Роберт Хайнлайн - Гражданин галактики

– Что ты можешь предложить мне такого, что заменит мне на Встрече время вне корабля?

– Ну…

– В самом деле. А если серьезно, старый тупица, Мать не захочет меня и слушать, если даже я сойду с ума настолько, что обращусь к ней с этим предложением. Она говорила о тебе, и она имела в виду именно тебя. – Фриц зевнул. – Парень, ну и устал же я! Та маленькая рыженькая с «Сен Луиса» готова плясать всю ночь. Валяй отсюда и дай мне выспаться перед банкетом.

Прошел месяц после приземления. Мать не собиралась менять свои планы, и в это утро Торби с отцом спустились с корабля. Матери на борту не было. Был День Памяти. Службы должны были начаться не раньше полудня, но Мать ушла пораньше, чтобы провести подготовку к завтрашним выборам.

Торби был занят совсем другими мыслями: службы должны были кончиться общим мемориалом в честь Баслима.

Торби с Отцом оставили судно за два часа до начала служб. Капитан Крауса сказал:

– Мы еще успеем как следует повеселиться. Ты будешь долго вспоминать День Памяти – но сидения жесткие, и день будет долгим.

– Отец… но что я должен буду делать, когда придет время для папы… для Баслима?

– Ничего особенного. Во время церемонии ты будешь сидеть в первых рядах и подавать реплики во время Молитвы по Усопшим. Ты знаешь, как это делается?

– Не уверен.

– Я напишу тебе все, что ты должен говорить. Что же касается всего остального… будешь делать то же, что и я в честь своей Матери – твоей Бабушки. Наблюдай за мной, и когда придет твой черед, делай то же самое.

– Хорошо, Отец.

– А теперь успокойся.

К удивлению Торби, Капитан Крауса свистом подозвал машину. Она двигалась быстрее, чем те, которые Торби видел на Джаббуле. Едва успев обменяться несколькими словами с водителем, они оказались на железнодорожной станции. Поездка была столь стремительной, что Торби почти не разглядел Город Артемис.

Он еще раз удивился, когда Отец купил билеты.

– Куда мы отправляемся?

– Поездим по стране. – Капитан посмотрел на свои часы. – Времени хватает.

Монорельсовая дорога наполнила его восхитительным ощущением скорости.

– Как быстро мы едем, Отец?

– Думаю, не меньше двухсот километров в час. – Краусе пришлось повысить голос.

– Кажется, что еще быстрее.

– Во всяком случае, хватит, чтобы сломать себе шею.

Ехали они полчаса. Сельская местность была усеяна металлическими корпусами заводов и фабрик с большими складскими помещениями; все это было ново и необычно, и, рассматривая то, что открывалось его взгляду, Торби решил, что вся мощь Саргона ничтожна по сравнению с тем, что он видит. За зданием станции, где они вышли, простиралась длинная стена, за которой стояли космические корабли.

– Где мы?

– Это военный космопорт. Мне нужно увидеть одного человека – и сегодня самое подходящее время. – Они подошли к воротам. Крауса остановился и огляделся. Они были одни. – Торби…

– Да, Отец?

– Помнишь ли ты послание Баслима, которое доставил мне?

– Сэр?

– Можешь ли ты повторить его?

– Я не знаю, Отец. Это было так давно.

– Попробуй. Начни: «Капитану Фьялару Крауса, хозяину межзвездного корабля „Сису“ от Баслима Калеки. Приветствую тебя, старый приятель!..»

– Приветствую тебя, старый приятель… – повторил Торби, – Приветствую твою семью, клан и племя… – о, я понял!

– Конечно, – мягко сказал Крауса, – ведь сегодня День Памяти. Продолжай.

Торби слышал голос отца, исходивший из его горла, и по щекам его текли слезы.

– «…А также мое почтительное уважение твоей досточтимой матери. Я говорю с тобой устами моего приемного сына. Он не понимает языка Суоми…» – но ведь я понимаю!

– Продолжай!

Когда Торби дошел до слов «я буду уже мертв», он захлебнулся. Крауса яростно потер нос и приказал ему продолжать. Торби постарался добраться до конца текста, хотя голос у него дрожал и прерывался. Крауса дал ему поплакать, а затем строго приказал вытереть лицо и собраться.

– Сын… ты слышал, о чем шла речь в средней части? Ты понял?

– Да… я думаю, что да.

– Значит, ты должен понимать, что я вынужден делать.

– Вы имеете в виду… что я должен покинуть «Сису»?

– А что сказал Баслим? «Как только представится возможность». Это первая возможность, которая мне представилась… и я должен использовать ее до конца. Я почти уверен, что она же будет и последней. Баслим отнюдь не подарил мне тебя – он дал тебя лишь в долг. И теперь я должен вернуть его. Ты можешь понять меня?

– Ну… я пытаюсь.

– Тогда приступим к делу. – Крауса залез во внутренний карман куртки, вытащил сверток банкнот и сунул его Торби. – Сунь это в карман. Я должен был бы дать тебе побольше: это все, что мне удалось достать, не вызывая подозрений у твоей Матери. Прежде чем вы уйдете в прыжок, я пришлю тебе еще.

Торби взял деньги, даже не взглянув на них, хотя здесь было больше, чем когда-либо он держал в руках.

– Отец… вы хотите сказать, что я уже ушел с «Сису»?

Крауса остановился и повернулся к нему.

– Лучше сделать именно так, Сынок. Прощание не всегда доставляет удовольствие; приятна только память. Кроме того, у нас не было другого выхода.

Торби сглотнул комок в горле.

– Да, сэр.

– Идем.

Они быстро подошли к охраняемым воротам. Они были уже почти рядом с ним, когда Торби остановился.

– Отец… я не хочу идти!

Крауса посмотрел на него без всякого выражения на лице.

– Ты не должен так говорить. Возложенная на меня обязанность заключается в том, что я должен доставить тебя и передать послание Баслима, которое он предназначал для меня. На этом мои обязанности кончаются, долг выплачен. Не я приказываю тебе оставить Семью. Это идея Баслима… и я уверен, что он руководствовался только соображениями о твоем благе. Но как бы там ни было, ты обязан выполнить его пожелание. Я не могу решать за тебя. Что бы ты ни был должен Баслиму, это не имеет отношения к тому, что Баслиму должны Люди.

Крауса ждал, пока Торби молча стоял, собираясь с мыслями. Чего папа ждал от него? Что он должен делать по его указаниям? «Могу ли я положиться на тебя? Ты ничего не перепутаешь и не забудешь?» – «но что именно, папа?» – «…просто доставь послание и еще одно: делай все, что тебе скажет этот человек».

– У нас не так много времени, – торопливо сказал Крауса. – Я должен успеть вернуться. Но, Сын, что бы ты ни решил, возврата уже не будет. Если ты решишь остаться на «Сису», второй возможности у тебя уже не будет. Я в этом уверен.

«Это самое последнее, что я хочу от тебя, сын… могу ли положиться на тебя?» – услышал он звучавший внутри голос папы.

Торби вздохнул.

– Думаю, что я должен выполнить это, Отец.