумчиво и хмуро.

— Нет. «Я мыслю, следовательно, существую».

— Сейчас не до философии! Что будем делать? Что вообще произошло… если мы не умерли?

— Ещё не догадался?

— Я просто не могу в это поверить…

— Ну так поверь! Мы приплыли, дальше некуда.

— Неужели мы и наш «Резак»?..

— Ага. Расширились до бесконечности. Видимо, двигатели дали сбой, и массы наших тел и корабля вместе с объёмом вытеснили к чертям всю Вселенную.

— Я даже не знал, что такое возможно… Думал, нас бы просто разорвало.

— Даже смерть познаётся на личном опыте.

— Но мы ж разговариваем. Мыслим, как ты сказал. Значит, не умерли!

— Считай, что уже умерли. Мой палец весит, я даже не знаю сколько. К тому же мне негде им шевелить. Теперь нам с тобой коротать вечность за разговорами.

Прошло некоторое время, прежде чем Берш снова услышал голос товарища.

— Дань, ты не поверишь!

— Что ещё? — Данила пофузился в воспоминания о своей потерянной жизни на Земле, жене и сыне-второкласснике.

— Я вижу космос!

Берш встрепенулся:

— Как? Где?!

— Ты не поверишь. Он — внутри меня.

У Данилы вырвался мысленный стон.

— Ты не думай, — затараторил Татарский, — я не сдвинулся. Ты вспомни физику. Из чего состоят живые клетки?

— Из молекул и атомов.

— Точно. Но внутри самих атомов электроны вращаются вокруг атомных ядер, между ними — пустота электрического поля.

— Что за бред ты несёшь? Лучше подремли, как я…

— Я не хочу сидеть здесь, пока у меня крыша поедет! Говорю тебе — всё то же самое: электроны вращаются вокруг ядер, как планеты вокруг звёзд. Пустота электрического поля — пустота космоса! Вспомни, чёрт тебя подери, чем нас долбили в университете: «Микрокосм равен макрокосму»! «Человек — крохотное отражение вселенной». Только теперь — всё наоборот. Я — вижу звёзды и галактики, и это не бред! Я даже смогу найти Землю.

При упоминании Земли Данила Берш почувствовал тоску.

— Как мне всё это увидеть?

— Просто сосредоточься.

Данила принялся думать о яркой сверкающей галактиками и скоплениями звёзд Вселенной. Он представил себе сияющий красным и синим Млечный Путь, похожий на два сложенных вместе и вытянутых блюда. Огненно-жёлтое, подвешенное в пустоте Солнце в его крайнем спиральном рукаве и неподвижная для внешнего наблюдателя голубая планета казались издалека не больше, чем крохотными искрами. Данила понёсся им навстречу.

Перед глазами пронёсся бледно-серый шар Меркурия, позади осталась Венера. Перед взором Берша разрасталась Земля. Родная настолько, что он ощутил сладкую дрожь.

— Иван! Ты здесь?

— Ага!

Краем глаза Данила заметил рядом комету с сияющим хвостом белого пламени.

— Это потрясающе…

— Главное, что мы вырвались из той сводящей с ума темноты. Мы с тобой теперь — Вселенная. Помнишь, ты говорил, что Бог — это пилот, а мир — корабль?

— Чего только не брякнешь журналистам, чтобы отвязались.

— Данька, мы теперь с тобой — эти два пилота! Ты ещё не понял? Смотри!

С Солнца сорвался гигантский протуберанец, похожий на огненный хлыст. Берш почувствовал летящую на него волну жара. «Для жителей Земли такой выброс огня будет катастрофическим», — подумал он. И мысленно приказал солнечному излучению повернуть вспять.

Огненное щупальце словно нехотя перестало тянуться к бело-голубой планете и метнулось в противоположном направлении.

— Видел? Видел?! — ликовал Иван. — Я его вызвал, а ты — остановил! Мы теперь — вроде богов! Два божества — «Иван и Данила. Вот идут Иван и Данила… Мне скажут: «Как это мило!» Я скажу: «Иван и Данила».