Брайан Олдисс - Градгродд

— Люди? Не может быть, я не верю в это, после стольких-то лет… — Подхватив костыли, он спустился по коридору к выходу. Со всех сторон его окружали двери, не открывавшиеся уже столько времени и хранившие оружие и амуницию, записывающую аппаратуру и сгнившие запасы.

Они интересовали его не больше, чем автоматический пост наблюдений, давным-давно снесенный могучими дапдрофскими штормами и гравитационными толчками.

Гроги обогнали Снок-Снока и Эйнсона и плюхнулись в навозную кучу, в которой нежилась Квекво. Снок-Снок и Эйнсон в нерешительности остановились в дверном проеме, выглядывая через проволоку. К воротам подскочил четырехколесный вездеход.

«После сорока-то лет, — подумал Эйнсон, — сорока лет мира и спокойствия, хотя и не все они были так благополучны, им надо было явиться и потревожить меня!

Не могли даже дать умереть спокойно. А я управился бы еще до начала следующего эсоуда и совсем не возражал бы, чтобы меня похоронили под амповыми деревьями».

Он свистнул своему грогу и остался ждать на месте.

Из вездехода выпрыгнули три человека.

Повинуясь подсознанию мысли, Эйнсон прошел в коридор и открыл дверь в небольшую оружейную комнату, пытаясь привыкнуть к свету. Повсюду лежал толстый слой пыли. Открыв металлическую коробку, он вынул поблескивавшую матовым светом винтовку, но амуницию найти не смог.

С отвращением глядя на окружавший его беспорядок, он бросил оружие на пол и, шаркая, вернулся в коридор. Слишком долго он наслаждался покоем на Дапдрофе, чтобы теперь нарушить тишину выстрелами.

Один из людей, высадившихся из вездехода, был уже почти у входной двери. Двух других он оставил у ворот форта.

Эйнсон вздрогнул. Как же он обращался к себе подобным? К этому парню не так-то просто обратиться. Хотя, по-видимому, он был чуть старше Эйнсона, его не коснулись сорок лет утроенной гравитации. Одет он был в форму, — несомненно, служба поддерживала его тело в хорошем состоянии, что бы там ни было с умом. Его откормленное лицо имело такое ханжеское выражение, будто он только что отобедал с епископом.

— Вы — Самюэль Мелмус с «Ганзаса»? — спросил его солдат, пытаясь принять нейтральную позу на укрепленных против гравитации ногах, заслоняя собой дверь. Его вид изумил Эйнсона: две упакованные по всей форме конечности выглядят довольно странно, если ты к этому не привык.

— Мелмус? — повторил солдат.

Эйнсон не понимал, что тот имел в виду и не мог подобрать подходящий ответ.

— Ну, ведь ты же — Мелмус с «Ганзаса», так?

Слова опять повисли в воздухе.

— Он, видимо, ошибся, — предположил Снок-Снок, подходя ближе к незнакомцу.

— Ты не мог бы сказать своим животным, чтобы они не выходили из лужи? Ты — Мелмус, я узнаю тебя. Почему ты мне не отвечаешь?

В мозгу Эйнсона зашевелились обрывки старых фраз.

— Похоже на дождь, — произнес он.

— Ты можешь говорить! Боюсь, тебе пришлось слишком долго ждать освобождения. Как ты, Мелмус? Ты помнишь меня?

Эйнсон уставился на военного. Он никого не мог вспомнить с Земли, кроме своего отца.

— Я боюсь… Столько воды утекло… Я был один.

— Прошел сорок один год. Меня зовут Квилтер, Хэнк Квилтер, капитан межзвездного корабля «Хайтейл»… Квилтер. Ты меня помнишь?

— Прошло столько времени.

— Когда-то я поставил тебе синяк. Все эти годы меня мучила совесть. Когда меня направили в этот сектор, я решил заглянуть к тебе. Рад, что ты не держишь на меня зла, однако это хороший щелчок по носу, когда тебя просто-напросто не помнят. Как тут было, на Песталоцци?

Эйнсон хотел быть радушным по отношению к этому парню, который, казалось, хотел ему добра, но вести нормальную беседу не мог.

— Э-э… Песта… песта… я был тут, все эти годы на Дапдрофе. — Затем он подумал о чем-то, что беспокоило его — может, в течение лет десяти, но довольно давно. Он оперся о дверной косяк, прокашлялся и спросил:

— Почему они не приехали за мной, капитан… э-э, капитан?..

— Капитан Квилтер. Хэнк. Я на самом деле удивлен, почему ты не узнаешь меня. Я тебя очень хорошо помню, хотя за это время один дьявол знает, через что я прошел… Ну, это дело прошлое, а твой вопрос требует ответа. Можно мне войти?

— Войти? Да, можете войти.

Капитан Квилтер заглянул за спину старого калеки, принюхался и покачал головой. Очевидно, старик стал совсем местным и приглашал свиней в дом.

— Может, тебе лучше пройти в вездеход? У меня есть бутылка виски, которая тебе может оказаться полезной.

— Хорошо. А могут Снок-Снок и Квекво пойти с нами?

— Ради Бога! Эти двое?! От них же несет… Может, ты привык к ним, Мелмус, но только я еще нет. Позволь предложить свою руку.

Эйнсон гневно отбросил руку обидчика и поплелся на своих костылях.

— Я не задержусь, Снок-Снок, — сказал он на только им двум понятном языке. — Надо кое-что выяснить.

Он с удовольствием отметил, что пыхтел гораздо меньше капитана. Они оба передохнули в вездеходе под взглядами двух рядовых, выражавших плохо скрываемый интерес. Как бы извиняясь, капитан предложил бутылку, но, когда Эйнсон отказался, выпил ее сам.

Воспользовавшись паузой, Эйнсон попытался приготовить какую-нибудь дружелюбную фразу. Но все, что он смог из себя выдавить, было:

— Они так и не забрали меня, капитан.

— В этом некого винить, Мелмус. Уж поверь мне, ты был далеко от всех проблем. На Земле творилось черт знает что. Я расскажу. Ты помнишь продолжительные конфликты на Хароне, которые велись по старой системе? Так вот, там вышла из-под контроля Англо-Бразильская война. Британцы стали нарушать военные законы. Обнаружилось, что они тайно доставили одного высококвалифицированного специалиста, главного исследователя, который мог бы создать для них значительные преимущества в конфликте, применив на месте свои знания. Знаешь, я все это учил в школе военной истории, но небольшие детали все равно забываются. Как бы там ни было, этого парня, исследователя, вернули с Харона на Землю для того, чтобы предать суду, и тут же пристрелили. Бразильцы заявили, что он покончил жизнь самоубийством, британцы — что его убили бразильцы. В это вовлекли и Штаты — оказалось, что рядом с тюрьмой нашли американский револьвер, в общем, не успел никто глазом моргнуть, как началась допотопная война, прямо на Земле.

Старик Эйнсон полностью растерялся, он ничего не мог сказать в ответ.

— Вы подумали, что меня застрелили? — спросил он. Квилтер глотнул виски.

— Мы не знали, что с тобой случилось. Мировая война началась на Земле в 2037 году, и о тебе забыли. Хотя в этом секторе космоса тоже воевали, особенно на Намберсе и Генезисе. Они почти уничтожены. Клементине здорово досталось. А вам еще очень повезло, что здесь использовали только обычное оружие. Неужто вы ничего не видели и не знаете?