Кейт Лаумер - Берег динозавров

Ознакомительный фрагмент

Пока Кагу и Малл обменивались небылицами, я неторопливо потягивал свое вино. И хотя за весь день мне так и не удалось узнать ничего нового, но для моих целей Бар-Пандерон был лучшим местом, нежели Рат-Гальон. Территория домена включала в себя два больших города и множество деревень. Здесь я скорее мог разыскать какого-нибудь болтуна, чтобы поговорить об истории, или даже, может быть, того, кто знал Фостера.

— Э-э-э, — проворчал Малл. — Гляди, кто идет.

Я посмотрел туда, куда он указывал. К столу приближались три мордоворота, один из них — длиннорукая горилла, по меньшей мере семи футов росту — приостановился, сграбастал Кагу и Малла за шиворот и грохнул их лбами друг о друга. Я вскочил, нырнул под огромный кулак, и… за восхитительным фейерверком из звезд последовала утешительная тьма.

В абсолютной темноте я стал избавляться от ткани, в которой запутались ноги, потом приподнялся и пребольно треснулся обо что-то головой.

Я застонал, прополз между ножками стула и наконец сумел вылезти из-под стола. Раб-официант помог мне подняться и осторожно отряхнул. Семифутовый верзила, развалившийся на стуле напротив, покосился в мою сторону и кивнул.

— Нечего связываться с олухами типа этого малого, — заметил он. — Кагу сказал, ты всего лишь музыкант, но, когда ты вскочил с этого стула, я было подумал… — Он пожал плечами и отвернулся.

Я проверил суставы локтей и колени, покачал челюсть, повертел головой. Все в порядке.

— Это ты, что ли, меня огрел? — спросил я.

— Чо? Ага.

Я обогнул стол, встал напротив и прокашлялся.

— Эй ты, — окликнул я.

Мордоворот повернулся. В какую-то долю секунды я выложился в одном прямом ударе в челюсть. Он опрокинулся назад, перевалился через ограду и рухнул в проход между столами внизу.

Я перегнулся через перила. На меня смотрела целая возмущенная компания.

— Пардон, приятели, — сказал я. — Он просто поскользнулся.

Вдалеке грянул дружный хор голосов. Я повернулся и увидел, как двумя уровнями ниже на свободном месте два тяжеловеса за милую душу мутузят друг друга. Одним из них был Кагу. Он уложил одного противника и тут же сцепился со следующим. Я повернулся, сбежал по лестнице и добрался туда.

Кагу сумел выстоять еще против двух противников, прежде чем его унесли. Я помог ему сесть на стул, сунул в руку бокал и принялся смотреть, как бойцы дубасят друг друга. Теперь мне стало понятно, почему шрамы на лице служили знаком его ремесла. Эти парни не имели никакого представления о защите. Просто стояли на месте и лупили друг друга, пока один наконец не свалится. Ничего мудреного, но зрители были просто вне себя от восторга. Немного погодя Кагу пришел в себя и начал комментировать достоинства бойцов.

— Все они первоклассные ребята, — заверил он. — И сейчас я не то что прежде, когда был в полном расцвете сил. Тогда я бы запросто справился с любыми тремя из них. Кого бы, может, и поостерегся, так это Торбу.

— Это который?

— Его еще здесь нет. Он придет попозже.

Появлялись все новые и новые бойцы и, скидывая плащи, вступали на арену. Упавших тут же оттаскивали. Они приходили в себя и принимались подбадривать других.

Через час очередь желающих поиссякла, только двое бойцов на арене лениво обменивались ударами, входили в клинч, промахивались. Дыхание вырывалось из их глоток с натужным хрипом. Зрители недовольно шумели.

— Где же Торбу? — удивился Кагу.

— Может, его сегодня не будет? — предположил я.

— Ну да! Ты ж его видел. Он загнал тебя под стол.

— А, так это он…

— Ты видел, куда он пошел?

— Да, я заметил краем глаза, как он дрых на полу, — откликнулся я.

— Чего?

— Ну, мне не понравилось его приветствие, вот я и врезал ему разок от души.

— Ха! — воскликнул Кагу, просветлев, и вскочил.

— Стой! Стой! Ты куда? — позвал я.

Кагу протолкался на арену, примерился и одним ударом уложил ближайшего бойца, потом повернулся и, послав второго в нокдаун, поднял над головой руки.

— Рат-Гальон выставляет чемпиона! — Его голос перекрыл возбужденные возгласы. — Рат-Гальон встречает всех желающих. — Он помахал мне рукой, — Наш парень Дргон…

Позади меня раздался возмущенный вопль, заглушивший слова Кагу.

Я обернулся и увидел проталкивающегося сквозь толпу Торбу с всклоченными волосами и багровым лицом.

— Погоди чуток! — возмущенно заорал он. — Пока еще я здесь чемпион.

Он замахнулся на Кагу, но тот ловко увернулся.

— Наш парень Дргон уложил тебя, верно? — прокричал Кагу. — Вот он теперь и есть чемпион.

— А я не был готов, — прогудел Торбу. — Ему просто повезло.

Он обвел взглядом зрителей, ища поддержки:

— Я, понимаешь, сижу, завязываю шнурок на ботинке, а этот парень…

— Иди, иди сюда, Дргон! — поманил меня Кагу. — Мы сейчас покажем…

Торбу развернулся и двинул Кагу в челюсть. Старый боец грохнулся на арену, проехался по ней и неподвижно застыл. Я стал протискиваться ближе. Его перенесли к ближайшему столу и усадили на стул. Мужчина, наклонившийся к Кагу, выпрямился с побледневшим лицом. Я растолкал толпу и схватил Кагу за запястье. Он был мертв.

Торбу застыл в центре арены с разинутым ртом.

— Что-о? — выдавил он.

Я протиснулся между двумя зрителями и кинулся к нему. Он пригнулся и сделал замах правой, я уклонился и провел апперкот. Торбу отшатнулся. Я нанес быструю серию ударов по телу слева, справа, не обращая внимания на его суматошные движения, сделал нырок и достал несколькими хуками в голову. Он застыл: колени вместе, глаза обалделые, руки по швам. Я примерился и врезал ему в подбородок. Он рухнул, словно бревно.

Тяжело дыша, я перевел взгляд на Кагу. Белое как мел лицо, испещренное шрамами, выглядело до странности умиротворенным. Кто-то помог Торбу подняться и повел с арены. Посещение Бар-Пандерона обещало стать большим событием, теперь мне предстояло везти домой труп.

Я подошел к Кагу, которого осторожно уложили на пол. Все кругом застыли в состоянии шока, здесь же был и Торбу. По его лицу стекла крупная слеза и упала на щеку Кагу. Торбу отер глаза своей лапищей.

— Прости, старина, — пробормотал он. — Я вовсе не хотел.

Я подобрал Кагу и, перебросив его через плечо, понес к выходу. И все то время, пока я пересекал зал, во Дворце Веселья стояла такая тишина, что я слышал собственное тяжелое дыхание, поскрипывание своих пластиковых башмаков, журчание фонтанов.

В бараках охраны я уложил Кагу на постель, а потом гневно обернулся к обступившей меня дюжине верзил.

— Кагу был хорошим человеком, — сказал я. — А теперь он мертв, и умер как зверь какой-нибудь — ни за что. Все в его жизни кончилось, так ведь, парни? Как вам это нравится?