Александр Карпенко - Грань креста

- Да он рассосался уже, поди.

- Вот бы так в нерабочее время, в спокойной обстановке...

Все замолчали, на минутку взгрустнув. Не будет у нас ни свободного времени, ни спокойствия. Только вот такие ворованные, краткие мгновения - если повезет...

- "До свидания" не говорить! - предупреждает кто-то. Ага, плохая примета.

Хлопки мужских ладоней. Поцелуи в щечки дам. Щелчки дверных замков. Моргание фар. Мяуканье сирен. И - разошлись кто куда.

Стой, стой, мы ведь разъехаться целый час не могли - как же это сейчас за мгновение вышло?

Полусонная веревка трассы петлями наматывается на ось вездехода. Впереди столб света от фар, а слева и справа - две сумеречные молчаливые стены. Белые палочки разметки защелкиваются монотонно под левое колесо. Дремотно. Взгляду не за что зацепиться, голове нечем заняться. В сонные мозги лезет постороннее:

Колючую грань бокала

Тревогой красит рассвет.

Сегодня ты все мне сказала,

Спасибо за честный ответ.

Не знаю, быль или небыль,

Просто ль вообразил,

Но было распахнуто небо,

И мир ослепителен был.

Смеялись березы весело,

Плясали в твоих глазах,

Падал в болото месяц,

Путался в камышах.

Кони бродили за речкою,

Вечер - для нас двоих... .

Краткими были встречи.

Не стало теперь и таких.

Только выглянул лучик

И спрятался между туч.

Если судьба - наручники,

То есть ли к наручникам ключ?

- Совсем ты, Шура, раскис.

- Да сердце болит что-то.

- А оно у тебя есть?

- Должно быть.

- Эт ты зря. С этим органом на "Скорой помощи" лучше не работать. Тем более здесь.

-Люсь, а ты вспоминаешь что-нибудь? Ну, хоть иногда?

- Что именно?

- Свой дом, свой мир, жизнь...

Ну что ты плачешь, маленькая мышка? Не надо, не плачь, прошу тебя. Прости, я не хотел сделать тебе больно...

А как же сердце?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Сон не сон, явь не явь. Так, дремота, морок. Мышка, наплакавшись досыта, влезла в перчаточный ящик и спит, зарывшись в чистую ветошь. Моя башка клонится на капот неудержимо. Патрик периодически клюет носом, при этом автомобиль выписывает на асфальте дуги. Пытаясь бороться с одурью, он начал насвистывать что-то бравурное, но выходил вместо желаемого протяжный грустный блюз.

- Ты это прекращай, - ругаюсь лениво, - денег на бригаде не будет. Хватит мучиться, становись в сторонку и кемарь. Неча гореть на работе. Пара часов сна еще никому не вредила.

Патрик обиженно побурчал что-то на тему, что он-де вполне свеж и еще может, но на обочинку отъехал с видимой радостью. Уронил стриженую голову на баранку и выключился тут же. Пора и мне. Перебраться, что ли, в салон, вытянуться на носилках? А, лениво. И так сойдет...

Вялые мысли перемешиваются причудливым калейдоскопом. Удивительным образом во сне всему находится свое место. Ревущий Кабан, приколотый к стене, вырывает из щеки окровавленный нож, роняет его на пол. Гномик в цирковом костюме подхватывает оружие, сияющей бабочкой клинок танцует вокруг перчатки. Бабочка взлетает, перепархивает к плачущему лицу Дженни, вонзается ей в грудь. Она падает, и я вижу, что это Нилыч со страшными ранами лежит на темной траве.

Проснулся в поту. Утерся. Бормочу: "Сон страшон, да Бог милостив", проваливаюсь обратно. Кошмары последних дней смыкаются в нечто уж вовсе фантастическое.

Вездеход стоит на поверхности огромного сияющего зеркала. Нет, не льда, но на настоящем зеркале гигантских размеров из отполированного металла. Кажется, даже различаются вдали завитки резной рамы. Я бьюсь, пытаясь вырваться из стального захвата, но тщетно - мои кисти крепко прикованы наручниками к дверце автомобиля, короткая цепь пропущена через ручку.

Неожиданно на поверхности зеркала рождается из ниоткуда грациозная кошачья фигура - Владычица Ночи тихо приближается ко мне, вкладывает в мою ладонь маленький ключик и вновь исчезает. Я ковыряюсь в замке неловко, ключ выскальзывает из рук и летит, летит вниз, разбивая зеркало пополам. Мой вездеход, вместе со мной, болтающимся на ручке, рушится на глыбу мягкого сыра. Я проваливаюсь в нее и погружаюсь в пористые недра, глубже, глубже - к царству полного мрака.

- Господи! - закуриваю трясущимися руками. Вот уж воистину: подольше поспится - корова в лаптях приснится! Бригада сопит во все носовые завертки. А тут уж и не до сна. Привидится же, тьфу-тьфу! Выбрался наружу немного поразмять затекшие члены, тихонько прикрыв за собой дверь.

Ночь тепла и влажна. Тьма вокруг нема и загадочна. Небо беззвездно. В переплетении черноты можно вообразить себе все, что угодно. Есть нечто первобытное в таком ночном безлюдье.

Занятый собственными переживаниями, я вдруг понял, что совершенно не представляю себе нашего местонахождения - что это вокруг? Лес, равнина, озера? Ежу ясно, что не город и не пустыня, а в остальном - загадка. Что там толковал Нилыч, покойник, о лесных напастях? Не прихватить ли из машины автомат? А много он мне прошлый раз помог? О неприятном думалось почему-то в сослагательном наклонении, настоящего страха темнота не вызывала. Билось, не отпуская, назойливым рефреном в висках стихотворение:

Если судьба - наручники,

То где от наручников ключ?

- странным образом ассоциирующееся со сном, примерещившимся мне только что.

Я повторил его от начала до конца мысленно, затем прочитал вслух, обращаясь к густому мраку. И даже не вздрогнул от мягкого голоса, прошептавшего мне прямо в ухо:

- Какие у тебя все-таки грустные воспоминания, Са-ша...

Ответил, точно зная, с кем разговариваю:

- А это не воспоминания, милая. Это как раз стихи.

- Разве? А мне показалось...

- Да, пожалуй, ты права. Разницы никакой. Где ты, Лина? Я бы хотел взглянуть на тебя.

- Это невозможно. Здесь не моя территория. Но я тебя вижу прекрасно. Что за задачу задал ты себе, колдун с именем волны? Для чего искать ответ, который тебе прекрасно известен? Дверей-то полным-полно, и не все плотно закрыты. Щели в любой двери есть. Но даже в приоткрытую не зайти без ключа... Существуй такая возможность, я бы не оказалась тут взаперти. Великое множество миров один прекраснее другого ждут меня, а я сижу у порога, словно кошка, надоевшая хозяевам. Ключ! Вся сила в ключе! Иначе двери открываются только внутрь впускают, но не выпускают. Наружу никак не получается.

Я вдруг представил себе дорогу, по которой мы ехали, но по бокам ее не полотнища темноты, а вполне осязаемые высокие стены со множеством дверей или даже ворот. За каждой - свой мир. Где-то есть проход и в мой?

- Я же говорила, что ты и без меня знаешь ответ на все свои вопросы. И знал всегда. Странный ты все-таки колдун, Саша. До такой степени пренебрегать данной тебе силой! Все равно что сидишь голодным на мешке с едой. Я буду счастлива, если тебе чем-нибудь поможет это знание. Мне не помогает... Жаль, что нельзя оказаться сейчас рядом. Я часто думаю о том, как ты прикасался ко мне...