Роберт Хайнлайн - Долгая вахта

— Впустите меня.

— Ну нет, полковник, такого уговора не было!

Черт возьми, что бы такое приспособить в качестве достаточно длинного рычага?

— Я войду один, Джонни, даю слово. Мы поговорим без свидетелей.

Его слово!

— Мы вполне можем поговорить по радио, полковник.

Эврика! Вот оно — металлическая линейка, конец которой торчит со стеллажа.

— Предупреждаю вас, Джонни! Впустите, или я взорву люк!

Проволока! Теперь нужна проволока — достаточно длинная и крепкая. Поискав глазами, он сорвал со скафандра антенну.

— Вы этого не сделаете, полковник. Это разрушит бомбы.

— Не морочьте мне голову. Вакуум бомбам не повредит.

— Лучше посоветуйтесь с майором Морганом. Вакуум-то им, конечно, не повредит, а вот мгновенное падение давления в результате взрыва приведет к разрушению всех цепей.

Полковник не специалист, и на консультации у него уйдет несколько минут. Тем временем Джонни может продолжать работу.

— Это была наглая ложь, Далквист, — снова заговорил Тауэрс. — Я выяснил у майора Моргана. Даю вам шестьдесят секунд, чтобы надеть скафандр, если он снят. Потом я взорву люк.

— Ну нет, это у вас не выгорит! — возразил Джонни. — Вы когда-нибудь слышали о "приводе мертвой руки"?

Теперь надо быстро найти противовес и веревку или ремень.

— Что вы имеете в виду?

— Я приспособил "номер семнадцатый" для взрыва, но устроил так, что запал не сработа-ет, пока я держу в руке ремень. Если же со мной что-нибудь случится, все взлетит на воздух. Вы находитесь примерно в пятидесяти футах от центра взрыва. Выводы делайте сами.

Короткая пауза.

— Я вам не верю!

— Нет? Тогда спросите у Моргана. Он поверит. И даже может убедиться собственными глазами.

К концу линейки Джонни привязал пояс от своего комбинезона.

— Вы же сказали, что телекамера испорчена.

— Я соврал. И теперь докажу это. Пусть Морган свяжется со мной.

Вскоре на экране появилась физиономия майора.

— Лейтенант Далквист!

— Привет, Вонючка. Секундочку…

С величайшей осторожностью Далквист закончил последнее соединение, по-прежнему продолжая сжимать линейку. Потом аккуратно скользнул рукой по поясу и, зажав его конец в кулаке, сел на пол и включил камеру видеофона.

— Ну как, Вонючка, видно?

— Видно, — сухо отозвался Морган. — Что это вы тут учудили?

— Каков сюрпризец, а?

Джонни принялся без утайки, во всех подробностях растолковывать, какие цепи отрубил, какие закоротил и каким образом приспособил механический привод.

Морган кивнул.

— Понятно. Только вы блефуете, Далквист. Уверен, вы не разъединили цепи "К". У вас не хватит духу взорвать себя.

— Разумеется, нет. — Джонни коротко рассмеялся. — Но в этом вся прелесть. Я не могу взлететь на воздух, покуда жив. Но если этот ваш сукин сын, экс-полковник Тауэрс, взорвет люк, я неминуемо погибну, а вот тогда уж бомба точно взорвется. Мне будет уже все равно, но ему — нет. Так и передайте, — и он дал отбой.

Вскоре из динамика вновь зазвучал голос Тауэрса.

— Лейтенант Далквист!

— Слушаю.

— Вам совершенно незачем жертвовать собой. Выходите, и я гарантирую вам почетную отставку с сохранением полного оклада. Обещаю, вы сможете вернуться к семье…

— Оставьте мою семью в покое! — взбесился Джонни.

— И все-таки подумайте о них, Далквист.

— Заткнитесь. Отправляйтесь назад в свою дыру. Мне невтерпеж почесаться — а тогда вся эта лавочка того и гляди обрушится вам на голову!

II

Джонни вздрогнул и резко выпрямился: хоть он и задремал, однако рука ремня не выпус-тила. Когда он представил себе, что могло произойти, по спине пробежали мурашки.

Может, обезвредить бомбу в расчете, что вытащить его не посмеют? Пожалуй, нет — шея изменника Тауэрса уже наполовину в петле, и он способен рискнуть. Предприми он такую по-пытку, когда "семнадцатая" будет обезврежена, — и Джонни погибнет без толку, а полковник со своей бандой окажется вооружен до зубов. Нет, он зашел уже слишком далеко и ради не-скольких минут сна не допустит, чтобы его девочка выросла при военной диктатуре.

Далквист услышал потрескивание счетчика Гейгера и вспомнил, что включил ограничи-тельный контур. А тем временем уровень радиации в помещении склада все растет — в нема-лой степени еще и потому, что у нескольких бомб разбиты "мозги", а их приборы слишком дол-го находились в непосредственной близости от плутония. Он взглянул на регистрирующую пленку — потемнение неумолимо тянулось к красной черте — и сунул ее обратно в карман. "Ищи-ка выход, дружище, — сказал он себе, — не то начнешь светиться, как часовой цифер-блат!" Разумеется, это была чистейшая риторика — радиоактивная живая ткань не светится, а попросту медленно умирает.

Услышав сигнал, Джонни включил видеофон, — на экране появилось лицо Тауэрса.

— Далквист? Мне нужно с вами поговорить.

— Проваливайте!

— Надо признать, вы поставили нас в неприятное положение.

— Неприятное? Черт возьми, я вас остановил!

— Ненадолго. Я принимаю меры, чтобы доставить сюда другие бомбы.

— Врете!

— Но вы и впрямь нас задерживаете. Я хочу сделать предложение.

— Оно меня не интересует.

— Не спешите. Когда все это кончится, я возглавлю всемирное правительство. Если вы станете сотрудничать со мной, — даже теперь, после всего, что натворили, — я назначу вас премьер-министром.

Джонни грубо посоветовал, куда это предложение следует засунуть.

— Не будьте идиотом, — прошипел Тауэрс. — Много ли вы выиграете, став покойником?

— Ну и негодяй же вы, Тауэрс! Вы тут говорили о моей семье. Уж лучше пусть они погиб-нут, чем окажутся под властью грошового Наполеона вроде вас. А теперь убирайтесь, — мне надо кое о чем подумать, — и Джонни выключил видеофон.

Он снова достал пленку. Хотя затемненная часть, кажется, не слишком увеличилась, одна-ко настойчиво напоминала, что пора уходить. Кроме того, он испытывал голод и жажду. И, в конце концов, нельзя же вовсе не спать! Чтобы прислать корабль с Земли, потребуется четверо суток — до истечения того срока ни на какую помощь рассчитывать не приходится. Но столько ему при всем желании не продержаться: как только затемнение распространится за красную черту, наступит смерть. Единственный выход — невосстановимо вывести из строя все бомбы и выбраться отсюда прежде, чем пленка затемнится еще сильнее.

Прикинув, как лучше это осуществить, Далквист взялся за дело. Подвесив к поясу от ком-бинезона груз, достаточный чтобы удерживать рычаг в нужном положении, Джонни привязал к нему длинный шнур, обеспечивавший необходимую свободу перемещений по складу. А если Тауэрс все-таки взорвет люк, перед смертью можно успеть дернуть.