Журнал «Если» - 2007 № 09

— Будущее поливариантно.

— Кто же этого не знает! — развел я руками.

— И как ни странно, Петр Леонидович, именно от вас зависит, захочется ли нашим и вашим потомкам бежать из своего будущего в прошлое.

— От меня? — на всякий случай, чтобы не вышло ошибки или непонимания, я еще и пальцем ткнул себя в грудь.

— Именно от вас, — подтвердил Ахав.

Я поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Кашлянув в кулак, прочистил горло. Сложил руки на коленях.

— Будьте предельно внимательны.

— Я весь внимание.

— Будущее зависит от того, станет ли Россия частью единого информационного пространства. А это, в свою очередь, зависит именно от вас, от ваших действий сегодня и в ближайшие дни.

Я почесал ногтем кончик носа.

— Я как-то не думал…

Не закончив фразу — потому что не знал, что сказать, — я сделал эдакий весьма многозначительный и неопределенный жест. Жест сей ровным счетом ничего не означал, но Ахаву, наверное, будет интересно подумать над его смысловым наполнением.

— Петр Леонидович, разве вы сами не видите, какие интриги плетутся вокруг вас? Во время прежних ваших визитов в Москву с вами случалось нечто подобное?

— Вы имеете в виду перестрелку в ресторане?

— И это тоже.

— Так значит, она была на самом деле?

Рука Ахава, появившаяся из темноты, повторила мой недавний жест.

— И ради чего все это? — спросил я.

— Вас пытаются вынудить отказаться от поездки в Облонск.

— А я должен туда ехать?

— Непременно.

— Зачем?

— Именно среди реликтовых Облонских болот поднимутся первые в России информационные башни. Созданное ими информационное поле окажется достаточно сильным для того, чтобы они смогли защитить себя, когда их обнаружат. После этого прогресс уже невозможно будет остановить.

— Но при чем тут я?

— Вы разве сами еще не поняли? Прежде чем ответить, я задумался.

Определенно, у меня не было никаких мыслей по этому поводу. Видимо, Ахав и сам это понял.

— Вы сами, Петр Леонидович, создаете поле, необходимое спорам для того, чтобы пробудиться и начать рост. Такова уж особенность вашего организма.

— То есть я должен непременно поехать в Облонск, чтобы пробудить спящие там споры?

— Именно так, — подтвердил Ахав.

Я удивленно посмотрел на свои ладони. Говорят, некоторые особо одаренные люди могут видеть свое биополе. Я ничего не видел. Хотя, конечно, источник силы, о которой толковал Ахав, мог оказаться не в ладонях, а в какой-то другой части тела или органе. Например, в печени. Точно — в печени! Поэтому-то Ахава так беспокоит мое пристрастие к выпивке!

Меня охватило некое странное волнение. А может быть, беспокойство. Мне вдруг стало казаться, что я чувствую время. Не так, как ощущаем мы его обычно, мысленно отсчитывая секунды, часы и дни, а физически. Будто песок, утекающий между пальцев — избитое, но очень верное сравнение.

— И что я должен сделать в Облонске?

— Ничего.

— Как это — ничего? — мне показалось, что я ослышался. — Сначала вы говорите, что от меня зависит будущее, потом заявляете, что мне ничего не нужно делать!

— Все произойдет само собой, — заверил меня Ахав.

— Но мне необходимо убедиться, что все в порядке. Иначе я потом всю жизнь буду думать — получилось или нет?

— Не беспокойтесь, если что-то пойдет не так, мы вернемся и все повторим.

— Только я об этом не узнаю.

— Увы.

Мне вдруг пришла в голову другая мысль.

— Вокруг полно психов, желающих убить меня. Один даже обещал отравить меня грибами по дороге в Облонск. Скажите, Ахав, я вернусь домой?

— Непременно.

— Живым?

— Живым и здоровым, Петр Леонидович.

— Обещаете.

— Конечно.

— Ну да, — усмехнулся я. — «Если что-то пойдет не так, мы вернемся и все повторим».

— А вот тут, Петр Леонидович, вы ошибаетесь! — Ахав поднял указательный палец. — Мы можем повторять одно и то же действие бесконечное число раз. Но лишь до тех пор, пока все его участники живы. Если вы вдруг умрете, то это уже навсегда, — руки Ахава с раскрытыми ладонями разошлись в стороны. — Извините.

— Так значит, шанс умереть у меня все же имеется?

— У нас у всех есть такой шанс.

Что ж, следует отдать Ахаву должное, ответ он дал неоднозначный, требующий глубокого философского осмысления. При этом уклончивым его не назовешь — Ахав был предельно честен.

Странная, вообще-то, получилась беседа. Минимум информации, парочка ценных указаний и вместо «будьте здоровы» в конце далеко не оптимистичный прогноз на будущее. На мое личное будущее. Которое, честно говоря, интересовало меня не меньше, чем будущее всего мира. Уже хотя бы потому, что я не мог представить грядущее без себя любимого. А ежели так, выходит, нет меня — нет и будущего.

Впрочем, все это глупый солипсизм, который Ахав и ему подобные энтузиасты-альтруисты, ощущающие будущее, как свой собственный геморрой, скорее всего, в расчет не принимали. И может, были правы.

В голове у меня все здорово перепуталось — настоящее и будущее, реальность и бред, правда и ложь.

— Мы постараемся вернуть вас в ту самую временную точку, откуда забрали. Проблема в том, что чем меньше временной отрезок, с которым приходится иметь дело, тем ниже точность попадания в нужную точку. Разброс может составлять от нескольких минут до двух часов.

— Ладно, — отчего-то мне вдруг сделалось невыносимо скучно, даже зевнуть захотелось. — Что я сейчас должен сделать?

— Сложите руки на коленях.

— Есть.

— И поплотнее закройте глаза.

— Зачем?

— Чтобы они не выпали из орбит.

— Такое случается?

— Никто не проверял, но лучше не рисковать.

— Хорошо.

Я закрыл глаза.

— Вас ждут облонские реликтовые болота.

— Что?

— Не открывайте глаза!..

Мы неспешно шли по набережной. Справа — кусты, а за ними — проезжая часть. Слева — невысокое ограждение, тянущееся вдоль реки.

— Делай свое дело и ни о чем не беспокойся, — твердил свое майор Ворный. — Главное, таблетки принимать не забывай. Если что не так — сразу таблетку под язык. В Облонск твоя группа завтра отправляется? Ну так и лети вместе со всеми! Не волнуйся, мы за тобой присмотрим.

Чуть обогнав Владимира Леонидовича, я встал так, что и ему пришлось остановиться.

— Я знаю, — сказал я.

— Что ты знаешь? — недоумевающе поднял бровь Владимир Леонидович.

— Знаю, почему там, где я побывал, начинают расти информационные башни.