Сергей Гомонов - Плата за души (Книга 2)

- Вы и в реальных условиях хотите так достигнуть цели? фыркнул Аксенов. - Ну, Ромаха, я сомневаюсь тогда, что кто-то из вас сможет отработать все издержки...

Ромальцев поджал губы, но ничего не сказал. Все это казалось ему детским садом. Понятно, что в реальности так не бывает: с "духами" будет в какой-то мере сложнее, а в какой-то проще. Вряд ли они стали бы придумывать столь хитроумные способы заманивания их в чащу и прочая, и прочая, а вот "растяжки" непременно поставили бы по всей округе. Влад не особенно полагался на действенность этих тренировок, но если они поднимают у ребят боевой дух - почему бы нет? Он знал, что если бы сейчас их потянуло "на подвиги", то как бы опасно для общества это ни было, он не только позволил и одобрил бы инициативу своих парней, но и принял бы самое непосредственное участие в их организации. Иначе - ни в коем случае нельзя. Так было всегда, так будет всегда...

"Как мне это нравится, Ал! В тебе просыпаешься ты сам. С добрым утром, братишка! Моя Ормона также рада приветствовать тебя, Звездный Путник! Добро пожаловать в наши чертоги, мы всегда рады такому гостю!"

И звонкий женский смех разлетелся во все стороны, подхваченный озорным лесным ветерком. И никто, кроме Влада, не слышал его. Ни у кого, кроме него, глаза не вспыхнули при этих звуках красноватыми медяками.

- Может, еще в "Зарницу" сыграете? - съехидничал Дмитрий, которого не брал азарт ни в каком виде; он мог позволить себе любые насмешки. - Ладно, Влад, чего насупился? Идем, по пивку-у, посиди-и-им, за жизнь почирикаем! - Аксенов при каждом слове слегка похлопывал Влада по плечу, словно уговаривал упрямого дитятю-переростка делать так, как положено, а не так, как хочется в данный момент.

Ромальцев кинул на него взгляд, но ничего не сказал в ответ.

Тем не менее, оставшуюся часть ночи они действительно провели в кабаке. Влад цедил пиво и по большей части молчал. Дмитрий же чувствовал себя в своей стихии и был довольно развязен - как всегда, впрочем.

- Не знаю, чего ты так усердно добиваешься: пули в башку или чеченской нефти в полном объеме, но мне все это начинает нравиться... - сказал он, когда ушел последний из их компании: только они с Владом всегда отличались такой стойкостью, чтобы досидеть до рассвета и не уснуть прямо за столиком. - Ты же знаешь, чего греха таить: я люблю чужими руками жар загребать...

- Мы все это любим, - спокойно ответствовал Ромальцев, не особенно стараясь глядеть в его сторону.

- Слушай, ты так и не сказал мне, где ты всему этому так насобачился? А, Ромах?

Влад щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Чаще всего он не отвечал на вопрос сразу, и Дмитрий уже успел привыкнуть к его манере. Но теперь пауза была слишком уж затяжная, однако отступать Аксенов не собирался и требовательно смотрел в лицо приятелю.

- В армии...

- В ВДВ, что ли?

- Ты прекрасно знаешь, что там, - Влад слегка прищурился и разогнал дым рукой.

Да, это были самые трудные деньки Владислава Ромальцева... Зинаида Петровна осаждала вначале ректора, а когда с "белым билетом" не прокатило ввиду абсолютного физического и психического здоровья сына, стала осаждать часть, куда десять лет назад забрали Влада. К его несчастью, нести воинскую повинность ему пришлось в области, так что матери не составляло никакого труда чуть ли не ежедневно навещать "любимого Владичку". То-то было потехи для его сослуживцев! Ромальцев чувствовал себя униженным до бесконечности и не мог простить Зинаиде Петровне ее обхаживаний. Естественно, его презирали. Естественно, парню было не до службы. Конечно, он мало что получил из знаний и навыков... Но ВДВ всегда считались элитным подразделением, и потому после "дембеля" девчонки так и липли к синеглазому "десантнику", а одноклассники не скрывали своей зависти. И Влад, чтобы не уронить престижа, старался не распространяться на данную тему, так что вдобавок ко всему заработал репутацию парня сдержанного и скромного, не склонного к дурацкому бахвальству и прочему мальчишеству.

- Ладно, Ромах... Давай уж по домам... - взглянув на часы, Дмитрий решил, что пора заканчивать их чертовски содержательный разговор, больше похожий на театр одного актера, чем на дружескую беседу.

Влад приехал домой и, постояв под струей воды в душе, без памяти провалился в сон...

Серая пыль лежала на ступенях древнего храма в Гелиополисе. Гимн Солнечной Птице пробуждал к жизни старые, уже полустершиеся фрески... Солнечные лучи падали сквозь колонны и возрождали к жизни блеклые краски некогда величественных картин.

Осирис вновь покинул страну теней и ступил на пыльные плиты. Непривычно было ему, владыке миллионов лет, вновь очутиться на этой земле, вновь испытать те чувства, которые он так давно позабыл в своих владениях...

Он оглянулся. Неподвижные изображения Исиды и птицеголового Гора были по-прежнему плоскими и безжизненными.

Толстый Себек выполз из нарисованной реки и скользнул в зеленые воды Нила, дабы наблюдать оттуда. Справедливый Тот взошел на трон пред Девяткой, а в руке его по-прежнему был фетиш Осириса - Джед из тростниковых стеблей... Он будет говорить.

Владыка миллионов лет увидел, что сын его, черный Анубис, хочет последовать за ним из царства мертвых, но боится показаться на свет, подставить бледно-серое тело под палящие лучи солнца. Осирис взмахнул рукой, и Ра-Хорахте повелел светилу скрыться за тучей.

Владыка миллионов лет и его спутники - Анубис и Упуаут, тяжело дышавшие от непривычной для них жары, - стали в тени колонны храма Феникса. Шакалоголовые боги преисподней легли у ног своего повелителя, опираясь на локти и пристально глядя, не грозит ли Осирису какая-нибудь опасность. Осирис и без того был разлучен со всем и всеми, кто был ему дорог, а мир пребывал в хаосе.

И тут, стукнув тростниковым джедом о плиты, заговорил справедливый Тот:

- Из-за дальних морей в дар Себеку прибыла ладья. Чтобы вернуться к звездам, светлый Осирис должен проделать на ней бесконечный путь, да повторят после него это странствие все его последователи! Да будет так!

И плакали народы, расставаясь со своим Учителем...

- Когда-нибудь я вернусь к вам, - тихо произнес владыка вечности.

"Когда-нибудь, но не слишком надейся на это!" - послышался голос Темного Брата из глубины преисподней.

Осирис шагнул к сплетенной из тростника легкой ладье.

- Подожди меня, отец! - поднялся Анубис и настороженно поглядел на затянутое тучами небо.

Фрески вновь ожили. На пыльные плиты шагнул юный Сокол и подошел к своему остроухому брату. И тут ветер разорвал свинцово-серые облака. В солнечном столбе сплелись воедино Анубис и Гор, и луч ударил в грудь владыку вечности Осириса. И он остался стоять один, но не один он был отныне. Его глаза светились, его руки были готовы раскинуться подобно крыльям и унести повелителя миллионов лет по Млечному Пути к Сотис...