Бледный король - Дэвид Фостер Уоллес

– Сигареты «Вирджиния Слимс» и феминистки.

– «Алка-Зельтцер».

– По-моему, я где-то пропустил связь с той темой про «я умру».

– По-моему, Стюарт видит корни перехода от производственной модели американской демократии к чему-то вроде потребительской модели, где корпоративное производство зависит от командного подхода, тогда как быть потребителем – дело одинокое. Что мы из граждан производящих превращаемся в граждан потребляющих.

– Вы просто подождите еще шестнадцать кварталов до 84-го. Просто подождите приливной волны рекламы и пиара, продвигающих какой-нибудь корпоративный продукт как способ сбежать от серых тоталитаризмов оруэлловского настоящего.

– Как покупка той, а не этой пишущей машинки ослабит контроль правительства?

– Через пару лет и правительства не будет, как вы не понимаете?

– И пишущих машинок не будет. У всех будут клавиатуры, подключенные к какому-нибудь центральному компьютеру, и даже бумага больше не понадобится.

– Офис без бумаги.

– Кому тогда будет нужен наш Стью?

– Нет, вы упускаете весь гений происходящего. Все будет происходить в мире образов. Настанет невероятный политический консенсус, что нам нужно сбежать из заточения и косности конформизма, из мертвого флуоресцентного мира офисов и балансовых отчетов, от галстуков и музыки в лифтах, но корпорации умудрятся выставить способом этого побега привычки потребления – пользуйся таким-то калькулятором, слушай такую-то музыку, носи такую-то обувь, ведь все остальные носят конформистскую обувь. Это будет эпоха невероятного процветания, конформизма и массовой демографии, где все символы и риторика будут на тему революции, кризиса и отважных прогрессивных индивидуальностей, посмевших пойти своим путем, объединившись с брендами, которые больше всех вкладываются в образ бунта. И эта массовая пиар-кампания, восхваляющая индивидуальность, зацементирует огромные рынки людей, которые с рождения будут верить, будто они уникальные, несравненные, нестадные, облизываемые всеми на каждом шагу.

– Но какую роль в этом сценарии «1984» будет играть правительство?

– Все, как и сказал Девитт: правительство будет родителем – со всей амбивалентной аурой «любить-ненавидеть-нуждаться-отторгать», что окружает родительскую фигуру в разуме подростка, хотя конкретно здесь я со всем уважением не соглашусь с Девиттом в том, что, по-моему, нынешний американский народ не столько ребенок, сколько подросток – то есть амбивалентен в своей двоякой жажде как властной структуры, так и окончания родительской гегемонии.

– Мы будем копами, которых вызывают на разгулявшуюся вечеринку.

– Уже видно, к чему все идет. Поразительная политическая апатия, родившаяся после Уотергейта и Вьетнама, и институализация народного бунта меньшинств только усугубятся. Политика – это согласие, а наследие рекламы шестидесятых теперь в том, что любое согласие – это подавление. Голосование станет некрутым – теперь американцы голосуют долларом. Единственной культурной ролью правительства будет деспотический родитель, которого мы ненавидим, но без него не можем. Вот увидите, мы выберем того, кто сумеет показать себя Бунтарем – может, даже ковбоя, – хоть сами в глубине души будем знать, что это креатура бюрократии, что он оперирует внутри правительственных механизмов, а не наивно бьется о них головой, как на наших глазах четыре года делал бедняга Джимми.

– Значит, Картер символизирует последнее издыхание шестидесятнического идеализма «Нового рубежа» [71]. А его очевидное благородство и политическое бессилие срослись в психике избирателя.

– Вы еще увидите кандидата, который делает с электоратом то же, что сейчас учатся делать корпорации, а Правительство – или еще лучше, Большое Правительство, Большой Брат, Агрессивное Правительство – станет образом, в противопоставлении которому будет определять себя кандидат. Но в чем парадокс такой личины: чтобы иметь какой-никакой вес, ему придется к тому же

быть креатурой правительства, Инсайдером со стальноглазой свитой бюрократов и внедрителей – и мы будем видеть, что они-то и управляют всей машиной. Плюс, конечно, огромная пиар-кампания с бюджетом от угадайте кого.

– Мы уже очень-очень-очень далеко ушли от того, что я пытался описать как свое понимание отношений налогоплательщиков и правительства.

– Это подходит к Рейгану даже больше, чем к Бушу.

– Просто у Рейгана слишком наглый символизм. Это просто мое мнение. Конечно, чудесная новость для Службы в случае возможного президентства Рейгана – уже известно, что он против налогов. Категорически, без оговорок. Никакого повышения ставки – более того, в Нью-Гэмпшире он уже публично заявил, что хочет даже понизить предельную ставку.

– И что тут хорошего для Службы? Очередной политикан, зарабатывающий очки на том, что пинает налоговую систему?

– Мой взгляд: предвижу связку Буша-Рейгана. Рейган – символизм, Ковбой; Буш – тихий инсайдер, занимается несексуальной работой – собственно, управлением.

– Не говоря уже о его речах про повышение расходов на оборонку. Как можно понизить предельную ставку и при этом повысить расходы на оборонку?

– Тут даже ребенок увидит противоречие.

– Стюарт говорит, это хорошо для Службы, потому что низкая предельная ставка и высокие расходы могут быть, только если сделать эффективнее сбор налогов.

– А значит, нас спустят с поводка. Значит, у Службы резко подскочат квоты.

– Но еще это значит незаметное снятие ограничений в механизмах Аудитов и Сборов. Рейган сделает из нас хищного Большого Брата в черной шляпе, который ему втайне нужен. Это мы – бухгалтеры с зашитыми ртами в скучных костюмах и очках с толстыми линзами, тыкающие в кнопки своих калькуляторов, – мы станем Правительством: властью, которую все ненавидят. Тогда как Рейган втихомолку утраивает бюджет Службы и ставит в приоритет технологии и эффективность. Это будет лучшая эпоха Службы с сорок пятого.

– Но тем временем он повысит ненависть налогоплательщиков к Службе.

– Что, как ни парадоксально, Рейгану только на руку. Агрессивное отношение Службы к НП, особенно освещенное в прессе, будет поддерживать в воображении электората свежий и победимый образ Большого Правительства, в противопоставлении которому Бунтарь-Аутсайдер сможет себя определять, объявлять нас тем самым правительственным вторжением в частную жизнь и кошельки трудолюбивых американцев, ради борьбы с чем он и баллотируется.

– Хочешь сказать, следующий президент сможет и дальше называть себя Аутсайдером и Ренегатом, хотя на самом деле будет сидеть в Белом доме?

– Вы все еще недооцениваете потребность налогоплательщиков во лжи, в поверхностной риторике, которую можно самим себе рассказывать, при этом в глубине души спокойно зная, что у папочки все под контролем и все по-прежнему в безопасности. Так подростки бунтуют против родительской власти, а сами тырят ключи от папочкиной машины и заправляются с папочкиной кредитки. Новый лидер не будет врать народу; он сделает то, что, как выяснили первопроходцы из корпораций, действует намного лучше: он найдет личину и риторику, которые позволяют людям врать самим себе.

– Давайте на секундочку вернемся к тому, что Буш или Рейган утроят бюджет Службы? Это же хорошо для нас, на уровне Округов? Какие будут последствия для Пеории или Крев-Кёра?

– Разумеется, чудесная двойная