Олег Верещагин - Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба

кинул, сокол ды ты мой разнешшасный-та!" рыдала пострадавшая.

- А им чо?! Им чо?! Зальют зенки-то с утра свои бесстыжии и

гонють, и…

- Фамилию! Фамилию пиши!

- Гусак-то весь такой ладный был!..

Дядя Федя покинул кабину с достоинством христианского мис-сионера, идущего на проповедь среди туземцев-людоедов. Не обращая внимания на грозно взлетевшую над его кепкой палку, водитель разд-винул бабулек, не решившихся всё-таки оказать ему физическое соп-ротивление и нырнул под грузовик. Бабки обрадованно и грозно загуде-ли, решив, что погубитель национального пернатого героя - до таких масштабов распахнул в их выкриках крылья гусак - спасается бегст-вом. Но дядя Федя появился почти тут же, держа в правой руке на ве-су (не без усилия - гусак был здоровенный, что правда, то правда) труп пострадавшего. Обведя суровым взглядом небольшую толпу, он стро-го спросил:

- Ч-чей г-гусь?

Наступила тишина - словно захлопнули бронированную дверь. Потом одинокий голос робко пискнул:

- А чего й то?

- К-кардан помял, - пояснил дядя Федя, забрасывая гусака в кузов. - В-

вещдок… Х-хозяйка, с-садись, п-поедем разбираться. М-мне з-за ка-ка-рдан платить, что ли?!

Последняя бабка исчезла с дороги примерно через три секунды. Деревушка, через которую проезжал "студебеккер", приобрела вид эва-куированной.

- В-вот т-так, - довольно сообщил дядя Федя, лихо запрыгивая в

кабину.

Следующую реплику он произнёс, высаживая Олега у марфинско-го поворота:

- С-слышь, т-турист. Бу-будешь ещё в на-наших кра-краях - по-по-

подсажу. Бы-бывай.

- Спасибо большое! - крикнул Олег ему вслед. Водила молча махнул

рукой из окна.

Олег остался стоять на дороге. В его распоряжении было ещё больше трёх часов, чтобы добраться до Марфинки и объясниться с Верой Борисовной. Единственное, что у Олега не складывалось - как же ему отвертеться от дачи показаний? И вообще - как быть, если на суде не на кого будет сослаться, кроме него? Но это он решил оста-вить на потом. Пока главное - спасти людей. А за три часа семь кило-метров можно проехать несколько раз туда и обратно - как не фик де-лать!

Нога побаливала. Совершенно ощутимо и очень неприятно, но не настолько, чтобы из-за этого выпадать в осадок. Да, с Князем ещё разговор будет. Ну да там и врать не придётся.

Он успел проехать километра два. Совсем рассвело, вставало солнце - и, обернувшись, чтобы посмотреть на рассвет, Олег увидел

догоняющий его грузовик. Тот как раз сворачивал с государственной дороги - его не было слышно, но виднелся он необычайно отчётливо, как очень тщательно выполненная моделька.

"Ещё и подбросят," - удовлетворённо подумал Олег. А когда вновь повернулся по курсу движения - то потерял равновесие и тяжело встал на больную ногу.

Он остановился на пригорке посреди полей, разделённых загра-дительными лесополосами, недавно появившимися как раз в этом вре-мени. И вот из-за последней из них, километрах в четырёх отсюда (да-льше уже начинались огороды Марфинки)выскользнула какая-то бука-шка. Он мчалась по просёлку, почти не поднимая прибитую росой пыль.

Мотоцикл. С люлькой на этот раз. Чтобы девчонке не трястись на заднем неудобном сиденье.

Но как же так?! В газете написано!.. Не может быть!!!

Холодея, Олег понял - может. Скорее всего, Старик Время (как у Льюиса Кэррола - не пытайся провести время, девочка!!!) не простил даже минимального вмешательства - где-то что-то соскользнуло, провернулось, перелицевалось - Кривощаповы выехали раньше. А Мор-жик, как-то узнав об этом, поднял несчастную "подставу" - Бурова - и послал своего убийцу.

Полчаса. Родители Ромки украли у него полчаса! Сейчас Олег не-навидел их.

Он истошно закричал, хотя его не могли услышать ни враги, ни друзья. И нажал на педали, бросаясь вниз с холма, как бросались его ещё совсем недавние предки в штыковую атаку.

Свистел в ушах ветер. Неслись мимо ещё совсем зелёные поля. Мотоцикл дальше, чем грузовик. Но тётя Вера гоняет быстро. И шве-йцарский велик не подводит, прёт, как БМП по бездорожью.

Олег оглянулся - не выдержал. Успел заметить, что "студебек-кер" влез на холм, с которого смотрел Олег - тут нет откосов, он не будет подстерегать, просто пойдёт на скорости, а тётя Вера, ниче-го не подозревая, прижмётся к обочине, чтобы пропустить тяжёлую машину, их не сбросит, их ударит по полной! - и…

Олег упал так, что вышибло дыхание. Он и вправду развил слиш-ком большую скорость по раскатанной грунтовке - и она отомстила. Камень - не очень большой - попал под колесо, мальчишка дёрнул рулём и кубарем полетел в рожь.

Из носа хлестала кровь, заливала ковбойку. Глотая эту кровь, Олег выбрался на дорогу. Ногу резало и жгло. Мотоцикл Кривощаповых вылетел из-за поворота, из-за зелёной стены ржи.

- Стой! Стой! - закричал Олег, понимая, что его не слышат. И обер-

нулся снова.

"Студебеккер" надвигался, закрыв собой вставшее солнце. И Олег понял, что, если он сейчас побежит навстречу мотоциклу - а тот не притормаживал, Валентина закрылась от встречного ветра полос-тью люльки, а Вера Борисовна, наверное, даже не понимала, что там машет руками кто-то - если он побежит, то грузовик просто сомнёт его и раскатает по просёлку. Как лишнего свидетеля, которого потом

тоже благополучно спишут на пьяного водилу. А затем "студебеккер"

всё равно врежется в "цундап". Раньше, чем тётя Вера сообразит, что к чему.

"Сейчас бы гранату," - отчётливо подумал Олег. И, сделав шаг, подобрал камень, через который полетел так здорово.

"Студебеккер" был рядом. Солнце светило сзади, и Олег видел откинутую к стеклу голову Бурова с открытым ртом - храпит, навер-ное - и узкое, загорелое лицо водителя: средних лет, коротко подстри-женного… Он вёл тонны ревущего металла прямо на застывшего пос-реди дороги тринадцатилетнего мальчишку!

- Н-н-на! - выкрикнул Олег и, метнув камень, отчаянно рванулся в

сторону.

Он не видел, как искристыми брызгами разлетелось стекло. Уз-кое лицо пропало, грузовик, вильнув, пронёсся совсем близко и остано-вился, с другой стороны, подскочив люлькой, развернулся и замер мо-тоцикл… Олег вдруг ощутил что-то странное - ему показалось, что окружающее то ли раздвоилось, то ли расплылось, как свежие краски на сбрызнутом водой листе… и он сам, Олег Семёнов, как-то ПОТУ-СКНЕЛ - внутренне; жуткое ощущение. Но дверь грузовика распахну-лась, из-за неё поднялось окровавленное лицо - и рука с пистолетом. Непривычным, знакомым только по фильмам - с длинным тонким ство-лом. Ствол был твёрд и неподвижен, а в лице - ничего, совсем ничего человеческого…