Сергей Гомонов - Душехранитель (Книга 1)

- Ё-мое! Готов! - воскликнул Виктор Николаевич, но его радость была несколько преждевременной: у врага еще остались две жизни.

Спустя шесть дней преображенный Андрей с едва зажившими шрамами за висками и возле ушей, небольшим, почти исчезнувшим кровоподтеком вокруг исправленного носа и глаз, с перекрашенными волосами и измененной прической выйдет из челябинского особняка отца, чтобы сесть в свой черный "Ландкрузер", который он предпочитал любым другим маркам машин, и вылететь со двора вдогонку солнцу...

За две недели...

- Мне снова приснился этот сон... Похоже на сумасшествие, однако... - Рената потянулась в кресле и выпрямилась; покоряя километр за километром, джип несся по трассе - из города в город, из области в область. - Полцарства тому, кто растолкует мне значение этого сна!

- Опа! А оно у тебя есть? - с ехидцей спросил Николай, привольно раскинувшийся на заднем сидении автомобиля, обнимая коленями спинку сидения Ренаты: длинные ноги мешали ему даже в джипе. - Покажи!

Рената обернулась:

- Гроссман?! Ты еще здесь?! Я так надеялась: проснусь - и ты окажешься просто кошмаром!

Придерживая руль, Саша с усмешкой посмотрел на нее:

- Если говорить простым человеческим языком, тут действуют генетические аспекты, превращающие интерпсихические отношения в интрапсихические, после чего происходит опосредование выбора и сублимация процесса интериоризации на примере образов и символов, - "растолковал" он.

Рената приоткрыла рот:

- Он что-то сказал?!

Гроссман кивнул:

- Шура пытался сказать тебе, что это просто самый банальный подростковый кризис - прыщики, недовольство собой, комплекс "мои предки - конченные придурки" и так далее...

- Ну, разве же от вас добьешься чего-нибудь приличного? Лучше уж магнитофон послушать вместо вас... - и Рената стала переключать радиоканалы, но почти везде звучал "белый" шум. Наконец она наткнулась на песню: - Боже! Это Розенбаум! Обожаю! Это что-то новенькое. Немедленно замолчите и дайте послушать песню!

- Ты всегда была впечатлительной девочкой, - Николай приоткрыл окно и закурил.

- Гроссман, не юродствуй, я слушаю!

...И она могла бы, в общем,

В щель под дверью проскочить,

Только гордые не ропщут

И не жгут чужой свечи,

И не жгут чужой свечи...

Ведь нет у одиночества

Имени и отчества,

Ну а мне в плечо твое

Так уткнуться хочется...

Рената прикрыла глаза. Читала она где-то о том, что, когда ищешь ответ на беспокоящий тебя вопрос, он приходит неожиданно - извне, из строчек в книге, из песен, из услышанной на улице реплики постороннего человека. Почему так повелось неизвестно. Вот и теперь девушке показалось, что она как никогда близка к разгадке, однако присутствие Гроссмана действовало ей на нервы, мешало сосредоточиться.

Рената была против его настойчивого желания сопровождать их с Сашей в опасном путешествии: это ставило её в положение хамелеона, посаженного на два бумажных листа разной расцветки, который безуспешно выбирает, в какой цвет ему перекраситься. Каждый из них воспринимал её по-своему, и она чувствовала инстинктивную потребность удовлетворять их ожидания, что сделать одновременно было бы невозможно. Хамелеон сошел бы от этого с ума. Кроме того, Ренате все время мерещились заговоры, казалось, что Ник и Саша объединились против нее. Она стала все чаще огрызаться, а то и прямо нападать на Гроссмана и косвенно - на телохранителя. Согласия между ними троими не было в помине. Саша ни во что не вмешивался, соблюдая нейтралитет. Если бы Рената знала его хуже, то могла бы предположить, что он стесняется.

- Не пора ли нам сделать привал? Шикарный пейзаж, ёлки-палки! - вновь ворвался в ее мысли Николай.

Саша молча повернул к обочине.

**********************************************************************

Фобосов поднимался чуть позади Раечки Мезудиной, своей "утешительницы", и потому она первой заметила, что дверь в квартиру не заперта.

- Ты бы хоть предупредил, что у тебя гости! - укоризненно проворчала Раечка, понимая, что уединиться им не дадут и в этот раз.

- Никаких гостей. Не должно. Быть.! - характерное для Михаила подергивание пшеничных бровей наводило на мысль, что он, должно быть, весьма удивлен (конечно, напиши Фобосов это на бумаге, стало бы куда понятнее). - Ну-ка! - он вошел внутрь, а Мезудина осторожно шагнула за ним в прихожую, маленькую и темную.

Фобосов увидел перед собой Сашу, стоявшего посреди комнаты, близ компьютера, и очень неплохо одетого.

- О! Здорово! Ну. Ты жук! - журналист поправил очки, коротким жестом толкнув их в перемычку на носу. - Уехали, называется! Чего. Стряслось?

Саша медленно выудил руку из кармана плаща, где за минуту до этого что-то нащупывал. Вокруг носа и под глазами кожа на его лице была темнее, как будто от синяков. Раечка подумала, что ему, "бе-е-едненькому", где-то досталось. Телохранитель кашлянул и хрипловато ответил:

- Мы одну вещь у тебя забыли... Извини за беспорядок, я тут порылся второпях... немного...

Раечка с приоткрытым ртом оценила, что в понимании "Алекса" означает "немного": коробки от дисков и сами диски CD-ROM были разбросаны по столу как попало, без всякого указания на то, какой где лежал.

- Что за... вещь? - пошевелив бровями, уточнил Фобосов.

- "Кадэшка". Я твои пересмотрел, но им и не пахнет. Ты никуда его не убирал?

- А вы. Мне... ничего. И не давали!.. Вы ж... с пустыми руками. Приехали! И уехали - тоже!

- А Рената? Ты уверен, что она ничего тебе не оставляла?

- Ну! Я ж не идиот! Какой-нибудь! Если б... оставляла. Я бы помнил. Наверное! - журналист развел руками.

Саша утомленно повел головой (не Сашин жест, отметила некогда влюбленная в него несостоявшаяся актриса Раечка Мезудина).

- Черт! - сквозь зубы бросил он. - Ну, ты тут... сам как-нибудь приберись... У тебя, вон, помощница есть. Привет, Рая.

- А где Рената? - не поняла та.

- В машине... то есть, в поезде... Короче, в самолете.

- Она ж... высоты боится!..

- А-а-а... - протянул Саша и, точно делая для себя отметку, со значением кивнул. - Ладно, пора ехать.

- Алекс, ты чего такой странный?!

- Какой странный?.. - поморщился телохранитель, и это уже была его мимика. - Ключи на тумбочке. Чуть не забыл вернуть. Ну, все. Чао!

- Шифровальщики... - только и смог вымолвить Фобосов.

Саша слегка подтанцовывающей легкой походкой вышел из квартиры.

- Я расту в его глазах... - недоумевая, пробормотала Мезудина, глядя то на Фобосова, то на полный завал вокруг включенного компьютера, то вслед телохранителю. - Впервые за все десять лет нашего знакомства Алекс назвал меня по имени...

- Бывает... - Фобосов отключил компьютер и сел разбирать перепутанные диски и дискетники.