Лазоревый день. Книга первая - Игорь Вереснев

из равновесия, даже профессионального навигатора. Давид возвращался в свою комнату «на автопилоте», не замечая никого и ничего вокруг. Космогония кхиров, предстоящее путешествие в столицу, ртаари, «наблюдающие» за пришельцами. Он ввалился в комнату, поспешно задёрнул занавесь, плюхнулся на матрац рядом с лежащей ничком Орелик. По девушке болезнь прошлась жёстче, поэтому она всё ещё восстанавливала силы, отсыпалась и отлёживалась.

— Руся, у меня ошеломляющие новости. Представляешь, Ишбит с самого начала считала нас пришельцами со звёзд! Их мифология… — он осёкся, услышав, как Русана шмыгнула носом. Испуганно уставился на подругу: — Что случилось? Тебе нехорошо?

— Нет, всё нормально, — Орелик перевернулась на спину, быстро стёрла кулаком влагу с лица. Помолчала. Размышляла, стоит ли говорить? Всё же ответила: — Просто… Знаешь, если бы я не упрямилась, послушала ребят, то на Европе оставалась бы частичка меня, моё продолжение. А так — кончится Руся и забудут, что жила такая.

Давид даже на локте приподнялся, уставившись на неё. Вот те на! Инстинкт продолжения рода проснулся, или как?

Орелик поняла его взгляд. Смущённо отвела глаза, спросила:

— Дад, а у тебя есть ребёнок?

— Нет.

— И тебя это не огорчает? Вообще?

Ароян недоумённо пожал плечами.

— Вообще.

Они несколько минут помолчали, думая об одном. Озвучила мысль Русана:

— Какие мы всё-таки не похожие друг на друга. Абсолютно разные.

* * *

Юго-западный ветер принёс тучи. Они накрыли небо тяжёлым грязно-серым одеялом, и солнце теперь даже не пыталось пробиться к земле. А земля замерла. Замер лес, замер город в предвкушении животворных потоков небесной влаги. Первый дождь за четыре долгих виталинских месяца! Давид представлял, что это получится за ливень. И каковыми станут его последствия для маленького отряда, движущегося по лесным дорогам. С каждым днём небо набухало чернотой, и Арояну нестерпимо хотелось подстёгивать спутников, заставлять поторапливаться.

Зурси, молодой рта, сосед Давида по ночёвкам, разделял тревогу. Зато Ишбит не торопилась. Всё, связанное с паломничеством в ц’Аэр, делалось размеренно, основательно. С самого начала, когда отряд только готовился выступить из Джасжарахо, — аккуратно грузили повозки, дотошно проверяли снаряжение. Отряд был небольшим: два десятка Избранных — арт и рта поровну, — Давид с Русаной, и полсотни волосатиков в качестве тягловой силы, — они тащили десять больших двухосных повозок и пару одноосных колясок. Повозки служили грузовым транспортом, на них везли продовольствие, одежду, посуду, инструменты, произведения искусства — всё лучшее из созданного в Джасжарахо за последний год. Как понял Давид, это предназначалось для подарков служителям храма и Первым Матерям других роёв Кхарита. Маленькие коляски требовались, чтобы непривычные к долгим переходам арт могли по очереди отдыхать, не задерживая путешествие.

В общем-то отряд продвигался не так уж и медленно: выходили на рассвете и останавливались, лишь когда на лес опускались сумерки. Дневные трапезы сократили до двух, да и те были короткими — орче в дорогу не брали, обходились днём сырыми, а вечером распаренными на костре овощами. Только ачи для поддержания сил получали по кружке рат’оссу, уже знакомой людям смеси из наркотического напитка и грудного молока. Так что за день караван успевал отмахать километров сорок. Но сам путь оказался гораздо длиннее, чем предполагал Давид. Государство Кхарит было обширным и малозаселённым. Они всё шли и шли, а никаких признаков жилья вдоль дороги не встречалось. «Это путь для роя Джасжарахо. Кто другой должен идти по нему?» — недоумение Ишбит было искренним. Города-рои жили обособленно, не поддерживая никакой связи, за исключением летних поездок и зимнего паломничества в ц’Аэр. Как в таких обстоятельствах можно говорить о централизованном государстве? Как развивалась эта цивилизация, не знающая торговцев, путешественников, искателей приключений? Или всё же не развивалась, законсервированная на тысячелетия? У кхиров существовала фонетическая письменность, достаточная, чтобы запечатлеть все особенности их речи. В Джасжарахо хранилось огромное количество рукописей, но это была поэтическая лирика, красочные мифы и легенды, эротические рассказы. Давид так и не нашёл ничего, похожего на научные трактаты или исторические хроники. Кхиры были безразличны к прогрессу, их вполне устраивала примитивная технология и незамысловатый быт. Но их не интересовало и прошлое!

Первые пять дней путешествие было уныло-однообразным. Дорога, выложенная каменными плитками под ногами, — Давид боялся даже прикинуть, сколько сотен лет понадобилось, чтобы колеса повозок смогли выщербить в камне борозды, проходя по ним всего несколько раз за год! Лес, подступающий с обеих сторон, — бегущим впереди ачи то и дело приходилось вырубать появившуюся за полгода молодую поросль. Тяжёлые низкие тучи над головой. Ничего не менялось, с таким же успехом они могли двигаться по кругу. Единственное разнообразие — охотничьи тропки, время от времени пересекающие их путь. На третий день Зурси с важным видом предупредил, что отныне тропки стали чужими — в полуторадневном переходе на восток находился тирч Дзарехо. Давид поинтересовался картой Кхарита. Был почти уверен, что таковой не существует, откуда ей взяться у настолько оседлой цивилизации? Но рта тут же начал подробно рассказывать о месторасположении каждого роя, даже попытался что-то чертить на земле вечером после ужина. Но дневной переход вымотал Давида до полного изнеможения, и он постыдно уснул раньше, чем прутик закончил рисовать горы к’Ирхад.

Усталость была настоящим бичом. Первый день Давид бодро шагал рядом с повозкой, на которой ехала Ишбит, пытался донимать со-ртох вопросами. Наверное, эти разговоры и новизна впечатлений помогли ему выдерживать темп путешествия. Зато следующим утром после первого же пройденного километра ноги начали гудеть. До полудня он хорохорился, а затем начал отставать. Ишбит, а следом и Русана посоветовали отдохнуть, взобравшись на колесницу. Искушение было велико, но Давид его переборол:все рта шли пешком, и Русана, и большинство арт. Второй день он тоже закончил на своих двоих. На третий арт начали отдыхать, на час-полтора садясь в коляски. Лавочки были двухместными, так что одновременно ехать могли лишь четверо. Занять место женщин казалось Арояну не тактичным. Неизвестно, хватило ли бы у него сил ещё на день, однако Ишбит проверять выносливость чужеземцев не собиралась и в конце концов категорически приказала отдыхать не только Давиду, но и Русане. Орелик привычно пофыркала, но подчинилась, недавняя болезнь подточила её силы. Все последующие дни путешествия они безропотно забирались в коляску и ехали, когда приходила их очередь.

Ночёвки устраивали прямо на обочине. Разводили костёр, готовили ужин, ели и сразу же укладывались спать на плетённые коврики-раху, укрываясь тёплыми кожаными одеялами,