Сергей Болотников - Змеиное проклятие

-Ты хочешь сказать?- сказал Сергей- что не собираешься идити вглубь.

-Да нет, в глубь, не в глубь, а у неподалеку пороемся.

-Щербнский, - произнес Сергей приподнимая фонарь и принюхиваясь к мертвому воздуху - а не помнишь ли ты, сколько квадратных метров занимает ваш архив?

-Какие метры!- веско произнес Щербинский, правда, понизив все таки голос, больно уж гнела черная тишина- искать надо.

Он потянулся и прикрепил свой фонарь, на крюк, расположенный аккурат над столиком с бумажным мусором. Стало видно получше, но не намного. Обнажилось еще пол метра стеллажей, да часть бумаг. Даже отсюда было видно, что бумага находиться в состоянии не намного лучшем, чем та что лежала сырым комом на столике.

-И сдесь искать- сказл про себя Сергей и неожиданно явственно представил как он будет искать сдесь рукописи. Как рунет руку в эту теплую плесневую сырь. Как будет крошиться бумага, а гнилая бумажная взвесь потечет по руке. Как из вороха будут выползать здооровые белые жуки, что никогда не видели света, как они будут шебуршиться на ладони, а затем упадут вниз, на сырой бетонный пол.

Каритна эта встала в сознании так ясно, что Сергея снова чуть не вывернуло, полупереваренной змеей, и он отступил к двери, чтобы спастись от запаха гнилой бумаги.

-Ну...-начал было Лапников, но его притихший голос, был заглушен мощным визгом идущий из тьмы:

-Чииииивиииириил!!!- шибануло от стеллажей. Визгливый вопль даже эхом легким отттдался от стен.

Визг повторрился снова и снова, и скоро из тьмы на них обрушивался водопад мерзопакостных звуков, ревов и прочих воплей. Стало видно, как на кромке света и тьмы, снуют маленькие юркие тела, мечущиеся в полном беспорядке. Иногда только онарный колеблющиймся свет ухватывал, чью то чешучатую конечнось.

Ну и появились глаза. Они пояивлиьс вниезапно, вследза криком, и повисли почти недвижимо в темногте, где то на уровне людских глаз. Глаза были разные. Маленькие и большие, широкие и раскосые, а иногда глаз были всего одни, а иного явно три. И цвет у них был самый разнообразный. Преимущественно они были красные, неприятно багровые, но встречались и гнилушно- зеленые, и огненно ораньжевые. Глаза непрерывно дрожжали на своих местах, а вопли могли оглушить.

-"Что за склеп!"- подумал Серега- "сдесь и днем шабаш."

Ночные чудища орали на все лады, а вместе с воплями от туда шел мощный поток непереносимой вони, что казалось накатывала многоводной волной, с барашком. Люди встали в некотором оцепенении, созерцая россыпь глаз, что как уголья помигивали впереди. Чем это это было даже красиво, если бы не оглоушающий визг, и сознание, что вонь идет явно от обладателей эти глаз.

-Что за...- выдавил наконец из себя Лапников, но тут же резко шатнулся в сторону, а над его левым плечом просвистел в воздухе плевок зловонной серой слизи.

Слизь гулко шмякнулась в стену, расплескалась и остатки начали неотвратимо сползать вниз, стремясь поскоерй встертится с бетоном. Еще пара таких плевков пронеслась над головами и расплылось по потоку. Вонь усилилась, хотя воняло уже почище, чем в сортире.

Щербинский спокойно созерцал все это безобразие, сделав естественный вывод, что раз до сих пор не напали, то эти порождения затхлово подвала и не нападут вовсе. Боятся значит. К такому выводу пришел и серега, лишь тольк журналист испуганно пятился к двери, да его собака горестно выла, совершенно неслышимо, в общем гвалде.

Очередной плевок осел на сапоге селянина. Тот глянул на него, кивнул понимающе, а затем не торопясь снял с плеча ружьею. Сергей попятился от него в сторону, зная, что сейчас грохнет.

Щербинский снова кивнул, и нажал на спуск.

Тяжелый дробовик грохнул оглушительно, тем более, что палил зоотехник дуплетом. Огненная вспышка порвала в клочки мрак, высветила удивленные рожи морды зубоскальников, запах горелого пороха перебил все остальные, и настала тишина.

То есть полная тишина. Вопли обрезало как ножом, россыпь глаз испарилась, словно ее и небыло, и даже вонь потихонько стала втягиваться в дверь, на свежий воздух.

Тишина была приятна, а уши еще даже слегка закладывало от неожиданности. Пороховая гарь пахла тоже лучше.

-Вот так- сказл Щербинский- света боитесь, и огня боитесь, а все что можете, так только орать и вонять.

Он сделал пару шагов вперед и поднял у среднего стеллажа, что то сморщенное, безжизненно свисающее, ухмыльнулся довльно, а затем зашвырнул бесенка во тьму:

-Отвоевался.

-Однако- в третий раз сказал Серега шаря взглядом по тьме, но та была безмолвна- однако если мы не собираемся сидеть сдесь до ночи, пожалуй давайте все таки пороемся в документах.

-Искать будем рукописи?- спросил вернвшийся от двери Лапников.

-Искать будем рукописи и их перевод, а в частности монографии по истории Финно- угорских племен.

-Значит время основания Черепихово, приблизительно тринадцатыйчетырнадцатый век.

-Не сколько о селе, сколько о племени, если эти орущие полезут, будем ружьями отгонят. И надо побыстрей, а то ночью сдесь будет действительно жарко.

-Тут и так жарко, и воняет- произнес Щербинский задумчиво- ищите, а я постараюсь вывести эту нечисть. Это кстаит что то вроде обезьян каких то чешуйчатых.

Двинулись искать. Начали с первого стеллажа попробывали найти наводку на четырнадцатый век, но метки оказались безжалостно уничтоженны, и теперь уже нельзя было найти где что, приходилось искать наобум.

С первых же папок, Серегины худшие опасения подтвердились. Папки были испорченны, текст на них расплылся, а некоторые листы разваливались в руках на мелкое крошево. Небыло жуков, их видно поели всех невидимые орущие твари, но то было не большое облегчение.

Папки попадались им неинтерсные в основном. С первых же полок они надкнулись на совершенно испроченные вырезки из газеты "Черепиховская правда" за 1969- 1971 годы. Было там что то о пашнях, о красотах реки Волги, о новом теплоходе "Волгодонец" сошедшего со стапелей 20 Июня 70 года. Было еще много всякой мути, все этоп перемежалось некими отчетами, просбюами, письмами, и ов всей этом бумажном вале, трое людей просто мигом погрязли. Разбирались молча, временами Лапников радостно вкрикивал, обнаружив что то стоящее, но то было все даже близко не относящееся к интересующей их проблеме. Не слова, не упоминания о станном племени Лемех.

Маленькая красноглаза твраь уселась на вершину ближнего стеллажа и оттуда нагло пялилась на людей. Щербинский на миг оторвался от работы, подхватил кипу вырезок той же Прадв, но за 82 - 85 годы и зашвырнул в красноглазого. Того скинуло вниз, и похоже рпидавило ятжелой папкой. В темноте кто то поворочался и затих.