Алексей Корепанов - Марсианское диво

«А что? Никто не узнает… Я ее нашел… И это будет как бы вознаграждением…»

Дэн Келли, словно ужаленный, отдернул руку от притягательной женской груди, запахнул плащ и спиной вперед выбрался из машины. Некоторое время он ожесточенно оттирал туфли о траву, потом, открыв переднюю дверцу, достал из «бардачка» сигареты и зажигалку. Сделал несколько торопливых затяжек, стоя под непрекращавшимся, но заметно помельчавшим дождем. Сел за руль, стрельнув глазами на заднее сиденье, и, запустив мотор, начал разворачивать «воксхолл» в сторону недалекого Солсбери. На величественный древний кромлех он напоследок так и не взглянул…

2.

Дверь приемного покоя открылась, и в коридор вышла медсестра – та самая пожилая костлявая особа в больших очках, которая минут двадцать назад впустила Дэна Келли в больничный корпус. Келли поднялся со стула.

– Все в порядке, – сказала медсестра, остановившись в отдалении и исподлобья глядя на него поверх очков. – Ее уже осмотрели и перевезли в процедурную.

– Что с ней?

Медсестра пожала плечами:

– Обследование покажет. Возможно, сотрясение мозга. Ну, и ребра сломаны – это уж точно. Кроме гематом.

– Понятно, – сказал Келли. Он чувствовал себя не очень уютно под ее пронзительным и, кажется, неприязненным взглядом. – Тогда я в полицейский участок, расскажу… Как туда добраться?

– Не беспокойтесь, – проскрипела медсестра; халат ее был похож на саван. – Полиция уже здесь.

Она повела головой в сторону окна и поджала бескровные губы египетской мумии. Келли сделал несколько шагов к готическому застекленному проему в толстой стене, увидел вдали двух полисменов в плащах, неторопливо входивших в ворота больницы, и почувствовал себя еще более неуютно. Эта старая грымза, похоже, не очень-то поверила его сбивчивому рассказу; а поверят ли бобби*, которых, конечно же, она и вызвала? А если задержат до выяснения? Не очень-то большая радость бог весть сколько торчать за решеткой… * Прозвище английских полицейских. (Прим. авт.)

Достав из заднего кармана брюк бумажник, он подошел к продолжавшей молча наблюдать за ним служительнице медицины. Извлек визитную карточку и протянул ей:

– Там указаны мое имя и адрес. Случится быть в Уолсолле – заходите в мой магазин, у нас неплохой выбор дамских аксессуаров. – Келли даже улыбнулся, хотя настроение у него было не самым радужным. – И еще… Нельзя ли забрать мой плащ?

– Да, конечно. – Скрипа в голосе поубавилось, и визитка была принята и сразу же изучена. – Конечно, мистер Келли. Сейчас.

Она удалилась и почти тут же вернулась с плащом.

– Спасибо, что позаботились о полиции, – вежливо сказал Келли, забирая плащ.

И услышал в ответ, уже направляясь к выходу:

– Это наша обязанность, мистер Келли.

Вероятно, полицейский участок находился неподалеку от больницы, поскольку блюстители порядка пришли пешком. Молодой остался, чтобы выяснить у врачей, когда можно будет рассчитывать на показания потерпевшей, а второй, рыжеусый констебль лет тридцати, с мощной фигурой регбиста, предложил Келли вместе проехать в участок и там все подробно рассказать.

Да, совсем не таким, как хотелось бы Келли, выходило у него это утро седьмого июля. Видать, действительно есть резон в утверждении о том, что понедельник – день тяжелый…

Впрочем, комната, в которую констебль привел Келли, показалась тому вполне сносной, несмотря на оконные решетки. Там было тепло и сухо, и главное – на стене рядом с высоким массивным сейфом висел вымпел с сине-белой эмблемой клуба «Бирмингем»: футбольный мяч с водруженным на него такого же размера глобусом, перевитые ленточкой.

Констебль, покашливая в усы, тщательно изучил документы Келли и, забрав их, куда-то удалился. А потом не менее тщательно отстучал на машинке весь его рассказ, то и дело отрывая от клавиш покрытые рыжими волосками массивные пальцы и уточняя детали. И попутно задавая такие вопросы, которые Дэну Келли никогда бы не пришли в голову. В отличие от больничной мумии, констебль, кажется, не записывал его с ходу в преступники, а если даже и имел подозрения, то не показывал виду. Хотя как можно считать преступником человека, по собственной воле доставившего свою жертву в больницу… Да еще и дождавшегося появления полиции.

– И что вы думаете по этому поводу, констебль? – спросил Келли, прочитав собственные показания.

Констебль повел широкими плечами, потер шею:

– Какие-то выводы делать рановато. Есть тут у нас местные… друиды… – Последнее слово прозвучало, как ругательство.

– Что-то типа сатанистов?- осторожно поинтересовался Келли.

– Вот-вот, типа… – покивал констебль. – Съездим на место происшествия, посмотрим. – Он глянул в окно. – Хотя дождь – какие там следы… Будем надеяться, что она придет в сознание и расскажет. Если вспомнит. Могли ведь так накачать… или сама накачалась… И сколько она там пролежала?..

– Вот! – сообразил наконец Келли. – Когда я ее нашел, волосы у нее были сухие.

Констебль подался вперед, и стул под ним страдальчески скрипнул.

– Вы уверены?

– Точно! – возбужденно подтвердил Келли. – Ну, то есть, дождь на них лил, но они еще не успели промокнуть. Кожа мокрая, лицо мокрое, а волосы – нет. До меня только сейчас дошло, я все никак не мог понять… Что-то не увязывалось…

Констебль откинулся на спинку вновь обреченно заскрипевшего стула и сцепил руки на животе.

– Хреново, – сказал он. – Вы там, часом, вертолет какой-нибудь не заметили?

– Нет. Ничего там не было, и никого. Ни единой живой души.

– Хреново, – повторил констебль и, поворошив пальцем усы, остро взглянул на Келли: – А вы трогали?

Келли почувствовал, что краснеет – щекам стало жарко.

– Что… трогал? – с запинкой выговорил он.

– Волосы ее трогали?

– А… Э… Нет, не трогал… Но видно было, понимаете?

– Могли и ошибиться.

Констебль навалился грудью на стол и, четко выговаривая слова, повторил:

– Могли и ошибиться.

Дэн Келли промолчал. В конце концов, не его это дело. Он доставил пострадавшую в больницу – вот что самое главное. А в причинах пусть разбирается полиция, мясистые констебли с сержантами. Пусть выясняют, им за это деньги платят. А ему никто и спасибо не сказал.

– И кожа у нее была теплая, – неожиданно для самого себя чуть ли не с вызовом заявил он. – А кожу я трогал. И очень даже трогал – когда блондинку эту на плащ укладывал.

– Жар, – тут же нашелся констебль.

– А вспышка?

– Атмосферное электричество. Или какие-нибудь световые эффекты. Огни Святого Эльма, знаете?

– Возможно, – уже без эмоций согласился Келли. – У вас больше нет ко мне вопросов? Я свободен?