Журнал «Если» - «Если», 2010 № 11

На третье место попадают всевозможные колдовские книги-гримуары. Их парад возглавляет Некрономикон из многочисленных экранизаций прозы Лавкрафта и подражаний, вроде культовых «Зловещих мертвецов» Сэма Рэйми. Иные магические книги обладают даже самосознанием, что выражается мастерами по реквизиту в придании им какой-то «человеческой» черты, которая оживает и двигается. Это может быть открывающийся глаз, как в комедии Кении Ортега «Фокус-покус» (1993), или выпуклая морда на обложке, как в «ужастике» Фреда Олена Рэя «Злые мультфильмы» (1992).

Но содержание важнее формы. И здесь, пожалуй, лидирует магическая книга из хита российских кинотеатров и кассет начала девяностых «Чернокнижник» (1988). Если бы главный герой-колдун узнал из этой книги имя Бога, то смог бы повернуть вспять сам акт сотворения мира и человека. И если бы не жестокая аллергия на соль, свойственная всем колдунам, ему бы это удалось. Кстати, кроме использования соли, эпизоды охоты на чернокнижника показывают различные колдовские уязвимости: кровь указывает местонахождение ведьмака, втыкание гвоздей в следы доставляет ему реальную боль, а нога святотатца не может безнаказанно ступить на землю католического кладбища. Любопытно, что в продолжении все тот же ироничный чернокнижник, сыгранный британским актером Джулианом Сэндзом, выполняет более локальную задачу. Он «всего лишь» собирает шесть рунных камней, чтобы открыть врата ада. Противостоят ему почему-то на этот раз не пуританин-охотник на ведьм, а современные друиды.

Почти что рекламная формула: «Собери несколько волшебных штучек и получи власть над миром» — рискует завоевать титул самого заштампованного приема кинофэнтези. Тем не менее ее упорно продолжают применять, хотя зрителя, похоже, это привлекает все меньше и меньше. Один из сиптомов — провал экранизации аниме «Драконий жемчуг: Эволюция» (2009) Джеймса Хонга, где герои и злодеи собирают по всему миру магические жемчужины. Кстати, как и в «Повелителе стихий» центральный персонаж здесь владеет восточными единоборствами, в том числе и дистанционным «воздушным ударом».

Еще одной веточкой являются фильмы о магах-убийцах, наделенных всего одной колдовской способностью. Чаще всего это реинкарнация. Маньяк в «Первой силе» Роберта Резникоффа (1991) перемещается из тела в тело, как пришелец в «Скрытом враге». Другой маньяк, Чаки Ли Рэй, оказался способным переместиться только в куклу («Детская игра» Тома Холланда, 1988). В картине «Дом 3» (1989) серийный убийца-колдун после казни на электрическом стуле превращается в разряд тока и путешествует по проводам, время от времени материализуясь. Наиболее креативно поступил адепт черной магии Гораций Пинкер в «Электрошоке» (1989) Уэса Крэйвена. После казни он существует только в виде телевизионного сигнала, хотя тоже не брезгует перепрыгиванием из тела в тело.

На самом деле именно сочетание с современными научно-техническими реалиями открывает перед киномагией огромные возможности по сравнению с устаревшими артефактами. Пока это немного коснулось телевидения, сотовой связи, электричества и самого кино в виде «волшебных билетов». А предположим, соединение магии с киберпанком еще только ждет своего воплощения. Рано или поздно появится сюжет в стиле «Матрицы», когда выяснится, что, например, вся научно-техническая реальность — не более чем наведенная волшебниками иллюзия, чтобы защититься от охоты на ведьм. Интересное бы кино получилось?

Существуют и такие проявления закованного в целлулоид волшебства, которые очень трудно классифицировать. Главным образом это касается долгоиграющих проектов, многократно меняющих если не создателей, то концепцию. В первую очередь, конечно, речь идет о знаменитой Силе из вселенной «Звездных войн». Сама вселенная сотворена как «нормальный» фэнтезийный мир со своими королями, принцессами и рыцарями. Вместо гоблинов выступают аборигены далеких планет, а вместо традиционных оживающих вещей — роботы. Непознаваемая Сила, используемая джедаями и ситхами, играла роль здешней магической энергии и на протяжении первой трилогии оставалась едва ли не самым загадочным явлением.

Но создавая трилогию-приквел, Джордж Лукас решил заодно «подновить» и Силу. Фанаты узнали, что ее дают таинственные, но вполне материальные микроорганизмы, называемые «мидихлорианы» (по созвучию с хламидомонадами?), распространенные по всей «далекой-далекой галактике». Несмотря на то что серия «Призрачная угроза», где были упомянуты мидихлорианы, имела грандиозный успех, объяснение природы Силы вызвало критику поклонников. Поэтому в двух следующих фильмах Лукас вернулся к старой доброй «научно-фантастической мистике». И то правда: микроорганизмы, вполне вероятно, могут аккумулировать Силу, но способны ли вызвать к жизни духи рыцарей-джедаев в финальной сцене всей саги?!

Другой характерный пример — франшиза «Горец». В первом фильме Рассела Малкэхи мы видим классический вариант приема «ограничения» магии — энергия горцев дает только бессмертие и прибавление сил, больше ничего, и передается, только если один адепт отсечет голову другому.

Во втором, снятом тем же Малкэхи исключительно в силу контрактных обязательств, произошло то же, что позднее проделал и Лукас. Волшебство решили рационально объяснить. И вот уже бессмертные оказываются пришельцами с далекой планеты, а разряды их энергии — то ли частью физиологии инопланетян, то ли продуктом высоких биотехнологий.

Однако в третьем фильме все вернулось на круги своя. Сила бессмертных трактуется именно как волшебство, причем главный отрицательный герой Кейн (намек на то, что он и есть Каин, первый убийца в истории человечества) способен управлять ею. Например, он создает иллюзии и превращается в ворона.

В пятом фильме зрителю пообещали открыть секрет бессмертных. Но обманули — мы слышим только туманные рассуждения, что энергию дает некий Исток, сокровенная долина в Восточной Европе во время парада планет. Единственный оригинальный ход — это возможность для бессмертного стать обычным человеком, если в критический момент он откажется рубить голову главному врагу.

Идея римейка «Горца» муссируется не первый год. Может, придумают что-нибудь новое, вроде мидихлорианов?

Наконец, большой раздел киномагии базируется на чисто человеческих категориях — феноменах пола, возраста, эмоций. Как правило, в таких сюжетах магия выступает средством выражения перемен в жизни героев.

Тема волшебства эмоций и душевных качеств пока развита слабо. Чаще всего используется мотив связи магии с верой в ее возможность. «С кем водятся волшебники? А с тем, кто верит в них…» В «Капитане Крюке» Стивена Спилберга фея Тинкербелл в состоянии перенести взрослого Питера Пэна в волшебную страну. Однако вернуть свои чудесные силы он сможет, только если заново в них поверит, а для рационального сознания сорокалетнего бизнесмена это необыкновенно трудно. Носителем магии оказывается даже не вера, а воображение, которое герой Робина Уильямса должен заново научиться «включать».