Патриция Маккиллип - Арфист на ветру (Мастер загадок - 3)

- Я был на севере, - ответил Моргон. - Играл на арфе. Рэдерле нашла меня. - Ему тогда не пришло в голову, как странно это звучит. Припоминая, он добавил: - До того я был деревом на берегу Осе.

Сказав это, он заметил улыбку, озарившую глаза короля.

- А я тебе говорил, - прогудел Данан. - Я говорил, что никто не отыщет тебя в этом обличье.

Он повлек их к лестнице, ведущей в восточную башню.

- У меня тысяча вопросов, но я - терпеливое старое дерево, и вопросы мои подождут до утра. Ирт в этой башне. Близ него вы будете в безопасности.

Все то время, пока они поднимались - виток за витком, - Моргона изводил незаданный вопрос, пока он не понял, в чем дело.

- Данан, я никогда прежде не видел охраны у твоих ворот. Меняющие Обличья приходили? Пальцы Данана сжались в кулаки.

- Приходили, - мрачно кивнул король. - Я потерял четверть своих рудокопов. И больше бы потерял, не будь здесь Ирта и не участвуй он в бою.

Моргон остановился. Король потянул его вперед.

- Нам хватило горя. Если бы мы только знали, кто они, чего хотят... - Он почувствовал, как Моргон напрягся, и его встревоженные глаза зажглись в поисках истины. - Ты знаешь?

Моргон не ответил, а Данан не настаивал, но борозды на его лице сделались глубже. Он оставил гостей в верхнем покое, где и стены, и пол, и вся обстановка были покрыты мехами. Воздух здесь был прохладным, и Рэдерле развела огонь, а вскоре явились слуги, которые принесли еды, вина, теплую одежду, добавили дров возле очага. Следом пришел Бере с котлом горячей воды. Повесив его на крюк над очагом, он улыбнулся Моргону. В глазах Бере было полно вопросов, и он не без усилия воздерживался от них.

Моргон избавился от изношенной рубахи, истершихся бараньих шкур и грязи, которую суровые ветры не соскребли с его тела. Чистый, насытившийся, одетый в теплый бархат и толстый, пушистый мех, он сидел у огня и с изумлением перебирал в памяти то, что сделал.

- Я бросил тебя, - сказал он Рэдерле. - Я могу понять все, кроме этого. Я бежал из мира людей, оставив тебя...

- Ты устал, - сонно ответила она. - Может быть, тебе просто нужно было подумать. - Она растянулась рядом с ним на шкурах, в которых ноги утопали почти по лодыжку; судя по голосу, она отогрелась возле огня и почти спала. Или, возможно, тебе понадобилось уединение, чтобы научиться играть на арфе...

Голос её удалялся, и она, оставив его одного, погрузилась в сон. Он укрыл её одеялами, посидел немного, не двигаясь, следя, как свет и тени борются на её утомленном лице. Ветры выли и разбивались о башню, словно морские волны. В них звучало то самое эхо, которое пронизывало его воспоминания. Моргон машинально потянулся за арфой, но вовремя вспомнил, что, подыгрывая ветрам, нарушит ночной покой в королевском жилище.

Он тихо заиграл какую-то балладу, потом другую, третью... Некоторое время спустя пальцы его замерли, и он долго сидел, беззвучно цепляя одну струну, в то время как в пламени то появлялось, то исчезало одно и то же лицо. Наконец он встал и прислушался. В доме все затихло, лишь где-то вдалеке едва слышно шелестели голоса. Он тихо двинулся мимо Рэдерле, мимо стражи у дверей, которой он не дал себя заметить, и поднялся по ступеням к дверному проему, занавешенному белым мехом, из-под которого снизу пробивалась полоска света. Он осторожно раздвинул занавеси, вступил в полутьму и замер.

