Эхо - Алексей Котаев

class="p1">– Это потом. Сейчас о раскладе на данный момент. Вирус разработал мой отец. Точнее, изначально, это был не вирус. Это была программа, которая регестрирует нелегальное использование сети и блокирует пользователя. Аналог древней тюрьмы. Но в коде была ошибка, как в целом всегда и бывает, и после сотни-другой блокировок программа начала находить общие элементы в ДНК всех живущих людей. И каждый, кто входил в сеть – оказывался заблокирован. Программа была в тестовом режиме, но отец провел за тестами десятки часов, фактически уничтожив человечество. Вычислительные мощности высшей сети ускоряют твое восприятие, твое мышление, и за те десятки часов, что отец был подключен к центральному терминалу – внутри сети прошли годы. Знаешь почему ты мог управлять кровью?

– Почему?

– Твой сетевой инженер догадался о происходящем и отключился от сети быстро, до того, как волна блокировок накрыла его. Он успел создать ваш мир. Судя по логам, что теперь в открытом доступе, он изолировал ранее купленную территорию, и накладывал дополненную реальность уже будучи в локальной сети. Люди, что прибились к нему – уже были заблокированы. Только он, и еще, быть может, пара человек оставались с чистым логином ДНК. Вот откуда у тебя, его потомка, есть право пользоваться сетью. Как и всем, чем она может управлять

– Так ты не сказала, что же сейчас с программой.

– Я ее отключила. Я вошла в сеть вместе с отцом. Для отстройки алгоритмов. И когда стало ясно, что произошло, то я, подключенная через инженерный терминал, начала подчищать все ее следы в бескрайних просторах сетевого пространства.

– А отец?

– Он помогал. А потом вышел. Разлогинился. И не сумев обратно войти – покончил с собой. За считанные часы люди один за другим пытались войти в сеть, блокируя свои данные. Алгоритм, который принимал решение о блокировке пополнялся неугодными сети кодами, пока в итоге не нашел общее, между всеми ними.

– Что?

– Ты знал, что у всех людей на планете есть общий предок?

– Бог?

– Не шути так. Какая-то древняя обезьяна. В каком-то роде, мы с тобой родственники.

– Не шути так.

– Ладно-ладно. Я убила много лет, чтобы удалить эту программу, которую сейчас правильнее называть вирусом.

– Мда… И какая тебе нужна была от меня помощь? Тут проблема глобального масштаба, я точно буду полезен?

– Да. Ты мне очень нужен. Ты шанс. Шанс все исправить, вернуть миру величие!

– Да ну? И как же?

– Я должна убедиться, что при твоей авторизации, первичной, смею заметить, не возникнет проблем. Как только ты войдешь в сеть – моя работа закончена.

– И все?

– Не совсем. Я боюсь выходить из сети, боюсь не вернуться обратно, оставить все в таком состоянии. Но если ты сможешь пользоваться сетью как человек, то не будет ли тебе в тягость прийти ко мне и отключить меня от сети. У меня затекли руки, и я не могу вынуть сетевой интерфейс. Я так давно не смотрела на мир своими глазами…

Голограмма девушки ссутулилась, и блестящие слезы, подсвеченные проекторами, начали капать сначала на очки, а потом и на пол, разбиваясь в блики света. Эхо наклонился вперед, в шоке от увиденного. Парню стало стыдно за то, что всю дорогу он думал только о том, какие лишения выпали на его долю. Мира прожила в этом аду много лет. И теперь у нее есть хоть какая-то надежда. Слабая, глупая, раненная, но все-таки это надежда.

– Я понял. Я помогу, – Эхо придвинулся ближе к голограмме, сидя слева от нее, и неуклюже, оборванной культей, попытался обнять неосязаемую девушку.

Мира протянула свои бестелесные руки и обхватила юношу за талию, словно пытаясь утонуть в его неуклюжем объятии. – Спасибо, Эхо. Это для меня очень много значит.

Несколько минут Эхо сидел в такой позе, но позже раненное плечо затекло, и рука скользнула через голограмму. – Прости. Кстати! Парень в черном…

– Это те, кто следит за людьми с этой стороны сети. С осязаемой. Не всех от преступлений останавливает бан. Многие пытаются зарегистрироваться, или же взаимодействовать с сетью, нелегальными методами. Таких находят и выносят предупреждение, – девушка встрепенулась и отодвинулась от парня, смущенно краснея.

– Они люди?

– Не совсем. Они, скорее, ИИ, которым доверили мозги и тела. Они действуют только в рамках протоколов.

– А меня не убили…

– По тому, что ты ничего не нарушил. Ты имеешь право на первичное взаимодействие, и сдается мне – у нас есть надежда. И, кстати, трусихой меня зовут, по тому, что разлогинится боюсь. Они относятся ко мне, как к заблокированному пользователю. По факту, так и есть. И шифрованный канал я использовала отчасти только по тому, что боялась выдать им себя. И тебя. Ну и еще чтобы нас не обнаружил кто-нибудь еще. Чем меньше люди знают, что ты имеешь контакт с сетью, тем лучше. Ну а пока ты ничего не нарушил. Можешь быть спокоен. Тебе даже предупреждение не вынесли.

– Так! Стоп! – подскочил парень, – Он сказал, что предупреждение вынесли полтора миллиона лет назад! Так сколько тебе лет?

– Ну, получается, где-то столько же. Плюс двадцать пять, – Мира посмотрела на испуганного Эхо и улыбнулась. – Не чувствую себя старой. А знаешь почему? По тому что похожие друг на друга дни, при развитом и загруженном мозге, не оседают в памяти. Если ты день за днем видишь одни и те же картины, то эти дни превращаются в один.

– Погоди, хочешь сказать…

– Да, ты тоже попался на уловку своего же развитого мозга, который отказывается поганить пространство, которое могло бы пригодиться для записи чего-то полезного. Сколько мы в пути?

– Год?

– Сто двадцать пять лет, Эхо. Мы прошли четыреста уровней. Половину времени ты провел во сне на одинаковых платформах и в одинаковых вагонетках. Ты не запомнил свой путь, потому, что там нечего было запоминать! Но этот день ты запомнишь.

Глава 19

Не просто слова

– Это наш пункт назначения?

– Да. Мы шли именно сюда. Не забывай, ты обещал помочь мне.

– Да, я помню.

Эхо устало отмерял шаги, двигаясь по парадному коридору космического корабля, что многие века назад бороздил просторы бескрайнего тогда еще космоса. Корабль искал планеты, с высоким содержанием необходимых человечеству элементов и принимался за работу. Один за другим планетарные якоря выдирали клочки земли, поднимая их в космос, где гравитация не держала породу. Импульсно-магнитные удары разрушали камень, превращая его в пыль. Резонанс ферромагнитных сплавов в планете сам помогал разрушать ее. То, что было рождено звездами теперь принадлежало людям.

Странно было, что среди