Юлия Латынина - Вейская империя (Том 1-5)

- А кто мне поручится, что вы лжете народу, а не своему королю? А, советник?

Король схватил Арфарру за плечи. Плечи у советника были узкие, даже несмотря на кольчугу, - у покойной жены были такие плечи. Интересно, правду ли говорят, будто советник ничего не может поделать в женщине? Слабак... Вошь... Пятнадцатилетний мальчишка рассечет тебя от уха и до копчика... Но - колдун...

- Ничего у тебя не получится, - сказал Варай Алом, - душа у моего народа другая. И земли здесь другие. Каналов на них нет, как в империи. А нет каналов - нет и чиновников. Здесь все развалилось еще до нашего завоевания... Не из-за одних же государей?

- Да, - сказал Арфарра, - из-за одних государей. У имен есть залоги, как у глаголов. Государь - активный залог, государство - пассивный. Каков государь, таково и государство. Оно воскресает с сильным государем и умирает со слабым. Ишевик, Золотой Государь, был последним великим государем прошлой династии. Он был сильным государем, и государство было сильным. А потом на троне сменяли друг друга малолетние и слабые, и государство стало малолетним и слабым. Сильное государство защищает жизнь и имущество среднего человека. В слабом государстве средний человек отдает жизнь и имущество сильному. Одни делают это, чтоб избегнуть насилия, другие - чтоб безнаказанно его творить. Средний человек не ценит свободу, он защищает ее только тогда, когда это выгодно. Он низок в бедности и благороден в достатке. Государство должно защищать его, чтобы позволить ему быть благородным.

Голос Арфарры был монотонен, словно советник не рассуждал, а читал заклинания, и душа короля волновалась и стыла, как от близости мертвых, хотя из слов Арфарры нельзя было сложить песню, как из путешествия во владения Золотого мертвеца...

- Смуты военные и финансовые сотрясали империю, и императоры, назначая чиновников, впали в две ошибки. Из-за нужд обороны они поручили одному чиновнику все обязанности: и ведение войны, и суд, и сбор налогов.

Сильный император воюет сам, слабый император получает войну другому. Сильный император рассредоточивает власть между многими чиновниками. Слабый император отдает власть в руки одного чиновника. При сильном императоре чиновники шпионят друг за другом, - это называется разделение властей. При слабом императоре чиновники враждуют с императором, это называется - разрушение государства. При сильном императоре чиновников каждые четыре года перемещают с места на место, при слабом императоре чиновники передают свои должности детям.

В те годы из-за расстройства финансов правительство перестало платить жалованье деньгами, а стало выдавать его натурой. Получалось, что не государство платило чиновнику, а чиновник содержал государство; из исполнителя закона чиновник стал собственником закона и хотел передать собственность по наследству. Когда в государство явились аломы, они пришли не уничтожить, а спасти. Два брата, Ятун и Амар, помогли последнему государю прошлой династии справиться с бунтовщиками и ворами. И сын Амара, Иршахчан, был сильным государем и воскресил империю, а сыну Ятуна было два года, когда он взошел на трон, и четырнадцать, когда он умер, а после него власть захватила его тетка, алчная и слабая. Никто не отменял государства в Варнарайне - оно расточилось частным путем. Короли осыпали распоясавшихся чиновников подарками и землями, чтобы те чувствовали личную государеву милость и платили личной верностью. Они забыли, что государь ко всем подданным должен относиться одинаково. Чтобы привязать их к себе, они стали освобождать в обмен на клятву в личной верности поместья от налога и королевского суда, потому что сборщики налогов и в самом деле стали грабителями. Каждый держатель поместья до сих пор просит у короля подтверждения милостей, и он даже не подозревает, что в утверждении может быть и отказано.

Слова Арфарры - узлы и круги, и по стенам - узлы и круги, и из курильниц... Вздор! Образ бога - зверь, а не квадрат, и у Золотого Государя - морда мангусты.

- Душно!

Король распахнул окно и глянул вниз.

Там въезжал во двор Хаммар Кобчик, и с ним - десятилетний мальчик, сын Киссура Ятуна, племянник Кукушонка. Значит, Марбода не арестовали, и род Кречетов отдал за него в заложники, по закону, одного из родичей. Челядь Кречетов задиралась с королевскими слугами: наверняка сейчас кого-то покалечат.

О, предки и первый Алом, найденный в ивовой золотой корзинке! Почему пощадил ты этот род, не расточил расточивших власть...

Люди внизу кричали, размахивали головнями. Узлы им были ни к чему; какая разница, двойной или тройной узел рубить мечом?

Хитрил советник, хитрил! Забыл он сказать, что земли раздавали не из милости, а за военную службу, что это честь - погибнуть на глазах короля, и позор - пережить господина, что лишь безумие верных спасло королей, когда великий государь Иршахчан полез в Горный Варнарайн, восстанавливая государство.

Советник подошел к окну, зябко кутаясь в синий бархатный плащ, шитый золотыми листьями, поглядел вниз и улыбнулся.

- Ваши верные, - сказал он. - Королевская опора. Защищают короля от чужих верных. Взгляните - со всех сторон рвы с водой, и десять сторожевых башен, и тысячи стрел целятся в подступы... Но что это? Почему у замка, словно у преисподней, тройное кольцо стен? Почему превращены в бойницы окна дворца? Чтобы защищаться от собственных верных, когда они взбунтуются! А разве, бунтуя, они требуют свободы? Нет, им довольно своеволия! За триста лет непокорства они не догадались испросить законов, гарантирующих их права! О нет, они бунтовали так: если король не вел их слишком долго на противника и если король хотел их вести на противника слишком сильного.

Государь!

Прекратив самоуправство, вы восстановите право, прекратив своеволие, возродите свободу.

Король вглядывался в лунную ночь.

Люди с хохлатыми алебардами прохаживались по стенам, разделявшим двор. На одной из стен сохранился кусок сада, - непременной принадлежности вейских управ. Соснам в саду было уже двести лет, в каменном пруду, некогда именуемом "Серединным океаном", квакали лягушки, и под самой стеной, там, где когда-то первый человек провинции сеял жареное зерно в первую борозду провинции, начинались огороды замковых слуг.

Король отвернулся от окна и увидел, что Арфарра совсем продрог.

- А каков, вы говорили, советник, парк в Небесном Городе?

- Восемь тысяч государевых шагов.

- У потомков Амара сады - больше моих поместий, - скривившись, проговорил Варай Алом. - А империя опять прогнила, иначе бы не вышвыривала таких слуг, как вы. Оскорбление государя!

Король захлопнул окно так, что с рамы полетела золотая чешуя, и закричал: