Пер Валё - Стальной прыжок. Сборник скандинавской фантастики

— Это вы, Йенсен?

Последний раз Йенсен слышал голос начальника полиции года четыре назад. Встречаться с ним ему приходилось еще реже. Неужели он позвонил, чтобы попрощаться?

— Да.

— Отлично. В течение ближайших минут вы получите письменный приказ. Он должен быть исполнен с максимальной быстротой.

— Понятно.

— Я знал, что могу на вас положиться, Йенсен.

Йенсен посмотрел на электрические часы на стене.

— Через восемнадцать минут начинается мой отпуск по болезни, — сказал он в трубку.

— Что? Разве вы больны?

— Да.

— Очень жаль, Йенсен. Надеюсь, вы проинструктируете своего заместителя.

— Да.

— Это дело исключительной важности. Приказ поступил из… В общем, из высочайших кругов.

— Понятно.

Шеф полиции замолчал. Казалось, он не знал, как ему быть. Наконец он выдавил из себя:

— Ну, желаю удачи, Йенсен.

— Благодарю вас.

Комиссар Йенсен положил трубку. Голос шефа показался ему испуганным. А может быть, он всегда был таким?

— …менее чем за пять секунд, — снова сказал врач. — Вся кровь, содержащаяся в организме человека…

Йенсен машинально кивнул. Спустя минуту от спросил:

— Куда вы думаете перебраться после того, как участок переведут в другое место?

— Наверно, в Центральное налоговое управление. А вы?

И осекся. Помолчав, он спросил:

— Вы видели здание Управления?

Йенсен покачал головой.

— Потрясающее сооружение! Напоминает гигантскую тюрьму. Самое большое здание, какое мне когда-либо приходилось видеть. Так вы куда?

Йенсен промолчал.

— Извините, — сказал врач.

— Ничего.

В дверь постучали. В кабинет вошел полицейский в зеленой форме. Вытянувшись в струнку, он протянул комиссару красный конверт. Йенсен расписался на квитанции, и полицейский вышел из комнаты.

— Красный, — сказал врач. — теперь все засекречено.

Он наклонил голову, стараясь разглядеть, что написано на конверте.

— «Стальной прыжок». Что это такое?

— Не знаю, — ответил Йенсен. — «Стальной прыжок». Не помню такого названия.

Он сломал печать и извлек приказ из конверта. Приказ состоял из одного листа бумаги с машинописным текстом.

— Так что же это такое?

— Список людей, которые подлежат аресту.

— В самом деле? — В голосе врача послышались нотки сомнения. — В этой стране не бывает преступлений.

Йенсен медленно вчитывался в текст.

— В этой стране не совершаются преступления и не рождаются дети. Все довольны своим существованием. Нет счастливых людей, но нет и несчастных. Кроме тех, кто кончает жизнь самоубийством.

Врач замолчал. На его губах появилась грустная, едва заметная улыбка.

— Вы правы, — сказал он. — Мне действительно следовало бы попридержать язык.

— Вы слишком импульсивны.

— Пожалуй. Ну так что, любопытный список?

— С известной точки зрения, да, — сказал комиссар Йенсен. — Во всяком случае, могу вас утешить: вы в него включены.

— Отлично, — сказал врач. — По мнению некоторых специалистов, перед сложной операцией главное для пациента — хорошее настроение. Важно, чтобы он шутил и смеялся — это свидетельствует о его воле к жизни. А теперь мне надо идти. Да и вам тоже, если вы не хотите опоздать на самолет. Желаю счастья.

— Спасибо, — сказал комиссар Йенсен.

Не успела за спиной врача закрыться дверь, как Йенсен снял телефонную трубку и набрал трехзначный номер.

— Говорит Йенсен. Сейчас в дежурку спустится врач. Арестуйте его и поместите в камеру предварительного заключения.

— Полицейского врача?

— Да. И немедленно.

Он нажал на рычажок аппарата и вновь набрал трехзначный номер.

— Говорит Йенсен. Попросите начальника гражданских патрулей подняться ко мне. И вызовите такси.

Когда начальник гражданских патрулей вошел в кабинет комиссара, электрические часы на стене показывали без одной минуты десять.

— С десяти часов начинается мой отпуск по болезни, — сказал Йенсен. — Как вам известно, вы будете временно исполнять мои обязанности.

— Благодарю вас, комиссар.

— У вас нет никаких оснований благодарить меня. Вы знаете, что я всегда был о вас чрезвычайно низкого мнения, и вы назначены моим заместителем отнюдь не по моей рекомендации.

Начальник гражданских патрулей открыл было рот, собираясь что-то возразить, но передумал.

— Вот фамилии сорока трех человек, проживающих или работающих в районе шестнадцатого участка. Их следует немедленно арестовать, обыскать и поместить в камеры предварительного заключения. К вечеру за ними приедут из Центральной прокуратуры.

— Но, комиссар…

— Слушаю вас.

— В чем виноваты эти люди?

— Мне это неизвестно.

Йенсен взглянул на часы.

— Итак, теперь вы комиссар шестнадцатого участка. Машина во дворе. Ключи на столе.

Он встал, взял плащ и шляпу. Его заместитель поднял глаза от списка и сказал:

— Но здесь все до единого… Он замолчал.

— Совершенно верно, — сказал Йенсен. — Все до единого врачи. До свиданья. Он взял саквояж и вышел.

III

Аэродром находился к югу от города. Чтобы добраться до него от шестнадцатого полицейского участка, требовалось в лучшем случае не менее полутора часов. Раньше на это уходило еще больше времени, но за последние несколько лет центр города превратился в единый огромный транспортный узел, состоявший из сложнейшего сплетения мостов, автострад и развилок. Почти все старые здания были снесены — они уступили место автомобилям, и теперь центральная часть города представляла собой гигантское сооружение из стали, стекла и бетона. То там, то здесь, стиснутые бесчисленными автострадами, виднелись сверкающие сталью и хромом гаражи, административные здания, универмаги, кинотеатры, заправочные станции и рестораны. Много лет назад, когда разрабатывался план реконструкции, кое-кто возражал против него на том основании, что строительство сделает жизнь людей в городе невозможной. Архитекторы же утверждали, что современный город предназначен не для пешеходов или конных повозок, а для автомобилей. Как и во многих других вопросах, оказалось, что обе стороны правы, и это полностью соответствовало духу всеобщего согласия и взаимопонимания.

Такси быстро пересекло центральные улицы, нырнуло в подземный туннель около Министерства внутренних дел и вновь появилось на поверхности восемью километрами южнее, в промышленном районе, вихрем промчалось по мосту и въехало на окраины.