Владимир Михайлов - Приют ветеранов

— Возможно. Но это я сделаю и без тебя.

— Я просто не могу опоздать: у меня больные!

— Да не волнуйся же! Я сказал: улетишь вовремя… Уж эти мне американцы — помесь ребенка с хронометром!

— Зато вы в Европе делаете часы, чтобы потом на них за всю жизнь не посмотреть ни разу..

Увлеченные перепалкой, они вошли в массивную охраняемую постовым дверь департамента полиции.

Фура с брезентовым тентом, наглухо затянутым и застегнутым, несмотря на не спавшую еще жару, лениво переваливаясь на неровностях дорогие, к наступлению темноты добралась до Приюта Ветеранов. Коротко гуднула и, словно поперхнувшись, смолкла. Прошло несколько секунд. Из кабины никто не выходил, из кузова, из-под брезента — тоже; хотя, если прислушаться, под ним что-то непрерывно шевелилось и шелестело, иногда слышался короткий сдавленный стон, туг же прерывавшийся, словно стонущему зажимали рот. Потом из проходной показались двое. Один, с автоматом на изготовку, остановился поодаль, другой — то был Урбс — подошел к кабине. Дверца открылась— Сидевший рядом с водителем человек и Урбс обменялись несколькими словами. Первые фразы были почти беззвучными, но дальше можно было расслышать, если бы охраннику с автоматом стало интересно.

— Только восемь? Мало…— недовольно промолвил Урбс.

— Все, что смогли на этот раз. Люди разбегаются..

— А эти кто? Охотники, крестьяне?

— Рыбаки с Виктории. Да еще парочка бродяг..

— С бродягами надо быть поосторожнее. В прошлый раз тут у нас один наделал неприятностей… Ну ладно. Они хоть в кондиции?

— Ну, более или менее.

— Когда же будут остальные?

— Мы постараемся. Дня через три-четыре..

— Это последний срок!

— Мы помним.

— Надеюсь. Хорошо, въезжайте.

Ворота отворились, и фура медленно втянулась во внутренний двор. Длина мешала машине развернуться сразу, водителю пришлось в несколько приемов подать фургон к дверям в отделение ветеранов.

От крыльца до машины уже выстроился персонал; люди были вооружены не огнестрельным оружием, а длинными ножами Сомкнулись створки ворот, и около них расположилась охрана -четверо с автоматами. Урбс вынул из кобуры на поясе «вальтер»

— Начинайте. По одному.

Приехавший в кабине человек, тоже вооруженный пистолетом, коротко скомандовал на суахили — втором официальном языке страны.

Задние шторы тента откинули, опустили борт. Двое крупных парней в маскировочных куртках и таких же шортах спрыгнули на землю и остановились выжидательно; последние лучи солнца играли на их черных лицах. Оставшиеся в кузове сопровождающие подвели к краю платформы еще одного нефа, одетого в простую рубашку и шорты, руки его были связаны за спиной. Он с трудом передвигал ногами в веревочных путах.

— Быстрее! — поторопил старший сопровождающий.

Стоявшие в кузове подтолкнули связанного, и он вывалился, но его, не дав ему упасть, тут ж подхватили и поставили на ноги. Подошедшие санитары схватили его под руки. Когда угасающий свет озарил лицо несчастного, на нем стали заметны многочисленные кровоподтеки. Подталкивая, санитары помогли ему преодолеть ступеньки, и все трое скрылись за дверью. Из машины в это время уже выталкивали второго.

— Э, стоп! — запротестовал Урбс. — Что вы мне подсовываете? На кой дьявол мне сдался пигмей? Караван-баши, этот хлам мне ни к чему.

Сопровождавший пожал плечами.

— Чем он хуже других? У него все так же устроено…

— Ерунда! Уговор был соблюдать кондицию. Этот не соответствует. За него я не заплачу ни цента. Эй, в сторону его! Хотя… ладно, ведите. Только не кладите вместе с остальными. Потом я разберусь.

Такая процедура повторилась шесть раз. К концу разгрузки весь персонал окончательно устал. Сопровождавшие машину подняли борт и задернули тент

— Восемь, — сказал караван-баши.

— Семь, — поправил Урбс. — Крошка не в счет

— Вы же его взяли!

— Это не товар. Хотите — могу вернуть его сразу же Только вам придется убирать его самим. Желаете^ Караван-баши махнул рукой.

— Ладно, черт вас побери. Возитесь сами…

— Итак, получите за семерых. И еще три места завами.

— Все будет, как я сказал.

— Идемте в контору.

Сведение счетов заняло немного времени: уже через несколько минут караван-баши вышел и скомандовал своим — снова на суахили. Его люди, торопливо докуривая сигареты, забрались в машину. Сам он обошел ее спереди и сел на свое место. Шофер завел мотор. Во дворе крепко запахло сгоревшим дизтопливом.

— Отворяй! — крикнул Урбс охране. Так же осторожно, в несколько приемов, водитель развернулся, и машина выехала со двора.

— Выучил я их! — удовлетворенно проговорил Урбс. — Ничего не задел даже, а помните, как бывало раньше! Ну что, идемте, посмотрим, как там чувствуют себя наши новые пациенты.

И все, не толпясь, соблюдая очередность, скрылись за дверью. У ворот остались двое — с недавних пор проходная и ворота оберегались удвоенным караулом. Как ни подстраховывайся, а можно ожидать всяческих неприятностей, нового побега хотя бы.

В своей конторе Урбс опустил жалюзи, включил свет, внимательно оглядел комнату и запер дверь изнутри. Странно смотрелась в этом легком строении железная дверь с сейфовыми запорами Были здесь и настоящие сейфы — два. В одном хранились деньги и кое-какие документы. Урбс проверил, заперто ли хранилище, хотя лишь несколько минут назад доставал оттуда деньги для расчета с караван -баши и туда же спрятал полученную расписку. Поморщился: чувствовалась усталость.

«Ничего, — подумал Урбс. — До конца контракта досижу здесь. Недолго уже: Берфитт говорил, что товар привезут уже сегодня. Останется только переправить его — работа, по сути, привычная, хотя груз совсем иной. А потом только они меня и видели. Должен же порядочный человек когда-то отдохнуть по-настоящему, со всем комфортом».

Думая о порядочном человеке, он, конечно, имел в виду себя.

Из полицейского департамента Милов с Евой вышли в том настроении, в каком пребывают зашедшие в харчевню люди, убедившиеся, что все съедено до них — давно и до последней крошки.

Не то чтобы их встретили плохо. Напротив, очень любезно, а за Евой откровенно ухаживали, поили ледяной кокой. Однако разговор сразу же щйтнял совершенно не тот оборот, на какой рассчитывал Милов. Хотя на прием к начальнику управления полиции он, против ожиданий, попал без промедления.

— Colonel, — обратился к Милову начальник с матово-черным лицом, сверкая белейшими зубами в доброжелательной улыбке, — просто прекрасно, что вы заехали к нам. Потому что, к вашему сведению, вы находитесь в розыске. Москва ищет вас по всему миру. Наверное, вы очень серьезный преступник, не так ли?