Василий Сахаров - Кубанская Конфедерация

Пленные немцы, два похожих один на другого мужика, лет под сорок пять, упитанные кабанчики с густыми черными усами, людьми оказались понятливыми и не глупыми. И когда Людке, с большим трудом, заикаясь и запинаясь, объяснил им, что нам требуется только информация, они согласились сотрудничать в обмен на жизнь. Это нормальный размен, который устроил обе стороны, и вскоре у нас завязалась весьма продуктивная беседа, в ходе которой я узнал все местные расклады.

Как выяснилось, во время чумы, в подземных бомбоубежищах базы германских ВМС в Вильгельмсхафене отсиделось почти две тысячи человек, в основном, морские пехотинцы и военные моряки. Они выбрались на поверхность в 2017‑м году и быстро сообразили, что над ними теперь совершенно никого нет и они сами по себе. Так что уже через пару месяцев после того, как были покинуты подземелья, они начали строить собственное государство. Для этого у них имелось все, кадры, техника, корабли, топливо и много продовольствия. Но так сложилось, что среди выживших была немалая прослойка курдов и турок. И те, кто пережил чуму, видели будущее возрожденного Дойчланда, совершенно по‑разному. Одни, коренные жители, говорили, что Германия должна принадлежать только одной нации, а другие, азиаты, считали, что она родина для всех и было бы неплохо снова жить на пособие. В итоге, случилась небольшая резня, и победили немцы, так как именно они, в большинстве своем, имели военную подготовку.

Будущее нового анклава должно было стать великим, и первые пятнадцать лет, у жителей Вильгельмсхафена, все шло просто замечательно. Анклав быстро окреп и расширялся, количество людей увеличивалось, появились связи с другими германскими общинами, и получилось собрать многое из того, что пригодилось бы немцам в будущем. И тут в гости к ним пожаловали Люди Океана, огромнейший флот из серьезных кораблей, который, не долго думая и не предлагая договориться или что‑то обсудить, тупо, закидал все побережье ракетами, утопил немецкие корабли и сравнял почти всю портовую инфраструктуру с землей. Жители германского анклава ответили, как могли, благо, им имелось, чем врагов встретить. Но на один немецкий снаряд или «Томагавк», с моря на Вильгельмсхафен обрушивалось десять, и германцам, которые попрятали большую часть своего имущества и припасов, пришлось отступить подальше от берега и сдать ВМБ неизвестному противнику.

Океанские бродяги простояли в Вильгельмсхафене около года, а затем ушли в неизвестном направлении. Приморские германцы, отсиделись в районе Ольденбурга и Бремена, вернулись и попробовали начать все сначала, но сделать это было уже сложно, хотя кое‑что у них осталось, например, немало оружия, артиллерия и запасы сырой нефти в огромных резервуарах, по какой‑то причине, не уничтоженных злыми налетчиками. Жизнь покатила дальше, анклав продолжил свое существование и не распался на части. Однако появилась новая напасть, дикари‑каннибалы, те самые двуногие животины с повернутой психикой, которых я знал под прозванием «беспределы» и «зверьки». Общины цивилизованных людей сдерживали тварей, как могли, но сказывался численный перевес неоварваров, их плодовитость и полное презрение к смерти и своей собственной жизни.

В итоге, не очень многочисленный приморский анклав, которому катастрофически не хватало людей, остался, наверное, единственным местом в Германии, где пока еще жили нормальные представители рода Гомо Сапиенс. Все остальные общины, по мнению пленных, уже пали под натиском «зверьков» или были близки к этому. Сейчас в Вильгельмсхафене и окрестностях проживает меньше тридцати тысяч человек. Они живут в страхе перед Северным морем и дикарями. Не строят поселений на берегу, и не проникают за пределы прямой линии, которую условно можно было бы провести между двумя городами Варель и Рорихмур, к востоку и к западу от Нордена. За этой чертой уже господствовали дикари.

Таково положение дел в анклаве Вильгельмсхафен, со слов мужиков из деревни, которая называлась Новый Линтельмарш. И теперь предстояло определиться, как к ним должен отнестись мой отряд и я лично. С одной стороны, имеется некрасивая позапрошлогодняя ситуация. Германцы подавали дурацкие световые сигналы, которые совершенно ничего не значили, а когда мы себя показали, они попытались нас утопить. За это надо наказывать. Но это объяснимо, нас приняли за Людей Океана, а у страха глаза велики, и только поэтому фрегат был обстрелян. И если посмотреть на все происходящее с другой стороны, в этом анклаве живут люди. Пусть они чужой крови и язык у них такой, что он кажется мне какой‑то дикой белибердой. Но все же, местные жители такие же, как и мои воины, а значит, могут быть полезны нам, точно так же, как и мы им.

— Так, кто вы, говорите, у вас сейчас за самого главного начальника?

Я посмотрел в глаза первого крестьянина, которого звали Валентин Шпек.

— Иоганн Лаш.

— Он как, нормальный человек? С ним договориться можно?

— Да‑да. — Шпек и его сосед Антон Майер, согласно закивали головами, и Валентин дополнил: — Я его лично знаю, он мой двоюродный брат, и мы как раз к нему в гости ехали. Хотели Иоганна на охоту пригласить и посоветоваться насчет весенних посевов.

«Ну да, анклав‑то маленький, все друг друга знают, вроде бы, все логично», — подумал я, принял решение и озвучил его:

— Валентин, езжай своей дорогой дальше, и передай Лашу, что офицер Кубанской Конфедерации, граф Александр Мечников, не держит на жителей Вильгельмсхафена зла за обстрел его фрегата. Мы все люди и всегда сможем договориться, поэтому я жду вашего старшего на переговоры, которые могут быть ему интересны, но не долго. Еще два дня я буду находиться на развалинах Нордайха, в порту, а потом уйду, так что если имеется желание пообщаться, жду Лаша в гости, а нет, так нет.

Валентин Шпек все понял верно. Ему вернули оружие и отпустили, а разведывательные группы, забрав с собой Антона Майера, который еще о многом мог бы нам поведать, двинулись обратно к морю.

Глава 18. Британия. Петерсхолд. 21.01.2067

Встреча с лидером немецкого анклава прошла как‑то странно и, можно даже сказать, что непутево.

Иоганн Лаш, пожилой брюнет в темно‑синем утепленном камуфляже, прибыл в Нордайх в тот момент, когда я уже хотел отдать приказ бойцам покинуть берег. Появился он не один, а под прикрытием минометной батареи, тайно разворачивающейся на окраине поселения, ее засек Лихой, и при поддержке пяти сотен вооруженных с ног до головы местных ополченцев. Видимо, немцы нас серьезно опасались, да и ладно, это их дело, хотят себя страхами тешить, пусть так, и будет, а я собирался им предложить всего лишь торговое сотрудничество, и не более того.