Вячеслав Рыбаков - Пробный шар

Он вздрогнул.

– Вы ли это, Андрей? – раздался сзади певучий женский голос.

Нет, конечно, это не Сима. Перед ним стояла женщина ослепительной красоты. Рядом с нею высился не менее яркий мужчина в короткой, перекинутой через плечо пантерьей шкуре; длинные синие волосы его были завиты. Андрей узнал женщину, их знакомил зимой Гарднер – один из всем недовольных, которые с некоторых пор крутились вокруг Андрея, ошибочно принимая его за своего.

– Добрый вечер, Гульчехра, рад видеть вас.

– Мы не помешаем? – спросила женщина.

– Нет, что вы. Напротив!

– Андрей, познакомьтесь, это Веспасиан, – пропела Гульчехра. – Сиан, это Андрей. Это он сбросил Шар на Солнце.

Она произнесла это, словно предлагая урода в банке: «У него две головы».

– Ах, я слышал, – промолвил Веспасиан.

Гульчехра рассмеялась и удалилась к стойке, в то время как Веспасиан утвердился в кресле и уставился на Андрея громадными коричневыми глазами.

– Ты был с ней?

– Я? – опешил Андрей. – Да нет… где уж…

– Не надо лгать! Я чувствую тебя – ты прост и незамысловат, ты не смог бы сам. Это Гуль, она шакти. Рядом с ней мужчина не может не стать гением. Шар! Ход гениальный!.. – Губы его дрогнули от презрения, он сделал широкий жест рукой. – Великолепно! Гениально, я так сказал! Прекратить всю их суету, все их потуги разом! Саморазвертывание, самореализация такого масштаба, такой хлесткости – в нашем пошлом мире сусальных добродетелей это подвиг! Я никогда не поверю, что ты обошелся без соприкосновения с высшими силами.

– С чем, с чем?

– Там, – он воздал руки к небесам, – на перекрестках астральных путей, соединяющих поля восходящих и нисходящих инкарнаций…

Подошла Гульчехра, осторожно неся золоченый подносик с тремя бокалами.

– Ну, о чем вы здесь? – она уселась и схватилась за бокал.

– О тебе, солнце мое, – сказал Веспасиан.

– Гульчехра, я задам вам вопрос, который, быть может, не вполне сейчас уместен…

– Да-а? – заинтересованно пропела Гульчехра, наклоняясь к Андрею всем телом.

– Вы давно виделись с Гарднером в последний раз? Я к тому всего лишь, простите, что брат его работает в Хьюстонском управлении грузоперевозок. Может, вы помните случайно… не говорил ли он о новом строительстве на Меркурии?

При имени Гарднера женщина с отработанной загадочностью заулыбалась было а-ля Мона Лиза, но сам вопрос ее явно разочаровал.

– Оставь это! – гневно вскрикнул Веспасиан и так стукнул кулаком по столу, что с маков посыпались лепестки. – Рядом с тобой, – он ткнул в сторону Андрея длинным пальцем, – прекраснейшая из женщин мира! А ты говоришь о какой-то возне! Трус! Ты ищешь забвения в мелочной суете вещей, боясь освобождения духа.

– Успокойся, милый, пожалуйста, – испуганно залепетала восхищенная Гульчехра. – На каком накале ты живешь, ты совсем не щадишь себя…

– Да, – с грустью произнес Веспасиан и обмяк в кресле. – Идти ввысь нелегко… Но я иду! – он опять устремил взгляд на Андрея. – На пляже. В горах. Дома. Даже когда сплю. Самосовершенствование не может быть дискретным, – он брезгливо вытащил из бокала соломинку, допил коктейль и встал. – Гуль, нам пора.

Андрей резким движением выплеснул за борт свой нетронутый коктейль.

А ведь я чуть не теми же словами втолковывал Вадькиному отцу про желания… Слова, что вы с нами делаете?

Неожиданно для себя он рассмеялся.

Я же их спас!

