Майкл Муркок - Обитатель времени

Широкая улыбка появилась на лице Мокофа. Он покачал головой:

- Говорю тебе: мы не подчиняем время себе, а этот прибор просто говорит нам, сколько времени в данный момент.

- Странно, - продолжал изумляться Мыслитель. Он старался восстановить порядок в мыслях. - У вас существует только настоящее. В твоих словах нет логики.

Мокоф озабоченно взглянул на него:

- Ты здоров ли?

- Вполне. Спасибо за твою заботу. Вернусь-ка я в таверну, пока совсем не потерял рассудка!

В голове его царил полный хаос. Мокоф сказал одно - а потом на одном дыхании опроверг сказанное. Он решил подумать обо всем за едой.

Дверь таверны была закрыта, и, сколько он ни стучал, ему не открыли. Он увидел, что его седло и сумки лежат снаружи.

В одной из сумок у него было немного еды, он сел на скамейку и стал есть большой ломоть хлеба.

Внезапно над ним раздался крик, он поднял голову и в окне верхнего этажа увидел голову старой женщины, обращенную к нему.

- Ай-ай-ай, - кричала она, - ты что же это делаешь?

- Ничего, ем хлеб, мадам, - ответил он удивленно.

- Негодяй! - выходила она из себя. - Грязная, мерзкая свинья!

- В чем, в конце концов...

- Смотрите! Смотрите! - не останавливалась женщина.

На площадь быстро прибежали три вооруженных человека. Они в отвращении скривили лица, когда увидели Мыслителя.

- Извращенный тип, эксгибиционист, - сказал главный из троих.

Они схватили опешившего Мыслителя.

- Что происходит? - он аж задохнулся. - Что я такого сделал?

- Судью спросишь, - огрызнулся один из его стражей, и они потащили его на центральную площадь, в высокий дом, который, похоже, был их управлением.

Его бросили в камеру, и они ушли. Разодетый парень из соседней камеры, отделенной перегородкой, спросил его с развязной улыбкой:

- Привет, чужак. Что натворил?

- Представления не имею, - ответил Мыслитель. - Я просто сел перекусить, и вдруг...

- Перекусить? Но сейчас не время для еды, оно будет только через десять минут!

- Время, не время. Это что, у вас есть специальный период для еды? Для меня это уж слишком!

Разодетый парень ушел от перегородки в дальний угол своей камеры, с отвращением сморщив нос:

- Фу, за такие дела надо давать на всю катушку!

Вконец озадаченный. Мыслитель с безнадежным видом опустился на скамейку. Вокруг творилась какая-то мистификация. Странные традиции здешних людей были явно связаны с этим механизмом - часами, которые служили им, кажется, настоящим божеством. Если стрелки показывают не на ту цифру на диске, то некоторые твои действия в этот момент становятся преступлением. Хотел бы он знать, что за высшая кара его ожидает.

Прошло немало времени, когда стража пришла за ним. Его вели вереницей коридоров, пока не пришли в комнату, где за резным столом сидел человек в длинной красной мантии с металлической маской на лице. Стражи посадили Мыслителя перед ним, затем отошли и встали у дверей.

Человек в маске произнес звучным голосом:

- Ты обвиняешься в приеме пищи вне установленного часа, причем в общественном месте и на виду у всех. Это серьезное обвинение. Что ты скажешь в свою защиту?

- Единственно, что я чужестранец и не понимаю ваших обычаев.

- Слабое оправдание. И откуда ты?

- Из Ланжис-Лиго, что у моря.

- До меня доходили слухи о безнравственных вещах, практикуемых там. Теперь ты будешь знать, что ваши грязные привычки нельзя брать с собой в другой город и жить с ними и там. Но я буду к тебе снисходителен и приговариваю тебя к году работ на раскопках древностей.

- Но это же несправедливо!

- Ах, несправедливо? Придержи язык - или я тебе накину еще!

Подавленный, лишенный надежды, Мыслитель дал стражам отвести себя обратно в камеру.

Прошла ночь и настало утро, и за ним явились снова.

- Вставай, - приказал главный, - судья опять хочет тебя видеть.

- Что, хочет увеличить срок?

- Его спросишь.

Когда он и его стражи вошли, судья нервно барабанил пальцами по столу.

- Ты разбираешься в машинах, которые есть в Ланжис-Лиго, не так ли? У вас там есть странные машины, я слышал. Хочешь выйти на свободу?

- Хочу, конечно, А в машинах мы кое-что понимаем, но...

- Наш Великий Регулятор вышел из-под контроля. Я не удивился бы, услышав, что твое преступление вызвало такое потрясение, что он стал действовать с ошибками. Что-то случилось с его стержнем жизни, и нам, возможно, придется эвакуировать Барбарт, если его не удастся исправить. Мы утратили умение обращаться с машинами. Если ты починишь Великий Регулятор, мы выпустим тебя. Без него мы не знаем, когда спать, когда есть и так далее. Мы сойдем с ума, если лишимся его направляющего влияния!

Вряд ли восприняв все остальное из сказанного судьей, Мыслитель хорошо расслышал только то, что он будет отпущен, если исправит их машину. С другой стороны, он оставил Ланжис-Лиго именно потому, что Хронарх не доверил бы ему ни одной машины. У него было мало опыта, но, если речь идет о его освобождении, он попробует.

Когда он снова прибыл на центральную площадь, то заметил, что машина из блестящей меди - Великий Регулятор, как они ее называли, - издавала странное ворчание и сильно дрожала. Вокруг нее стояла дюжина стариков, которые дрожали в унисон с ней и размахивали руками.

- Вот человек из Ланжис-Лиго! - объявил страж. Все напряженно стали вглядываться в Мыслителя.

- Стержень жизни. Наверняка стержень жизни, - сказал один из стариков, теребя полу камзола.

- Давайте посмотрим, - сказал Мыслитель, отнюдь не уверенный в том, что он сумеет помочь.

Ему отвинтили несколько внешних пластин машины, и он через толстое стекло стал пристально рассматривать стержень жизни. Он видел такие вещи и раньше и кое-что знал о них. Он знал об этом вполне достаточно для того, чтобы не ожидать увидеть нечто раскаленное докрасна и все время выбрасывающее искры.

Он вспомнил вдруг, что через исключительно короткий промежуток времени - здесь это называют, возможно, минутой стержень жизни может подойти к критическому состоянию, внутренне переполниться и вырваться из своих границ, и тогда его излучение убьет все живое. Мыслитель не обращал внимания на крики собравшихся, погрузившись всеми мыслями в стоявшую перед ним задачу. Ему придется повозиться с ней еще дольше, если он будет прислушиваться к советам зевак.

И вдруг он понял, что все они погибнут и он ничем не сможет им помочь.

Он обернулся к ним с намерением сказать об этом, как внезапно ему в голову пришла идея: а почему бы и ему самому, как делали, по его мнению, эти горожане, не запустить по второму кругу вот это мгновение?

Со вчерашнего дня он пытался обнаружить логику в словах Мокофа и, сопоставляя их с тем, что ему рассказывал Хронарх, составил себе картину того, как может развиваться процесс.