Андрей Мансуров - Цена предательства

Ознакомительный фрагмент

Да, мышцы. Хорошо хоть, автомат уже успел блокировать и отключить нервные окончания – вспышка боли увяла так же быстро, как исчезает танк, бухнувшийся в океан. (Про планету-океан Посейдон-три Михаил, да и многие другие десантники их роты, предпочитал не вспоминать!)

Но с тем, что «процесс» его убивания медленный и мерзкий, сделать ничего не удалось. Как и всегда, впрочем, когда в дело пошли галоизлучатели: ощущаешь себя кучей мерзкого тёплого д…ма, пока наблюдаешь, как твои мускулы и тело превращаются из тренированного закалённого организма – в расплывшееся внутри защитного комплекта тесто! Сироп. Жижу… И так до того момента, когда нервным окончаниям становится нечего передавать: тело андроида перестаёт функционировать, вытекая через отверстия первого, нательного, комбеза – рукава и штанины.

Он снова порадовался, что автоблокираторы почти мгновенно отключают связь его человеческого мозга с атакованным дроном. Правда – не до конца.

Так что, стиснув зубы, он досмотрел агонию бедняги, принявшего смерть за него там, внизу. Порадовался, что сообщение об этом ему можно и не передавать – всё сделает бортовой «чёрный ящик», включающийся сразу после «смерти» дрона. Затем щёлкнул тумблером, заставив убраться из своего мозга усики нанотрубочек-электродов, отдышался, и стащил объёмистую полусферу визиошлема с головы.

Проклятье!

Умирать неприятно.

Даже если за тебя это делает специально для этого и предназначенное тело.

Его ведь вырастили. Обучили. Натренировали. Накачали мышцы стероидами…

Михаил вставал с кресла оператора с ощутимой дрожью озноба во всём теле.

Проклятая работа. Хорошо, что смена кончилась – словно нарочно подгадал. Пусть-ка теперь поработает капрал Уркхарт из второго отделения – вон он, уже притопал в операторскую, и они традиционно отсалютовали и пожали руки друг другу.

– Ну что, много жуков-кроликов-лягушек наколошматил? – традиционный вопрос.

– Пошёл бы ты, старый хрыч, со своими заплесневелыми приколами… От блока-информатора узнаешь.

– Что, было?..

– Да… – Михаил нахмурился, пытаясь сообразить, как получше сформулировать, чтобы предостеречь, – Кое-что новое. Посматривай почаще назад. Особенно – уже на проверенных местах. Сегодня зацепило с замедлением где-то с час, на уже обследованном.

– Ага. Понял. Ну, спасибо. Счастливо отдохнуть.

– И тебе – удачи.

Думая, что со сменщиком из чужого отделения они никогда не горели желанием особо «сблизиться», Михаил выпустил крепкую сухую руку, и вышел за дверь.

Проковылял в душ. Чувствовал он себя ещё более мерзко, чем обычно. И никак не мог понять – почему.

Что он пропустил? Что было не так, как всегда?

Ладно, ему нужно просто немного расслабиться. И отдохнуть.

Раздражение и возбуждение снимет пара рюмок в баре.

А усталость и едкий пот – старая добрая вода.

Поворачиваясь под обжигающими струями настоящей воды, (Привилегия космодесантников!) он пытался унять разошедшееся воображение. Нет, к счастью, чёртовы сустары ещё не догадались (Или – просто не смогли!) снова усиливать сигналы от дронов к операторам таким образом, чтобы те испытывали те же ощущения, что и агонизирующий биодрон. Иначе…

Иначе все операторы давно бы отказались от такой работы!

Впрочем – нет. Если бы такое и случилось когда-нибудь, (очередное – тьфу-тьфу!) земная наука, постоянно плетущаяся в шаге позади сустарских новейших технологий, вскоре нашла бы очередной адекватный ответ. До сих пор – находила же… Михаил скрестил пальцы. (Нет никого суеверней спортсменов, студентов, и… космодесантников.)

Он растирался полотенцем (Тоже – из настоящего хлопка!) до тех пор, пока не покраснела кожа. Но в ногах почему-то всё равно ощущалась противная дрожь.

В чём дело? Ведь его второго, «биологического», дрона уже «разжижали», сжигали, разрезали, и дробили в гравиловушках чуть ли не десяток раз?

Может, инстинкты профессионала подсказывают, что в этот раз нападение оказалось… Не совсем обычным?

Что это за червячок сомнения и… И – да, паники, грызёт сознание, или подсознание? Опасность, исходящая словно ниоткуда.

Она есть – Михаил это чуял.

Как чуял там, внизу, и то, чего до этого никогда не ощущал: чей-то заинтересованный враждебный взгляд. Общий смысл которого можно было бы передать так: «Ну-ну. Прочёсывай, прочёсывай. А когда расслабишься – получи! Посмотрим, что ты на это скажешь!..»

Нет, всё верно: кое-что необычное было. Только… Как это чётко сформулировать для рапорта? Так, чтоб не выглядеть параноиком. Или идиотом.

Он решительно постучал в дверь кабинета майора.

– Войдите.

Войдя, Михаил чётко вскинул руку в приветствии:

– Господин майор! Капрал Михаил Левицки прибыл для рапорта.

Майор, вставший с кресла у стола, заваленного рулонами схемограмм и кипами отчётов на бумаге, кивнул, ответив на приветствие:

– Проходите, капрал. Садитесь. – чтобы лучше видеть собеседника ФонМюллер даже отодвинул чуть в сторону гибкий псевдомонитор настольного компа, – Докладывайте. – на лице майора, да и в тоне не было ничего необычного: собранная деловитость. И всё равно Михаил до сих пор робел перед начальником. Ещё бы: тот на этой работе двадцать пять лет, а не пять, как Михаил!

Простой пластиковый стул напротив майора Михаил двигал осторожно, чтоб не скрипеть его ножками по голому пластиковому полу. Уселся, не откидываясь на спинку – знал, что фамильярности майор не любит.

– Да, сэр. Разрешите доложить, сэр… Я хотел рассказать вам о… – Михаил поколебался, хоть и знал, что такое его поведение не поднимет доверия к нему со стороны майора, любящего конкретику. – О своих ощущениях, – он поправился, – О своих необычных ощущениях. Перед тем, как тело моего андроида начало превращаться в кисель.

Бровь майора с пересекающим её шрамом чуть приподнялась, вторая, как отлично знал любой салага на «Миннесоте», не шевельнулась – парализована. Так же, как и вся правая половина лица Герхарда ФонМюллера, ветерана космодесанта, подписавшего третий контракт, чтоб оставаться в строю. И действительно добросовестно выполнявшего работу. По осуществлению справедливого возмездия и полного уничтожения коварных сустаров – наглых захватчиков и изощрённых убийц. Словом, начальника подразделения «Кондор».

И от восстанавливающей мимику лица операции майор отказался.

Однако больше ничем он своего удивления не выказал. Михаилу пришлось докладывать, не дожидаясь повторного приглашения:

– Я почувствовал неладное ещё до того, как головки излучателей вылезли из-под дёрна. Сэр, это – не преувеличение, или не моя… Причуда. Я ведь уже удалялся от опушки леса. И то, что головки вылезли – явно никак не было связано с тем, что какие-то их датчики засекли меня. Ну, то есть, тело… (Я же до этого прошёл там как минимум раза четыре!) И задержали их выход явно не таймеры. Нет, того, когда я снова окажусь на этом месте, рассчитать было невозможно – я и сам точно не знал… Нет, сэр!