Андрей Мартьянов - Конкистадоры Гермеса

Я постарался отшутиться, это, мол, всего лишь фокус, но Тьерри внимательно посмотрел на гостя и сказал:

— Был у нас тут один… фокусник. Юбер, второй сын мсье Барбена, бухгалтера из заготовительной конторы, ты его не знаешь… Сгинул четыре с половиной года назад, искали неделю с лишком, потом плюнули — туда и дорога. Опасный был человек.

— Опасный? — Я сразу навострил уши. — Чего же опасного в фокусах?

— Как думаешь, могут нормальные люди искры из пальцев извлекать? Или видеть сквозь стены? Под водой дышать? Юбер в пятнадцать лет долго болел, едва не умер, а потом сошел с ума. Поганая история вышла.

Крылов бросил на меня мгновенный взгляд, в котором переплелись некоторое смятение и уверенность: вот он, горячий след!

Рассказчик из Тьерри выдался никудышный — он постоянно сбивался на малозначащие частности, терял нить беседы и начинал потчевать нас важными с его точки зрения деталями. Тем не менее основные заключения можно было сделать почти сразу: человек, о котором шла речь, обладал феноменальными способностями, выявившимися после тяжелой болезни, которую он подхватил на отдаленной ферме, отдыхая не то у дяди, не то просто у друзей. Где лечили? Да в местной клинике, по вы сами должны понимать, медицина у нас на уровне XIX века, аппаратуры никакой. Юбера хотели отправлять в Квебекский госпиталь, но Юбер внезапно выздоровел сам…

— Завтра с утра — в больницу, могла сохраниться история болезни, — сказал мне Крылов, когда мы устраивались на ночлег в гостевой комнате. — И к приходскому священнику! Запомнил, как называлась ферма, где этот парень заразился?

— “Озерный край”, — зевнул я. — Если мне память не изменяет, в полусотне километров на северо-запад. Можно будет взять у Тьерри лошадей и съездить посмотреть. Давай спать, я устал как собака…

— Давай. — Коленька задул свечи. Электричеством в Сен-Флорантене, особенно на окраинах, пользовались только в исключительных случаях. — Только у меня потребность во сне теперь снизилась в несколько раз, достаточно отдохнуть пару часов в сутки… Я лучше с ПМК поиграю.

— Звук только выруби, мешает, — сказал я, забираясь под одеяло. — Кстати, на будущее: постарайся впредь не шокировать моих братцев. Сам понимаешь — здесь деревня, люди должны быть такими, “как все”. Никаких сверхъестественных способностей! Этот Юбер моментально стал изгоем, и я не хочу, чтобы нас с тобой торжественно изгнали из Сен-Флорантена, предварительно закидав тухлыми яйцами.

— Понял, — буркнул Крылов. — Но ничего не обещаю, зачастую это происходит без всякого желания с моей стороны. Стоит подумать о чем-то, и…

— Никаких “и”! Учись владеть собой! Если не можешь контролировать свой дар, тогда зачем он вообще нужен?

— Гильгоф тебе объяснял: это не дар. это инфекция, — фыркнул Коленька. — Наподобие свинки. Только последствия более приятные!

Утро началось с нескольких разочарований. В местной больнице мы ничего путного не добились. Историю болезни получить не удалось: врачебная тайна, извольте видеть. Доктор, наблюдавший за Юбером Барбеном, давно переехал в Руасси — мне сразу стало ясно, что увидеть этого врача теперь не получится, поскольку Руасси накрыло цунами и ударной волной после взрыва транспорта Исламского Союза, все население погибло.

Отправились к родственникам Юбера, но меня и Коленьку даже на порог не пустили — нечего тут вынюхивать! Это семейное дело, которое никого не касается, особенно незнакомых людей, которых раньше в городе и в глаза не видывали! Уходите, иначе мы позовем полицию!

— Надо было взять у военной администрации официальную бумагу, — вздохнув, сказал Крылов, когда мы после двух неудач медленно шествовали к центру Сен-Флорантена, объединявшего в пределах равной досягаемости главные культурные учреждения: здание комитета самоуправления, церковь святой Марии Магдалины, выглядящий невероятным архаизмом кинематограф “Братья Люмьер” и городской клуб с библиотекой. — Бумагу, со всеми печатями и грозными предписаниями оказывать всяческое и всевозможное содействие…

— Не помогло бы. — Я покачал головой. — Ты не понимаешь менталитета местных жителей. Их Универсум ограничивается радиусом ближайших тридцати-сорока километров, все находящееся за этим пределом — чуждая абстракция. Властью здесь считаются мэр и начальник полицейского управления, которых все и каждый знают с детства. И только от них зависит, что дозволить, а что запретить.

— Они разве не подчинены губернатору из Квебека?

— Подчинены. Но сейчас губернатора нет, а кроме того, даже его распоряжениями здесь могут запросто подтереться. Благополучие и спокойствие замкнутой общины не должны нарушаться со стороны. Представь: я живу в Квебеке, ближайший родственник Тьерри и Робера, уважаемых общиной людей, а все равно считаюсь чужаком. О тебе или чинах ил тевтонской комендатуры и говорить нечего. Слава богу, армия Халифата не добралась до Сен-Флорантена — могла начаться жуткая бойня, здешние обитатели ставят свою автономность и независимость на первое место после самых главных ценностей: семьи, работы и религии. Сопротивлялись бы до последнего, с вилами и ножами против танков… Слышал, что вытворяли русские в Юрге?

— Славные традиции отечественных войн против Наполеона и Гитлера, — согласно кивнул Русланыч. — Обрез в руки — и в партизаны.

Настоящее сопротивление оккупации оказали только в двух точках Гермеса — в протекторате Юрга и на нашем восточном побережье, в провинции Труа-Ривьер. Мужчины вооружились кто чем, попрятали семьи в лесах и несколько дней ожесточенно воевали с Исламским Союзом, не надеясь на помощь и победу. Несомненно, их уничтожили бы довольно быстро — малочисленные отряды фермеров не способны противостоять регулярной армии. Спасение в виде десанта союзников пришло очень вовремя.

— Ну отсюда нас точно выгонят. — Крылов недоверчиво посмотрел на белое здание деревянной церкви со шпилем, возвышавшееся посреди настоящего яблоневого сада. Ведь не лень было выращивать фруктовые деревья из завезенных с Земли семян или саженцев! Табличка у выхода гласила: “Приход Святой Марии Магдалины Римско-Католической Апостольской Администратуры на Гермесе”. — Еще повезет, если не проклянут и не отлучат!

— Тебе бояться нечего, православные под юрисдикцию Рима не подпадают, — усмехнулся я. — Рискнуть все равно необходимо, мы же не хотим делать ничего плохого? Только спросить…

— Вот сам и спрашивай, а я погуляю снаружи.

— Никогда не предполагал, что человек, закончивший университет, окажется настолько суеверным! Амели останется тобой довольна, честное слово! Не отставай, разговаривать будем вместе!