Василий Головачев - Хроники Реликта. Том 1

Ознакомительный фрагмент

Сеятель вдруг неуловимо быстро изменил облик, силуэт его смазался, но тут же слова «оформился» в человека.

— К сожалению, всего объяснить не успею, меня уже зовут. Настоящий контакт — моя собственная инициатива, а я не подготовлен к столь медленному обмену информацией, как звуковой. Я еще вернусь к вам, а вы пока возвращайтесь к своим. База отсюда находится в сорока километрах, строго на юг.

Сеятель взмахнул рукой, расплылся туманной лентой, и через мгновение серый призрак стрелой метнулся в плотное зеленоватое небо.

Грехов медленно повернулся, следя за его полетом, и долго смотрел в небо, подпираемое многочисленными дымными столбами. Тенишев погиб и Логунов… девять человек! А он жив. Везение? И было ли это на самом деле — их поход на танке, падение черной скалы, его спасение? И наконец встреча с серым призраком, то бишь Сеятелем? Почему Сеятели не объяснят положение вещей всем людям сразу? Почему не объясняли раньше? Миллион вопросов и ни одного ясного ответа…

Грехов оглядел струящийся в сизом мареве горизонт и едва не упал от нахлынувшей слабости. Сорок километров до базы — это верная гибель. Или серый призрак не считает это большим препятствием? Сорок километров и паутины…

Видеом мигнул, изображение расплылось, потом сфокусировалось снова, стали видны купол командного пункта Станции и пять человек перед видеомом в низких креслах.

— Значение эксперимента велико, не спорю, — нехотя сказал Молчанов, покосился на сидящего слева Сергиенко, словно обращаясь за поддержкой, и посмотрел прямо в лицо Банглину. — Но и риск велик чрезвычайно, не могу даже подсчитать, насколько он велик. Мы свернули все исследования, бросили все на поиски группы Тенишева… И снова эксперимент? Это новые жертвы… не дай бог, конечно!

— Бог не даст, — серьезно сказал Банглин. — Не дали бы мы сами. Что же касается риска… люди на него идут добровольно…

— Риск здесь не только в недооценке опасности, угрожающей жизни экспериментаторов. Что если эксперимент окончится плохо для Тартара? Жизни Тартара?

— Цель эксперимента именно в том и состоит — доказать, существует ли вообще цивилизация на планете, существует ли разум?

— Возможно… не знаю, — Молчанов устало провел ладонью по лицу. — Не находя прямых доказательств, мы ищем косвенные… Не знаю…

— Все базы уже свернуты, кроме вашей, — продолжал Банглин, и в голосе его проскользнули просящие нотки. — Таким образом, вероятность конфликта уменьшается. В конце концов дело даже не в этом…

Он не мог сказать Молчанову, что если тот боится, то добровольцев достаточно, даже он, Банглин, председатель Комиссии по контактам, может пойти на планету, хотя вряд ли это будет целесообразно.

— В конце концов, — продолжал он тоном ниже, — дело еще и в том, что Тина, представляющая, как вы знаете, мини-квазар, обладает крайней неустойчивостью и, как обнаружилось, может взорваться не сегодня-завтра и образовать сверхновую. Ее энергии хватит, чтобы от планеты, да и от пылевого облака, в центре которого она расположена, не осталось и следа. Вы понимаете?

Молчанов вдруг понял, что о нем думает Банглин, и ему на секунду стало неприятно.

— Да, — сказал он, не глядя на экран, — понимаю. Вы хотите использовать шанс для изучения жизни Тартара, для познания еще одной ступеньки в пирамиде знаний… Если бы ради этого не рисковали жизнью пятьдесят человек, я бы сказал — согласен. Вы же знаете, что я до недавнего времени придерживался именно такой точки зрения…

— Что же изменилось? — совсем холодно заметил Банглин и откинулся в кресле, сцепив руки так, что побелели пальцы.

— Надо, Эвальд, — мягко сказал Квециньский, понимающе глядя на коммуникатора. — Если нам удастся установить с НИМИ контакт, то в первую очередь выиграем не мы, выиграют ОНИ. Сверхновая — это, к сожалению, серьезно. Это не просто уничтожение планеты, это гибель ИХ цивилизации.

— Если ОНИ, конечно, существуют, — сказал Молчанов и криво улыбнулся, — в чем я сомневаюсь. Ладно, все равно ведь мое мнение не повлияло бы на исход решения, так? Я не о себе думал, тут, пожалуй, вы не правы. Поиски Тенишева до сих пор ничего не дали, а вдруг эксперимент отразится на пропавших отрицательно? Может быть, они в настоящее время — заложники, вам понятен смысл этого термина?

Пятеро членов совета переглянулись.

— Понятен, — тяжело сказал Банглин. — Конечно, поиски людей Тенишева будем продолжать всеми доступными средствами. Что касается вашего предположения — мы сделали его чуть раньше, но вывод у нас получился противоположный вашему. Скорее всего эксперимент заставит наших гипотетических разумных приятелей поторопиться с контактом. Подготовкой к эксперименту займется Сергиенко. Вам, Эвальд, как всегда, достается самый серьезный участок — организация проведения эксперимента. А вы, Михаил, отвечаете мне головой за безопасность оставшихся на планете. Примите все меры к обеспечению…

Свекольников посмотрел на Банглина, потом на Молчанова и неожиданно подмигнул ему, а может, это был просто нервный тик.

Молчанов с минуту сидел перед пустым экраном, бездумно глядя на ясную зелень индикатора связи, наконец повернулся к сидевшему без движения Сергиенко и вздохнул.

— Что — плохо? — спросил ученый.

— Да нет, — ответил Молчанов.

— Странное выражение, — сказал Сергиенко, подумав. — То ли — да, то ли — нет… И все-таки ты употребляешь это выражение, как отрицание. Почему?

Молчанов грустно усмехнулся. Он боялся эксперимента, в ходе которого планировалось «вырезать» одно из «зданий» Города и забросить его на орбиту Станций. Все загадки планеты в конечном счете сводились к одной — к загадке Городов, и люди могли надеяться на успех, только изучив все свойства и поведение добытого образца. Молчанов знал, как это важно и нужно, знал также, какой ценой уже заплатил человек за попытки приблизиться к тайне, одного не знал, сколько еще заплатит. И страшился предстоящей схватки с планетой в открытую. Все предыдущие пока кончались поражением, хотя, может быть, именно этот факт вызывал в нем, кроме опасений, еще и яростное желание бороться до конца. Доводы Банглина были убедительны, но ведь, кроме логического расчета, остаются еще и чувства?.. Где Тенишев? Где они все? И Габриэль… Габриэль Грехов, которого он любил…

Паутина сделала круг над головой, медленно и торжественно, будто зная, что человек от нее не уйдет. Грехов приготовился дать отпор, но посмотрел на счетчик деформатора и усмехнулся: заряд был слишком мал, чтобы защищаться.