Истории о Призрачном замке. Кровь, пепел и огонь. Книга пятая - Джон Раттлер

— Почти готово. Синхронизация проходит успешно.

— Вас не тянет к нему? — спросил Гектор.

— Нет. Это подтверждает данные приборов.

Хронвек вздохнул. Теперь стало видно, в каком напряжении он находился все это время.

— Возможно, нам удастся с ней поговорить, — сказал он.

— Возможно, — отозвался Садриани.

Мы сидели и ждали. Большего нам не оставалось. Хронвек посмотрел на меня и сказал:

— Слушай, Маркус. Я все хотел спросить тебя — как ты смог открыть План Пути здесь, рядом с контуром?

Я пожал плечами:

— Не знаю. Я не думал тогда о том, как это сделать. Я… просто хотел защитить ее.

— Защитить Лайтану?

— Да. Она… знаешь, я никогда ничего подобного не испытывал. Я всегда считал, что уже слишком многое видел в жизни, чтобы…

— Чтобы полюбить? — тихо спросил Хранитель.

— Да, чтобы полюбить, — ответил я.

Гектор ничего не ответил, глубоко задумавшись. Прошло довольно много времени, прежде чем он оторвался от своих мыслей.

— Ты никогда не думал, что любовь — это один из видов резонанса? Как выходит, что два человека находят друг друга в пространстве и времени среди множества других людей? Как это возможно? И почему это такое сильное чувство? Ничто не сравнится с этим.

— Магия? — отозвался я. — Может быть. Я знаю много разных заклятий. Лайтана освободила меня от него, — я показал головой в сторону Хашат, которое по-прежнему клубилось над крепостью.

Хронвек сказал задумчиво:

— Мы не понимаем всей силы любви, Маркус. А она очень велика.

И он снова задумался. Я вдруг понял, в чем секрет Дака Кад-Хадаре. Гектор никогда не говорил об этом. Он любит ее. По-настоящему. И она его — тоже. Это дает мне повод еще больше ее бояться.

Все закончилось довольно банально — Муно встал, потер ладони и сказал:

— Готово!

Мы подошли к бойнице — ловушка по-прежнему висела в воздухе, но Хашат в ней не было.

— Оно ушло, — сказал я.

— Не оно, а она, — поправил меня Хранитель.

Муно стал собирать оборудование. Глядя на него, я думал о Писаре. Наконец-то я смогу разобраться с ним. Окончательно.

* * *

Возможность прикончить Грима выпала мне довольно скоро.

Началось все с появления магистра Юкта — он был крайне взволнован и требовал срочно найти Хранителя. В критических ситуациях этот диосиец всегда переживал сильнее, чем того требовали обстоятельства, но в таком ужасе я его не видел еще ни разу.

Я снова воспользовался заклинанием Рычащего волка и подслушал беседу Юкта с Гектором. Людоеды Западных пустошей атаковали предгорья Излома. О, какой ужас, скорее, скорее! Юкту уже мерещилась горящая Морантана. Вообще, он не так уж был неправ, учитывая записки, найденные в сундуке Писаря. Этот псих хотел устроить Восточным королевствам серьезную встряску, подобную тем, что я устраивал с помощью зеленых дикарей с Великой Ладони. Десятки тысяч фанатиков могут сокрушить любую армию. Только вот целью орды людоедов была Морантана и Свод Диосии, которые я все время старался не просто защитить, а усилить. Ведь именно там находились все необходимые для противостояния Хашат ресурсы. Во всей Мирее не найти столько магов, сколько в Морантане.

Это отлично знал и Писарь. Он надеялся дать Гарнаде политическое преимущество, ослабив остальные государства набегом дикарей. Он действовал точно так же, как я. Давно ли он это спланировал? Я задумался.

Как сильно влияло Хашат на мои решения? Ведь это просто ужасно — когда смотришь на такие вещи со стороны или из будущего. Но тогда мне этот план казался просто превосходным, я бы даже сказал — изящным. Один человек парой вовремя сказанных слов способен вызвать лавину, сметающую на своем пути все подряд. Только вот я не думал тогда о жертвах. Я думал как Предвестник, и Писарь думает так же. Потому, что Гектор прав. Грим служит Хашат. Байки мальчишек оказались правдой.

Я поднялся в гостевую башню, поцеловал Лайтану, прижал палец к ее губам и открыл План Пути. Хронвек должен остановить армию дикарей, у него для этого есть все ресурсы — горцы Арида на его стороне, маги Свода Диосии тоже. А я займусь Гримом.

Нужно было выбрать другое место.

Когда я появился, меня заметил бородатый всклокоченный детина с огромной дубиной в руках. Они все выглядели примерно одинаково, но этот мне показался особенно крупным и грязным. Не успел я опомниться, как он с ревом бросился на меня, подняв свою корягу над головой. Я выпустил ему кишки горизонтальным ударом своего меча и немного сместился вбок, чтобы эта туша в меня не врезалась. Людоед развернулся, яростно на меня глянул и снова поднял свое оружие. В этот момент содержимое его живота выпало наружу, он поскользнулся на собственных внутренностях и упал, все еще не понимая, что произошло. Косматый дикарь пытался подняться, не оставляя попыток продолжить драку.

Я огляделся. Моя первая попытка оказалась не слишком удачной — я попал прямо в гущу сражения. Впрочем, здесь скорее подошло бы слово избиение. Горцы сражались и гибли достойно, женщины защищали детей, стоя в дверях приземистых домов, сложенных из плоских камней. Людоеды убивали всех подряд, жгли хаты и двигались дальше — вверх по склонам.

Я находился на возвышенности — это была деревушка со странным названием Озь, я бывал в ней во время своих странствий. Тут раньше стояла неплохая корчма — я осмотрелся, вспоминая. В этот момент трое дикарей ворвались в стоящий рядом дом, ударом дубины повергнув на землю женщину, стоящую у входа. Раньше я бы прошел мимо — в конце концов, это война, и сейчас на линии фронта длиной в несколько километров одновременно гибнут десятки человек — мужчины, женщины, дети. Я чертыхнулся.

Она не просто так стояла там с топором в руках. Ей было что защищать. Я нахмурился и вошел внутрь.

— Эй, свиньи!

Воины повернулись ко мне, забыв о двух малышах, вжавшихся в угол. Я метнул кинжал в того, что стоял ближе всех, и вышел наружу. Короткий взмах меча оставил без головы самого шустрого; второй успел сообразить, что к чему, и выставил перед собой палку.

— Серьезно? — поинтересовался я и отрубил от нее половину. Людоед понял, что фортуна начала ему изменять и принялся отступать назад в избу. Внезапно он выпучил глаза, захрипел и упал лицом вниз. В спине у него торчал здоровенный охотничий нож.

Я посмотрел в испуганные глаза мальчишки — ему было лет десять, не больше — убрал меч и протянул ему руку.

— Позови брата.

Он скрылся, а через мгновение показался снова, держа за руку младшего.

План Пути принял нас, мы скользнули по его неверной тропе и вышли посреди