Сергей Лукьяненко - Eurocon 2008. Спасти чужого

Айвен шьет мундир, попутно ведя беседы с партизанствующим приятелем, которого, увы, в итоге сдает господам эльфам с потрохами. Еще — вспоминает о погибшей семье. Жена и дочь. Дочь он даже пытается спасти, и почти спасает, но не успевает совсем чуть-чуть: ее казнят. Казнят, естественно, эльфы, господа, кто же еще?

И что-то он такое делает с мундиром, ибо Ариэль в конечном итоге убивает эльфийку-матку, которая, ясное дело, последняя на Земле и во всей Вселенной, а с ее смертью род эльфов обязан прерваться.

Вот, собственно, и все. Гораздо интереснее сюжета психологические дебри, из которых подобные сюжеты вытекают. Во-первых, изначальный посыл: эльфы — поработители, перед которыми одни склонились (сам Айвен, шьющий эльфам костюмы), другие нет (приятель-партизан, казненная дочь Айвена). Во-вторых, старательно воспитываемая в себе ксенофобия: и так достаточно непохожие на людей эльфы низводятся не то к паукам, не то к общественным насекомым с дичайшими обрядами, вроде поедания маткой самцов. И это при всем при том, что внешне эльфы не так уж далеки от людей. Сам Арибальд даже находил многих человеческих женщин вполне сексуальными, но, разумеется, только в одетом виде — иначе различия между млекопитающими и сейдхе становились слишком уж очевидными. Зато разум и логика у людей и эльфов оказались на диво сходными. Однако, если как следует подумать, ничего в этом удивительного-то и нет. Люди цивилизовались и повзрослели у эльфов на глазах, а когда появились первые подозрения, что два зверя в одной берлоге не уживутся, — более старшие и более умные уступили территорию молодым и нахрапистым. А вернувшись — убедились, что человечество совершенно не изменилось.

Да уж, прямо как в старой легенде — они оказались слишком похожи, чтобы поступить одинаково…

Фактически люди убили себя. Они сами в том повинны или эльфы — теперь уж и не разберешь. За какие-то три года они превратились в законченных наркоманов, если раньше не стали самоубийцами. К моменту посадки первого корабля эльфов в Канаде на планете было больше шести миллиардов людей. Сегодня их осталось едва семьсот тысяч и с каждым днем становится все меньше. Генетический материал эльфами, конечно, законсервирован, но вообще-то правильнее, когда человеческих детей воспитывают люди. Зачем эльфам очередная раса Маугли? Ошибки на то и ошибки, чтобы их не повторять.

Арибальд точно знал: причины упадка еще недавно столь многообещающей популяции можно и д о лжно разглядеть в мнемограммах из нескольких разбросанных по планете клиник. Таких же, в какой лежал и бредил радиофизик Айвен, воображающий себя портным. И даже в наркотическом бреду видящий себя тем, кто сотрет род эльфов с полотна реальности.

Какое счастье, что у сейдхе репродуктивны все здоровые женщины, а не только несуществующие гигантские матки! И еще большее счастье, что после секса никто никого не ест…

Арибальд прокручивал мнемограмму туда-сюда, выискивая значимые места. Вот, кстати, интересное: достаточно пренебрежительное отношение к оркам и троллям. Ну да, уважать рабов собственного врага мало где принято. Неважно, что служат ВРАГУ. Важно, что СЛУЖАТ. Склонивший колени и признавший другого хозяином навсегда вычеркивает себя из списка тех, кого следует уважать. Эльфы и сами так думали… пока не прожили достаточно долго и не осознали, что бывает и иначе. Бывают просто существа на своем месте. По способностям и порогу разумения. И нет в этом никакого расизма или еще каких демократических страстей.

«Кстати, о политкорректности, в которую люди не к добру впали. Не она ли так изощренно перекорежила людей? — внезапно подумал Арибальд. — Когда становится опасно называть негра негром, а пидора пидором, психика рано или поздно не выдержит. Что индивидуальная психика, что психика социума. Записать, записать скорее…»

На зеленоватый листок блокнота легла очередная заметка. Арибальд почему-то не любил диктофоны, предпочитал старомодное стило и бумагу. Плевать, что стило кремнийорганическое, а бумага вовсе не бумага, а полимер — принцип письма не изменился. Буквы и строки. И прячущийся за ними смысл.

Действительно похоже на то, что люди где-то перемудрили с самоорганизацией, накопили чудовищное моральное напряжение и разом спустили его по прилете эльфов.

Запись назад… вот! Вот это место еще раз пересмотреть. Думай, Арибальд, смотри и думай!

В клинику Арибальд явился невыспавшимся, однако полнился решимостью окунуться в утреннюю беседу с Айвеном, забросить ему в мозг новые путеводные императивы, а потом, когда блеск в глазах человека станет нестерпимым, а ломка вот-вот примется подминать его тело и разум, дать вожделенную дозу и приготовиться к записи новой мнемограммы.

Арибальда еще в вестибюле встретила растерянная Фейнамиэль.

— Ари, — сказала она, нервно поправляя сбившуюся прическу, — Айвен сбежал.

— Как сбежал? — не понял Арибальд.

— Стукнул санитара, выскочил в коридор, добрался до окна и сиганул на клумбу. А потом перелез через забор…

— Погоди, Фейна! На окнах же решетки!

— На этом решетка была открыта. Сейчас выясняют — почему.

Арибальд окончательно впал в ступор.

— Решетка? Открыта? Это как?

— Решетки на окнах не намертво вмурованы в стены, — терпеливо пояснила Фейнамиэль, — а установлены на петли, как двери или оконные створки. И запираются они точно так же, на висячие замки. На торцевом окне коридора решетка была открыта.

— А обычно она закрыта?

— Обычно закрыта.

— Кто отвечает за изоляцию клиники? Кто запирает эти траханые решетки? — прошипел Арибальд, представляя, что сотворит с этим человеком, если это человек, или с эльфом, если это, к несчастью, эльф.

Фейна не успела ответить. С тихим шелестом разошлись створки опустившегося лифта, и в вестибюль вышли задумчивый коммандер Ваминор и два долдона-эльфа в серых мундирах корабельной стражи, оба с сурово-непроницаемыми лицами.

— Ари! — немедленно оживился коммандер. — Я тебя уже полчаса жду.

— Приветствую, Ва, — сухо поздоровался Арибальд и светски кивнул.

Полчаса — это Ваминор, конечно же, загнул, ждет он вряд ли больше пяти минут, не тот у него темперамент, чтобы долго ждать.

— У тебя есть здесь какой-нибудь кабинет или что-то вроде? — поинтересовался Ваминор. — Мне и обосноваться-то негде для дознания и допросов, кругом сплошные психи да наркоманы.

— Кабинета нет, но могу предложить лабораторию, — нашелся Арибальд. — Это смежное с палатой сбежавшего пациента помещение, там даже стена прозрачная. С нашей стороны.