Волшебник дремал - старик, клюющий носом в кресле у огня. Руки его, покрытые шрамами, мирно покоились на коленях. Он был выше, чем в воспоминаниях Моргона, широкоплеч и при этом худ под своим длинным темным одеянием. Пока Моргон его рассматривал, волшебник пробудился и открыл светлые невозмутимые глаза. Наклонился со вздохом, ощупью поискал полено-другое и тщательно положил их в очаг, проходя пальцами прямо сквозь невысокое пламя. Язычки пламени взлетели, озарив суровое каменное лицо, изрядно побитое годами. Казалось, он внезапно понял, что не один в комнате, и на миг замер в полной неподвижности. Моргон почувствовал почти неосязаемое мысленное прикосновение. Волшебник зашевелился, и глаза его моргнули.

- Моргон? - Голос чародея был глубоким, пробуждающим эхо и при этом приглушенным, полным сокровенного, точно звучал из глубины колодца. - Входи. Или ты уже вошел?

Миг спустя Моргон двинулся вперед.

- Я не хотел тебя беспокоить, - робко сказал он. Ирт покачал головой:

- Я недавно слышал твою арфу, но не предполагал, что поговорю с тобой до утра. Данан сообщил мне, что Рэдерле нашла тебя на северных пустошах. Тебя преследовали? И из-за этого ты там скрылся?

- Нет, я просто ушел и оставался там, потому что не мог представить себе, зачем мне возвращаться. Затем явилась Рэдерле и дала мне повод... Волшебник молчал, смотря на Моргона невидящими глазами.

- Ты поразительный человек, - заметил он. - Может, сядешь?

- Откуда ты знаешь, что я ещё не сел? - с любопытством спросил Моргон.

- Я вижу кресло перед тобой. Или ты не чувствуешь мысленно? Я вижу через твои глаза.

- Но я не замечаю этого...

- Потому что я не связан с твоими мыслями, только со зрением. Я странствовал по Торговой дороге с помощью чужих глаз. В ночь, когда на вас напали конокрады, я знал, что один из них - Меняющий Обличья, ибо видел его глазами звезды, которые ты скрываешь от людей. Я искал его, чтобы уничтожить, но он ускользнул.

- А в ночь, когда я пошел на арфу Дета? Ты тоже проник сквозь наваждение?

Волшебник молчал. Голова его отвернулась от Моргона, суровые борозды на лице сдвинулись с таким стыдом и горечью, что Моргон, ужаснувшись своему вопросу, шагнул к старику.

- Моргон, прости меня. Не мне тягаться с Гистеслухломом.

- Ты и не мог ничем помочь, - его руки ухватились за спинку кресла, - не подвергая опасности Рэдерле.

- Я сделал то немногое, что мог, подпитав твое наваждение, когда ты скрылся, но... Этого было так мало.

- Ты спас мне жизнь.

Внезапно он вспомнил лицо арфиста, глаза, добела иссушенные огнем и вперившиеся в пустоту перед тем, как Моргон испарился с места побоища. Отпустив деревянную поперечину, он закрыл лицо руками и услышал, как завозился Ирт.

- Я не вижу.

Моргон уронил руки и сел, совершенно обессиленный. Ветер выл вокруг башни, как будто в смятении. Ирт безмолвствовал и слушал тишину. Моргон не нарушал её, и старый чародей сказал мягко:

- Рэдерле поведала мне, что могла, о событиях в горе Эрленстар. Я не проникал в её мысли. Не позволишь ли ты мне заглянуть в твою память? Или предпочитаешь рассказать мне сам? Так или иначе, я должен знать.

- Возьми все сам.

- А не слишком ли ты утомлен? Моргон сдержанно покачал головой.

- Не важно. Возьми все, что тебе требуется.

Огонь перед ним совсем поник, рассыпался в яркие осколки воспоминаний, и он вновь пережил неистовый одинокий полет над Задворками Мира, падение с небес в недра горы Эрленстар. В башню хлынула ночь; Моргон глотал горечь, точно озерную воду. Огонь за пределами его зрения что-то шептал на языках, которых Моргон не понимал. Ветер хлестнул по голосам и вымел их из его сознания. Камни башни вокруг него содрогнулись, поддавшись низкой и чистой мелодии ветра. Воцарилось длительное молчание, он дремал, пригретый летним солнышком. Затем опять пробудился - некто загадочный и дикий в плаще из бараньих шкур, распахнутом навстречу ветру. Потом Моргон погружался все глубже и глубже в чистые гибельные голоса зимы.