Эликс Делламоника - «Если», 2004 № 01

— Путь наверх очень долог. Разве ты не испугался?

— Жутко испугался. И меня пришлось уговаривать спуститься. А родителям было очень стыдно.

— Неужели?

— Но это пошло мне на пользу. Многие из моих соплеменников приходят посмотреть на Сущность всего один или два раза. Меня же стыд заставлял приходить сюда снова и снова. И моя душа обновилась.

— Понятно.

— Возможно, вам следует отдохнуть. Вы можете посидеть здесь.

Кристофер с сомнением взглянул на предложенный выступ. Высотой и толщиной тот был примерно с парковую скамейку, и даже вполне плоский, но от него отшелушивались полоски засохшей слюны в тех местах, где его лизали цебсиане.

Его локоть мягко охватили белые пальцы:

— С вами все в порядке? Предупредите меня, если почувствуете недомогание, хорошо?

— Прерогатива старика, — пробормотал он. Пальцы сжались сильнее, и он ради эксперимента переместил вес тела в сторону Вита. Тот забулькал.

— Звук означает физическое напряжение, — пояснила Эмма.

И тогда Кристофер позволил себе упасть.

Он рухнул на инопланетянина, охватив его извивающееся тело рукой и ногой. Один из выступов на полу уперся ему в почку, и внезапная ослепляющая боль заставила Кристофера на несколько секунд забыть о лягающемся и попискивающем гиде. Жидкости в теле цебсианина сжались под тяжестью его тела, и тонкая кожа туго натянулась. Издаваемые им звуки, как подсказала Эмма, выражали удивление и легкую боль.

— Кристофер? Вам плохо?

— Да, — простонал он. — Извини. Я сейчас с тебя слезу… только пилюли достану. Ты не пострадал?

— Нет… Но ваше тело такое теплое! Как вы это терпите?

— Холодная кровь, — пробормотал Кристофер. Потом, достав коробочку с пилюлями, рассыпал золотистые шарики вдоль белого тела.

— Черт побери! — воскликнул он, притворяясь огорченным.

Через секунду пилюли отреагировали на влажность воздуха и лопнули, выделив желатинообразную начинку, приклеившую тело цебсианина к полу. Тот издал звук, очень похожий на скрежетание трущихся камней.

— Вит встревожен.

Кристофер перекатился в сторону. Вязкие капельки растекались и удерживали Вита все крепче — хвост, конечности, тело. Вит дернул ногой и оторвал лоскут кожи. Из раны потекла жидкость цвета моторного масла.

— Лежи спокойно, — приказал Кристофер. — Иначе поранишься.

— Кристофер!

Подняв трость, он устало прислонился спиной к Сущности и перевел дух. Вит извивался на полу.

— Не шевелись, — повторил старик. Приклеенный к стене картридж от камеры уже раздулся и запечатал единственный вход, перекрыв дверной проем желатинистой сеткой-паутиной. Долго эта сетка не продержится, но много времени ему и не понадобится.

— Что вы делаете?

— Создаю дипломатический инцидент, — ответил он, развинчивая трость.

— Что это означает?

— Кое-кто из моих знакомых захотел, чтобы я уничтожил картину Моне. Понимаешь, люди у меня дома уже давно сидят, засунув пальцы в задницу. Ведь они не смогли вернуть картину.

Трость была наполнена тремя различными безвредными жидкостями — все под давлением. Его приятели полагали, что он опрыскает ими картины в земной галерее. Раз-два — и дело сделано. Вместо этого Кристофер собрал штатив и тщательно прицелился тростью в верхнюю часть Сущности. Он уже включил механизм, который смешает химикаты и превратит их в кислоту. Из кончика трости с шипением вытекла зеленая капля.

— Писк означает боль, — сообщила Эмма.

Кристофер взглянул на подростка. Вит извивался, пытаясь освободиться, и при этом вырвал из ноги кусок плоти.

— Послушай, — сказал Кристофер, — эти капсулы предназначены для того, чтобы удерживать человека. А твоя кожа, очевидно, очень нежна. — Ты должен лежать спокойно.

Вит содрогнулся. В тех местах, где его удерживали липкие капли, кровоточили небольшие раны.

— Хорошо, — сказал наконец Вит.

Убедившись, что цебсианин перестал шевелиться, Кристофер вновь занялся уничтожением статуи. Трость пискнула, подав сигнал о том, что кислота готова. Кристофер тщательно прицелился в верхушку скульптуры.

И тут в его колено вцепились сильные пальцы, потянули назад. Кристофер потерял равновесие и упал. В тот же миг его охватила кровоточащая нога Вита. Из трости, которую он так и не выпустил, на них обоих закапала кислота. Кристофер закрыл глаза и прикрыл лицо. Большую часть кислоты впитал пиджак, но старик все же уловил запах своих опаленных волос.

— Не делайте этого, Кристофер, — взмолился Вит.

Он попытался высвободиться так, чтобы не разорвать кожу Вита еще больше, и морщился всякий раз, когда слышал под собой журчание жидкости. Кислота прожигала длинные липкие полосы возле глаз Вита, а его плоть стекала расплавленным сыром. Наконец Кристофер сумел откатиться в сторону и приподняться на локтях, Прицелившись прямо с пола, он начал разбрызгивать кислоту, покрывая статую сплошным слоем, словно краской.

Вит дернул старика за ногу и зашипел.

— Остановитесь! — перевела Эмма.

Кристофер с трудом набрал в грудь воздуха.

— Понимаешь, идея заключалась в том, что, уничтожив Моне, мы накажем и ваш музей, и людей в нашем правительстве, допустивших потерю картины. Ребята придумали эти хитрые штучки, надеясь, что я смогу пронести их сюда. Им был нужен старик, желательно такой, кто уже стоит одной ногой в крематории. Но земные экспонаты слишком хорошо защищены. — Глаза разъедал дым, образовавшийся при реакции кислоты с материалом статуи. — Кроме того, эта картина мне дороже родной матери. Можно сказать, она возродила мою душу.

— У вас не было матери, — прошептал Вит.

— Я хотел послать их подальше. Но тогда вместо меня полетел бы кто-нибудь другой, неужели не понимаешь? А вдруг ему все же удалось бы уничтожить картину? Бессмысленная жертва. Все равно, что отрезать собственный нос, как у нас говорят. Я даже подумывал о том, чтобы предупредить власти, лишь бы спасти шедевр.

— Звук соответствует презрительному фырканью, — сказала Эмма.

— Но тогда я подумал: раз уж мы собираемся провести эти хитроумные штучки через половину Галактики, то почему бы не применить их по назначению? И не наказать виновных вместо невинных?

С потолка закапала вода, потом полилась внезапным мощным ливнем. Попадая на кислоту, капли шипели и дымились. Кристофер увидел, что статуя изменила цвет, но не пострадала. Причиненный ущерб, вероятно, можно ликвидировать, а кислоту уже смывала противопожарная система. Он проигрывал.