Михаил Ахманов - Зов из бездны

Но что мечтать о пустом? Верно сказано: не стоит тащить песок в пустыню и поливать медом финик!

Подумав об этом, я снова осмотрел гавань. Кроме больших кораблей были в ней суда помельче, не такие широкие и круглобокие, но тоже ходившие под парусом и на веслах. Один такой кораблик как раз двинулся в путь и плыл сейчас к выходу из гавани; в мерном ритме мелькали весла, парус полнился ветром, и мне показалось, что легкое суденышко идет быстрее, чем корабль Мангабата. Какой на нем груз? Наверняка не масло, зерно и финики, а нечто более изысканное, более дорогое… Чаши и сосуды из серебра и бронзы?.. Золотые украшения?.. Одежды из пурпурной ткани?.. Небесный камень бирюза?.. Такой товар стал бы мне желанной добычей!

На миг я устыдился — я, привратник храма Амона, гляжу разбойничьим взором на корабли и выбираю, кого ограбить! Знал бы об этом мой господин Херихор, не посмотрел бы на заслуги и года, и палка его сплясала бы на моей спине! Это с одной стороны, а с другой, на что не пойдешь ради славы Амона…

Заскулил Брюхо — жарко ему, и пить хочется, и есть, и воняет опять преотвратно… У городских врат дымились очаги харчевни, и я сказал Феспию, что осматривать гавань можно и оттуда, а заодно перекусить — у меня в мешке были кольца на мелкие расходы, пять серебряных и десяток медных. Мы перебрались на циновку, ближе к пиву, лепешкам и жареной рыбе, а Брюхо, стеная и кряхтя, перетащил туда наше имущество.

Нам принесли еду и большой кувшин с пивом. Феспий обмакнул лепешку в острый соус, откусил, прожевал и молвил:

– Здесь много людей и кораблей, Ун-Амун. Трудно выбрать подходящий.

Это не было вопросом — скорее, напоминанием. Возможно, подсказкой, так как после слов Феспия подумалось мне, что в людях я разбираюсь лучше, чем в кораблях. Как я уже говорил, такое искусство необходимо привратнику, дабы львов проводить с поклонами, а овец — с хлыстом и палкой. Здесь, рядом с гаванью, тоже были свои львы и овцы, а кроме них — хитрые юркие шакалы.

Я отхлебнул пива и, не глядя больше на корабли, принялся рассматривать людей, толпившихся на пристанях. Большей частью это были корабельщики и грузчики, полуголые, приземистые, потные, с растрепанными бородами — словом, точно такие же, как мореходы Мангабата. Кто таскал мешки и корзины, кто готовился отплыть, устраиваясь на скамьях гребцов, кто орал песни, сидя за кружкой вина, кого уже сморило — эти храпели в тени, задрав бороды к небу. Торговцы, окруженные слугами, неторопливо и важно прохаживались в толпе, стояли у судов и складов, наблюдая за грузом, о чем-то толковали со своими кормчими. Их бороды были ухожены и заплетены в косички, яркие цветные одежды спадали до самой земли, голоса звучали уверенно и громко. Были еще нищие и мальчишки, водоносы и погонщики ослов, содержатели харчевен и воины у городских ворот, даже пара жрецов, возносивших молитвы у большого судна. Должно быть, этот корабль плыл в далекие страны, а потому нуждался в особой милости Мелькарта.

Но был тут и другой народец. Повсюду, у кораблей и причалов, у харчевен и складов, шныряли хитроглазые молодчики, одетые небогато, но все же не в такое рванье, как мореходы. Многие из них крутились около торговцев, что-то предлагали, о чем-то спрашивали, а временами пускались бегом в город или к только причалившему судну. «Не купцы, не мореходы и не воры, — подумал я. — Кто же тогда?..» — и тут же заметил, что один хитроглазый кружит у нашей циновки. Возможно, его привлекали запахи пива и рыбы.

Наконец он подошел и, склонив голову, представился на языке Та-Кем:

– Хирам, посредник. Да будет с вами милость Мелькарта и Баала, чужестранцы! Вижу, вы из Египта?

Догадаться об этом было легко — наши белые одежды так непохожи на цветное платье Джахи, как лен непохож на тяжелую шерсть.

– Садись, добрый человек, — сказал я. — Садись и выпей пива. День сегодня жаркий.

Приглашать еще раз не пришлось — Хирам быстро опустился на циновку и присосался к кувшину. Брюхо возмущенно всплеснул руками. Допивать остатки было его привилегией.

– Принеси еще кувшин, — велел я рабу, протягивая Хираму лепешку. Она исчезла скорее, чем голубь клюет зерно.

– Благодарствую, господин, — произнес хитроглазый и повторил: — Я Хирам, посредник. Готов тебе служить.

– Хирам… — с усмешкой протянул Феспий. — Значит, Хирам… Княжеское имя!

– Матушка моя думала, что я выйду в настоящие князья, — сообщил Хирам. — Не получилось, но я не жалею, ибо в своем ремесле я — князь. Не то что эти недоумки. — Он ткнул пальцем в пробегавших мимо хитроглазых. — Такой посредник, как Хирам из Тира, — только для египетских господ.

– И чем же ты занимаешься? — спросил я.

– Оказываю помощь в разных делах и — видит Баал! — беру за услуги совсем немного. Возможно, ты хочешь что-то купить, или продать, или встретиться с нашим владыкой Уретом либо другими знатными людьми… Возможно, ты путешествуешь и ищешь надежного кормчего и прочное судно… Или тебе нужна женщина, а может, красивый нежный мальчик… Говори, и желание сердца твоего исполнится! И стоить это будет маленький кусочек серебра.

– Не серебра, а меди, — произнес Феспий. — Дай, Ун-Амун, одно кольцо этому мошеннику. Одно кольцо и пиво, а там посмотрим.

– Как пожелают господа, — согласился Хирам и протянул руку к кувшину.

Я задавал вопросы, он отвечал, и между глотками пива поведал нам о торговцах Тира, их кораблях и богатствах, женах и наложницах, пороках и пристрастиях, их городских домах и усадьбах на большой земле, о том, кто из них стар, кто молод, кто жаден и злобен, кто отличается мотовством, кто в чести у владыки Урета, к кому тот склоняет ухо свое, а кого не жалует. Что сказать об этих людях, цвете Тира?.. Ловкачи и хитрецы, скупцы, стяжатели и развратники, не львы, но гиены! Не было средь них такого, кто не продал бы мумию матери, лишь бы цена была сходной, не было мудрых и щедрых, не было тех, чьи пути прямы! Амон всемогущий! Воистину был полон этот город змей и скорпионов! Так что совет правителя Дора уже не казался мне насмешкой и словами нечестивца и разбойника. И правда, разбойник ли тот, кто грабит грабителя?..

Выслушал я Хирама и, показав на гавань, произнес:

– Вот большие корабли, и вот те, что меньше. На малых не увезти много зерна и плодов, не увезти кедровые бревна, и для скота они тоже непригодны. Скажи, Хирам, каков их груз?

Хитроглазый прищурился. Солнце светило ему в лицо, на губах пузырилась пивная пена, в бороде застряли крошки.

– Возят они пурпурную краску, тонкие ткани, жемчуг, ожерелья и прочий дорогой товар. Малы, зато легки и быстры, не догонят их в море разбойники. Выйдет такой корабль утром из Тира, а вечером он уже в Библе.