Лидия Ивченко - Конец эры мутантов

Ознакомительный фрагмент

Лора выбыла из студенческой агитбригады – от стыда, боясь встречи с ними обоими. Подружка, более опытная в таких делах, успокаивала:

– Да брось ты терзаться! Просто он, наверное, тоже девственник, как и ты, и ошарашенный твоим визитом, не знал, как себя вести.

– Я в их глазах теперь шалава какая-то, шлюха!

– Подумаешь! А кто сейчас не шлюхи? Только уродины да пара-тройка дурочек вроде тебя…

– Но ведь я не такая!

– Не пойдешь же ты к нему объяснять еще и это? Успокойся. Что бы они оба ни думали, ничего ужасного в твоем поступке нет, любовные чувства в равной степени присущи и женщинам, так что не из-за чего переживать.

Но Лора переживала. С “физиком” они больше не виделись, “разлучница” Ленка, по слухам, в свои сети его тоже не завлекла.

До Евгения у Лоры была еще одна любовь, не кончившаяся ничем, но в отличие от других, забытых, не оставивших в памяти ни лиц, ни имен, надолго засела занозой в ее душе. Ибо, как точно подметил кто-то из классиков, велика над нами власть не дающегося в руки. А не дался ей Славка Максимов, однокурсник Евгения, ставшего ее мужем. И тогда власть Славки Максимова над нею кончилась. Однажды вечером, после неожиданного звонка Максимова Лора поняла, что это окончательно и навсегда.

Знакомый глуховатый баритон, поздоровавшись, попросил к телефону Евгения, и пока она соображала, кто бы это мог быть, голос, не дожидаясь ответа, уточнил: “Лора, ты? Максимов говорит.”

Максимов. Вот так дела. Сердце чуть-чуть ускорило темп. Максимов звонил так редко, что можно было бы вообще забыть о нем, если бы он таким вот экспромтом не напоминал о себе и о том периоде ее жизни, частью которой был когда-то он, Максимов. Но он в каждый свой приезд звонил, чтобы задать несколько незначащих вопросов и, обменявшись общими фразами, снова исчезнуть на годы.

– Приве-е-ет… – удивленно протянула Лора после паузы, переключившись на новость.

– Как дела, как жизнь? – продолжал Максимов.

Нелепый вопрос. Тем более бессмысленный для людей, которые о делах друг друга ровным счетом ничего не знают. Это традиционное приветствие всегда ее озадачивало: что ответить на него человеку, отделенному от твоей жизни годами и километрами? Рассказывать с самого начала – долго и вряд ли интересно. Говорить о том, каково сейчас, не пояснив, каково было – непонятно…

– Да ничего, нормально, – ограничилась Лора столь же традиционным, как принято в подобных случаях, ответом и невольно поморщилась: а что, собственно, нормально? Для одного нормально каждый день ссориться с женой или выигрывать в преферанс, а для другого это ЧП…

Исчерпав этими двумя фразами все новости друг о друге, Лора спросила:

– Как я понимаю, ты уже на пути в Питер?

– Да, – подтвердил Максимов. – Генка, не имея от вас информации, поручил мне узнать о вашем решении.

Ну понятно, ему поручили. Как важно ему оправдаться за этот звонок! Не дай бог, она подумает, что он позвонил просто так, чтобы услышать ее голос…

– Ну вы едете? – продолжал Максимов.

– Нет.

– Что так?

Если сказать правду, Евгений просто не хотел, по крайней мере ей так показалось. Может быть до сих пор ревновал ее к Максимову. А может, ему просто больше хотелось к родителям, в деревенскую тишину, чем на шумное сборище, хотя и с однокурсниками. Как бы там ни было, он мог выкроить несчастные три дня на этот юбилей, тем более, что ей очень хотелось увидеть всех, в том числе и его, Максимова, пококетничать: говорят, она похорошела, к тому же имея возможность одеваться. Лучшее средство от морщин, уважаемые, – это хороший муж… Но Евгений заупрямился, а она не настаивала. И теперь бросилась выгораживать мужа:

– Не получается. Женька уехал сейчас к матери, она больна. А через неделю у него командировка за рубеж.

– Ах ты боже мой… – с иронией отозвались на другом конце провода. – Уже по заграницам разъезжаем… Он у тебя еще не академик?

В голосе звучала издевка. Всегда он так: будто бы проявлял живейший интерес к делам товарища и в то же время не упускал случая съязвить насчет этих дел. Скрытая неприязнь к Евгению не имела причин в настоящем – слишком далеко в стороны развела их жизнь, значит, истоки ее следовало искать в прошлом, и это интриговало, будоражило Лору.

– Нет еще, – притворно вздохнула она, – но не волнуйся, он тебя не опередит.

– Да где уж нам, провинциалам… – сказал Максимов так, будто его провинциальностью можно было гордиться.

– Похоже, за столичность уже презирают? – засмеялась Лора.

– Ну почему же, – возразил Максимов. – “Столичная” водка, например, очень неплохая. А кроме шуток: по крайней мере мы дружнее, теплее живем. А вы? Сколько лет вы друг друга не видели, хотя наших в Москве десятка три наберется? Даже на юбилей факультета не вытащишь…

Упрек. Очень хорошо: значит, он хотел, чтобы они с Евгением приехали. Почему? Чтобы снова сторониться ее и добродушно – шутливо отпускать колкости Евгению? Странные это были встречи. Радость вначале и холодность, растущая прямо-таки по правилам сложных процентов, до враждебности – потом, так что, расставаясь, взвинченная Лора давала себе слово отказываться от приглашений к однокурсникам, если в компании будет Максимов.

– Ну ладно. В общем, вы не едете, так и запишем, – заторопился Максимов. – Бывайте здоровы со всеми вытекающими отсюда последствиями. Всех благ.

Ей пришло в голову пригласить его. Так уж складывалось, что за всю жизнь они не пробыли наедине и часа, и может быть именно сейчас, разговорившись, она поняла бы то неясное, неизвестное, что стояло между ними тогда и все эти годы и что было причиной его враждебности.

– Заходи в гости. Еще есть время. Ты ведь завтра едешь?

Она вдруг испугалась, что в ее приглашении можно усмотреть недвусмысленный намек, – ведь Евгения нет дома, и поспешно пояснила:

– Ты у нас так ни разу и не был. С подругой моей познакомишься…

– Спасибо, у меня еще много дел в Москве, – отказался Максимов.

Эти же самые дела, Лора знала, не мешали ему с таким же постоянством бывать у других однокашников.

– И в кавалеры я уже не гожусь…

– И раньше не годился, – засмеялась Лора.

Молчание.

– Для кого как, – нашелся, наконец, Максимов. – Впрочем, ты когда-то считала иначе.

– Ошибалась. Молодости свойственно!

И опять Максимов озадаченно смолк.

– Эй! – окликнула Лора безмолвную трубку. – Уж не боишься ли ты меня?

– С какой стати? – удивился Максимов.

– Тогда – себя?

Максимов хмыкнул:

– Странные вещи ты говоришь…

– Ты тоже. Все звонят, чтобы увидеться, а ты – чтобы демонстративно отказаться. – Она снова засмеялась. – Пора избавляться от комплексов, Слава. Не бойся, я не стану покушаться на твою честь.