Ханлатов Иван - Морильское время

— Да что рассказывать? Двадцать девять лет, работаю на руднике…

— Живёте один?

— А что, очень заметно?

— Нет, не особенно. Так, уточняю… Вы не замечали в последнее время каких-либо изменений в самочувствии, вообще вокруг, в окружающей обстановке? В катастрофы не попадали, не болели?

— Да нет, не замечал. Только после аварии на руднике тошнить всё время начало, но и то сейчас потихоньку проходит.

— Какой аварии? — девушка переглянулась с молчащим Косиком.

— Авария на «Хараелахском» в апреле была, — Борис потянулся за четвёртым куском. Освоившаяся девушка долила ему чай. — Не слышали?

— Конечно, слышали. Это когда люди просидели три дня под землёй?

— Почти четверо суток, — назидательно поправил он.

— Ой, расскажите, пожалуйста, поподробнее, — загорелись глаза у Олеси.

Пришлось рассказывать, попутно отвечая на многочисленные вопросы гостей. Особенно им понравилось про то, как фильтровали шахтную воду. Об этом, а также обо всём, что касалось питания, расспрашивали особенно подробно. Конечно же, пришлось рассказать о внезапно появившихся к исходу второго дня продуктах и прочих странностях. Эти детали привели слушателей в восторг, и они задавали всё новые и новые вопросы.

Борис уже пару раз спрашивал себя, зачем он откровенничает с этими людьми? И вообще тратит на них своё время. Но почему-то прогнать приятных, в общем-то, ребят, пришедших с тортом, не решался. Может быть, потому что и сам рассчитывал кое-что у них узнать.

Дальше перешли на события после аварии. Он, не таясь, рассказал о своих проблемах со здоровьем, о том, как начал фильтровать воду дома, об изменённом мировосприятии, которое он приписывал пережитому потрясению. С каждой минутой его собеседники всё больше воодушевлялись. Под конец рассказа спрашивали уже наперебой. Борису даже показалось, что о рассказанном они поняли гораздо больше чем он сам.

Наконец расспросы закончились, Косик извинился и попросил разрешения посовещаться с Олесей наедине. Их не было минут пятнадцать, после чего они, довольные, возвратились и сели за стол, по-заговорщицки переглядываясь.

— Ну, кто будет говорить? — вполголоса спросила Олеся у Косика.

— Как хочешь, давай я.

— Давай.

И Косик начал рассказывать.

— Прошу вас воспринять всё, о чём я скажу, хладнокровно, и не считать меня идиотом, насколько бы это не показалось вам странным. Тем более что всё это может подтвердить Олеся…

Боря внимательно слушал, пытаясь понять, куда он клонит.

— Представьте: есть реальный мир. Большой реальный мир. Бесконечно сложный и разнообразный. Сотни стран, миллиарды людей…

Проблем с выполнением этой просьбы не возникло.

— В голове каждого человека, — продолжал Косик, — существует некий образ этого реального мира. Такая вот модель… или совокупность представлений о нём. Если угодно — усвоенных догм, образов той части мира, о которой конкретный человек знает.

Борис посмотрел на рассказчика с уважением — смысл сказанного плохо соответствовал его внешности. «Интересно, а как это связано с теми событиями, что давеча произошли? — подумал он. — Что-то не тянет он после такого вступления на воришку».

— Думаю, вы не станете спорить, если я скажу, что любая такая мысленная модель мира отличается от реальности. В большей или меньшей степени, но отличается. Во-первых, человек не может знать всего, и тут ничего не поделаешь. Во-вторых, представления о многих вещах у нас искажены. Человеку, как говориться, свойственно заблуждаться, заполнять пробелы в знаниях гипотезами, домыслами и так далее.

Борис терпеливо слушал.

— Скажу даже больше: в последнее время, по мере усложнения общества, техники и так далее, представление людей об окружающем мире всё больше искажается. Тут две основные причины. Первая заключается в том, что растут потоки информации, которые человек уже давно не способен усвоить в полной мере. Но нас интересует вторая причина — сознательное искажение.

Тут Косик сделал небольшую паузу, отхлебнул остывший чай, посмотрел на девушку, которая в ответ одобрительно кивнула.

— Давайте добавлю чайку, — спохватился Борис, который пока не понимал, куда клонит Косик, но начал испытывать живой интерес к рассказу.

После того, как чай снова был разлит, Косик продолжил.

— Во все времена существовали государственные и прочие секреты, информация, которая утаивалась от широких масс. Сейчас такое тоже есть. Но далеко не все знают, что государства сейчас активно занимаются вмешательством в формирование мировоззрения своего населения. Для этого используется самый широкий спектр средств воздействия. От нейролингвистического программирования (НЛП, слышали о таком?) до химических средств воздействия. Для этого в спецслужбах существуют специальные подразделения. Делается всё это с благими целями повышения управляемости государства, снижения риска психических расстройств, преступности и так далее. Но благими целями вымощена дорога сами знаете куда. Есть люди, подверженные воздействию в меньшей степени. Такие как вы или я. И хоть мы — законопослушные граждане, иногда можем стать костью в горле у спецслужб, пекущихся о народном благе. В таких случаях они стремятся устранить проблему своими интенсивными методами.

— Убивают, что ли?

— Нет, не убивают. И в тюрьму не сажают. В этом сейчас нет необходимости. Просто промывают вам мозги, и вы становитесь совсем другим человеком.

— Ну, знаешь ли, твой рассказ напоминает сказку про белого бычка. Если бы ты мне рассказывал сюжет какого-нибудь фильма, я бы тебе поверил. Но здесь… Промывка мозгов? Позволь усомниться.

— Когда мне самому это рассказали впервые, я воспринял точно… — Косик остановился на половине фразы после толчка девичьей ноги.

— К сожалению, — вступила в разговор Олеся, — всё сказанное является правдой. Мы не можем вам рассказать больше… Пока не можем. Но, во всяком случае, вы должны знать, что есть структуры, незаметно управляющие массовым сознанием. Делается это с помощью химических препаратов и целого ряда спецметодов. Не буду сейчас углубляться в подробности: как и для чего это делается. Скажу только, что увиденное вами несколько дней назад является примером такого воздействия. А пришли мы к вам потому, что вы спасли моего друга, и мы вам очень благодарны. Просим никому не говорить о нашей встрече, а тем более — о происшедшем. Иначе вы очень быстро убедитесь в истинности наших слов. Правда, ненадолго. Вскоре обо всём забудете и будете всем довольны до конца своих дней. Не подумайте, что я вас запугиваю. Просто предостерегаю от большой беды. Беды не только для вас.