Всех, кто по собственному почину или выполняя приказ, раньше или позже опять полез бы в этот проклятый Шар! Неужели мы сами не додумаемся до подпространства и до всего на свете без этого зверства, когда один посылает на смерть, а другой идет на смерть и пропадает без следа!

А они сочли себя униженными, потому что я поставил на одну доску и тех, кто стремился бы вперед, и тех, кто отполз бы назад.

Да, наверное, существует принцип «Нет ничего, что подлежало бы насильственному уничтожению». Но с молоком матери впитанное стремление оберегать и радовать говорило другое. Люди не должны погибать! Люди не должны страдать! То, что опасно, должно уничтожаться! В глубине души Андрей до сих пор был уверен в этом. И это оказывалось страшнее всего, потому что теперь он не мог доверять никому, даже глубине собственной души.

4

Шар стал легендой; старые капитаны рассказывали о нем жуткие сказки. Смертельная опасность исследований придавала Шару особое очарование – вероятно, сродни тому, которым обладали прежде таинственные кладбища и заколдованные замки, – что же касается спящих красавиц, то их с лихвой заменяла перспектива овладеть подпространством, которым, очевидно, пользовался Шар.

К тому времени как на него набрела яхта с молодоженами, на счету его было уже два десятка загадочных смертей. Парочка в панике вызвала патруль, а сама, едва дождавшись его, прервала путешествие – по слухам, с тех пор оба зареклись покидать Землю. Диспетчерская едва сумела убедить их не улетать до подхода патруля – дело в том, что одно из бесчисленных поверий, нагромоздившихся к тому времени вокруг Шара, гласило: он не ускользает в подпространство, пока рядом находится и его наблюдает человек; диспетчер же, в прошлом профессиональный космонавт, безоговорочно принимал профессиональные суеверия. Патруль занял позицию слежения, а Совет Космологии и Космогации тем временем уже собрался на заседание, которое с короткими перерывами длилось несколько суток. Решено было исследований не предпринимать, но держать Шар под непрерывным наблюдением. Действительно, более полутора лет рядом с Шаром находилась станция, на которой, сменяясь каждые две недели, дежурили наблюдатели. Научные результаты этого дежурства оказались практически нулевыми, и существование станции было бы бессмысленным, если бы, во-первых, не подтверждение дикого поверья – Шар не исчезал. А во-вторых, что совсем не имелось в виду при создании станции, наблюдатели предотвратили семь самочинных попыток проникнуть в Шар.

Однажды смена не вышла на связь. Патруль нашел станцию пустой, а Шара уже и в помине не было. На пульте рубки стоял кристаллофон, и десятки ученых самых разных специализаций часами вслушивались потом в заикающийся от волнения голос: «Он сам позвал, и мы пошли. Как мы могли не пойти, раз он сам?! Меня он отпустил, но Чэн и Джошуа остались, они меня ждут. Ваш проклятый патруль уже рядом, он все испортит! Но мы вернемся, я знаю, он сказал, мы уцелеем, мы вернемся!» Они не вернулись.

Грузовой планетолет Андрея, везший на Меркурий тяжелое оборудование, встретил Шар между орбитами Меркурия и Венеры три года назад. Оставив груз болтаться в пространстве, Андрей взял Шар а гравизахваты и, не сообщая на Землю, на большом ускорении поволок к Солнцу. Едва не возник бунт. Но Андрей подавил его в зародыше, просто заперев людей в их каютах, хотя решиться на это было едва ли не тяжелее, чем на само уничтожение Шара. Он продолжал разгонять Шар далеко за орбитой Меркурия и лишь вблизи короны выпустил груз. Перегрузка при торможении и повороте была почти предельной, но Андрей в течение нескольких часов не отрывался от телескопа, чтобы Шар не ушел, – врачи поражались потом, как он не потерял сознания. Уже далеко в глубине верхней фотосферы Шар начал разрушаться. Отчетливо видно было, как он, прокалывая бушующие слои твердого пламени, медленно начал оплывать, а потом вдруг упруго распался на вереницу ослепительных громадных капель, которая продолжала со страшной быстротой соскальзывать в огненную глубину.