Сергей Гомонов - Послания себе (Книга 3)

- Мы заинтересованы в установлении порядка не меньше, чем вы, - сказал Зейтори. - Даже если ваши люди ничего не поймут в ходе исследования, для этих целей в Кула-Ори можно привлечь немало наших соотечественников, которые тоже не хотели бы, чтобы их посреди бела дня загрыз на улице взбесившийся зверь...

Его спокойная и уверенная речь произвела благотворное впечатление и на хозяйку, и на девушку-переводчицу. Первая увидела, что боги не отделяют себя от смертных и не покрывают преступления себе подобных, а вторая убедилась, что они не гневаются на дерзкие обвинения хозяйки и готовы вместе с ними прояснить ситуацию.

- Да будет так! - поднимая руки кверху, произнесла хозяйка, и все поняли ее без перевода. - Но пусть волк остается на привязи, пока все не закончится...

Ал кивнул. Танрэй подумала, что он мог бы воспользоваться своей "божественной" привилегией и дать понять дикарям, что его волк так же священен и неприкосновенен, как они сами. Это не составило бы для него никакого труда. Но он в очередной раз пошел на маленькое предательство друга, чтобы не показаться плохим перед другими людьми и сделать что-то в угоду их интересам, нарушив свободу преданного ему существа. Молодая женщина присела на корточки и обняла Ната. Волк попятился и освободился, не принимая жалости. Нат покорно подошел к хозяину, сел возле него и безропотно подставился, когда тот снял со стены хижины сплетенную из шерсти веревку и привязал его за шею.

Танрэй поднялась. Ей было обидно. Она пыталась доказать себе, что не права, считая Ала предателем, но душа ее бунтовала. Она не хотела разочаровываться в любимом человеке, но разочаровывалась всякий раз, когда Ал проявлял признаки малодушия.

Хозяйка объявила роду о принятом решении. Люди начали расходиться.

Танрэй увидела стоящую невдалеке кучку своих давних знакомцев, пятерых парней с выбритыми затылками. Они не принимали участия в собрании, но присутствовали, наблюдая за происходящим и переговариваясь. Ей захотелось прикрыть от их взглядов привязанного Ната, чтобы они не увидели позора ее любимца. Однако волк снова не позволил ей этого и оттеснил молодую женщину за себя.

Уже следующим утром Нат был оправдан: проведенная Солонданом экспертиза показала, что слюна, обнаруженная на трупе, и кровь с посоха принадлежат, несомненно, животному, и даже не одному, но волк оританян был не при чем. Для проведения более точных опытов у тримагестра не было возможностей и оборудования, но Солондан посчитал и проделанную работу достаточным основанием для снятия всех подозрений с Ната.

Ему поверили не все, как и ожидалось. Единственной мерой, которую могла предложить хозяйка рода, был запрет без надобности и в одиночку уходить в джунгли.

В Кула-Ори поселился Страх.

ВТОРАЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Когда же кончится эта проклятая война?! Никто не помнит ее причин и истоков, но все воюют с одинаковым упорством и ожесточением, никогда не задумываясь хотя бы о временном перемирии. По сути своей, она давно никому уже не нужна - так думает Он. Война-привычка. Война-инстинкт...

Отчаянный приверженец Черного Горизонта давно уже искал только одного: средства от жизни. Неподготовленному нельзя быть "посередине". Для этого нужна мудрость, которую не хочет давать дракон Дневного и Ночного света. Он предоставляет знания, навыки, он вручает своим воинам все, чтобы они побеждали и не гибли, но не хочет снарядить их одним - Мудростью.

Воин бился и побеждал, бился и падал сраженным. И не знал, зачем Он это делает. Юноша жаждал понять хоть кого-то - или своих сторонников, или врага. Выбор был сделан уже очень давно, в незапамятные времена, но ни понять, ни принять, что движет его господином и повелителем, черный воин уже не мог...

Андрей отбился от группы туристов, щелкающих затворами фотокамер и весело переговаривавшихся на самых разных языках. Ему надоело представлять то, что так живописно и с увлечением рассказывал гид, а подходить ближе и прикасаться к чему-либо было запрещено (впрочем, за дополнительную плату, пожалуй... Но Андрею не хотелось никого и ни о чем просить, даже если, отдав деньги, он стал бы господином положения).

Сухой, знойный ветер пустыни нес в себе что-то зловещее. Где-то вдалеке, в мареве, поднимавшемся с раскаленного песка, должен был быть виден Каир.

Внезапно Андрей с устрашающей четкостью понял, что в двух, всего в двух шагах от него, везде и всюду - следы трагически погибшей цивилизации, невысказанные слова, вмурованные в камень.

"Да, сынок, встретились нынче немой и слепой... Ты не догадываешься, чье перед тобою послание? Маленький слабый мальчик, потерявшийся в огромной и грозной Вселенной... Среди звезд он ищет миры своих родителей и кричит, кричит, кричит им немым криком, а они, как и ты, не слышат его, потому что разучились слышать. Назови мне имя его, ученик!"

- Я не знаю... - растрескавшимися губами беззвучно пробормотал Андрей: голос был таким отчетливым...

Звонкий женский смех, рассыпавшийся колокольчиками по ветру и превратившийся вначале в сиплый мужской кашель, а затем в смех толпы туристов, Скорпиону непонятный и кажущийся кощунственным.

Андрей закрылся руками и бросился в пустыню. Все были заняты, слишком заняты, чтобы заметить его бегство. Постепенно Скорпион перешел на шаг и брел под палящим солнцем, куда - и сам не ведал...

Ему было абсолютно все равно, всюду было одно и то же темно-розовая мгла и скрипящий на зубах песок.

Он слегка удивился, услышав два одиночных выстрела откуда-то справа: в него, что ли?! как это?!

Третий принес с собой разрывающую мозг боль. Проседая на песок, Андрей почувствовал, как что-то льется с затылка на спину. Темно-розовое потемнело, почернело и куда-то свернулось...

- Ой, устала-устала-устала! - Рената скинула туфли, добралась до кресла и стала растирать немного опухшие ступни. Люда!

Няня выглянула из кухни. Рассеянная она какая-то в последнее время: глаза, вроде бы, горят, а ничего не видят, ни на чем не останавливаются, даже на любимчике-Сашкине. Что с нею происходит? И мальчик, как будто, сильнее ушел в себя, хоть веди к психиатру с подозрением на аутизм. А тут и так голова кругом, не знаешь, за что хвататься... Так, в первую очередь надо успокоиться самой. Приспичило Гроссману открывать это дело...

- Люда, у нас есть что-нибудь перекусить?

Та блаженно улыбнулась и секунд через десять кивнула.

- А где Сашкин?

- Да... здесь где-то был...

Стоп! Зацепочка! Чтобы Людмилка не знала доподлинно, что происходит с ее воспитанником?! Да быть такого не может!

- Люд, а Люд! Ты у меня не заболела? А? - Рената обула домашние тапочки и отбросила накрученную прядь волос за плечо. Длинные локоны, как расплавленное золото, заливали всю спину, небрежно прихваченные заколкой.