Журнал «Если» - «Если», 2009 № 03

— Раньше он меня почти всегда до самого кратера провожал, а сегодня умчался намного раньше, будто спешил куда-то.

— А если по времени, то вы даже дольше с ним пробыли, чем обычно.

— Может, он поэтому и спешил?

— Может быть, может быть. А может и не быть.

— Может и не быть, — уступчиво согласился я. — А тогда как?

Никита Петрович недовольно поморщился. Кажется, ему не понравилось, что задаю вопросы я, а не он.

— Словом, так, — сказал он. — Никому ничего. Записи передавать мне. Если вдруг запись не получилась, встречаемся, передаешь на словах. Советую запоминать все детали.

Я вежливо поинтересовался:

— Мы уже на ты, Никитушка? Я уже на тебя работаю?

Никита Петрович при этих моих словах совсем вызверился, наверное, подтошнила ему уже его незамысловатая роль.

— А вот не надо было с дьяволами заигрывать, — почти рявкнул он и сгинул из моей комнаты.

Я, честно говоря, не знал, что делать. Почему-то, сам не понимаю почему, мне не хотелось сдавать спецагенту этого дьяволенка. Про контакт и высокую политику я все понимал и даже согласен был с Никитой Петровичем, что не моего ума это дело. Но этот контакт был мой контакт. Это не был контакт между народами. Это был контакт между двумя (теперь уже тремя) частными существами, и спецслужбы к нему никакого отношения не имели. Если б я рассказал этому незамысловатому про дьяволенка, я бы вроде как предал и его, и его мамашу (теперь я считал, что Ити — это она), пусть там хоть что, хоть какие высокие интересы. Не мог я этого допустить.

Но я не знал, как это сделать, если все мои записи с самого начала перехватывались. Надежда была только на то, что момент рождения дьяволенка почему-то не записался. Я не верил в технический сбой и считал, что это сделала Ити. Только я не знал, нарочно она Сделала это или случайно. Когда к запретной зоне вела, все время крутилась вокруг танкетки. А дьявол — это ведь не только песок и ветер, это главным образом электричество, вполне могла и заэкранировать, и запись стереть, хотя я и не совсем понимаю как, ведь у танкетки полно всяких защит, это же не просто телега с мотором вместо лошади.

На следующий день они встретили меня оба — мама и дьяволенок. То есть сначала была только Ити. Я одновременно и пожалел, и обрадовался, что малыша нет, все ломал себе голову, как предупредить эту парочку, что за ними следят.

И тут вот что произошло. Она, вместо того чтобы исполнить обычный танец-приветствие, словно почувствовала мое беспокойство, приостановилась было рядом со мной — ну, полное ощущение, что прислушивается, — а потом вдруг такую завертела карусель вокруг танкетки, что у меня в глазах зарябило. А я как знал, смотрю — запись перестала работать. Вот это да, думаю.

Ити тут же карусель свою прекратила, и, откуда ни возьмись, малыш налетел. Теперь можно! Во я обрадовался!

Они были совсем одинаковые — и мамаша, и ее дьяволенок, — но я с ходу стал различать, кто есть кто. Двигался малыш совершенно иначе. Никаких тебе танцев приветствия и прочих реверансов, налетел как вихрь (то есть он и есть вихрь), раза три прошел через танкетку туда-сюда, причем почти не мигало. Суматошный, стремительный и не то что неуверенный в движениях, а такой — враскачку немножко. Перепутать их было просто невозможно.

Поиграл я с ними в охотку, Ити тоже поучаствовала, но в основном в сторонке крутилась, приглядывалась. Интересно, чем они смотрят?

Еще дьяволы танцевали, еще я мигал им, гонялся за ними, пятился, а уже новое беспокойство стало меня точить — что говорить спецагенту, если каждый день запись будет стираться. Ведь он не поверит ни одному моему слову, он придумает что-нибудь еще, чтобы посмотреть, чем я тут занимаюсь с дьяволами.

Я в тот момент играл с ними в запретной зоне, с которой после рождения дьяволенка запрет был явно снят. Во всяком случае для меня. И я подумал: вот было бы здорово, если бы при выходе из зоны малыш убрался, запись возобновилась и там осталась бы одна Ити.

И я даже не очень удивился, просто обалдел сильно, когда они тут же это и сделали. Дьяволенок, мчавшийся в тот момент ко мне, с разгону затормозил и полетел к маме, будто она его позвала. Они оба повели меня из запретной зоны; я послушно за ними шел. Потом безо всякого предупреждения дьяволенок вразвалку умчался прочь и тут же включилась запись. Ити принялась за свои обычные танцы и вертелась передо мной, пока мы не добрались до обычной точки расставания неподалеку от кратера Архимеда.

Можно было считать доказанным — эти крошки читали мои мысли. Или, по крайней мере, мои желания.

Американцы встретили меня и в первый раз попеняли на опоздание. Глен Тамп, ихний водист, у которого отношения со мной были просто замечательные, на меня буквально наехал:

— Мы тут, считай, без воды сидим, пока ты со своими дьяволами наперегонки по Марсу мотаешься.

Насчет воды Глен, конечно, преувеличил — у них были большие запасы, а я эти запасы всего лишь пополнял. Но я не стал спорить и только спросил:

— Глен, ты откуда про дьяволов взял?

— Для кого Глен, а для тебя Гленн. Сказали.

Обрезал, называется. У них интересно с этим именем. Гленн — официальное имя, а уменьшительное — Глен. Почувствуйте разницу.

— Гленн так Гленн. Кто сказал?

— Да все говорят.

— Враки это. Несколько раз видел потом, даже заснял, на Земле продам за хорошие деньги, но, уж конечно, никаких «наперегонки» не устраивал. Еще чего!

Робоцистерна уже закачивала в танкетку чистую воду. Вход в Пойнт Ван начинается у них большим залом — то ли цехом, то ли ангаром, так сразу и не разберешь. Человек пять, бросив работу, обступили нас и внимательно слушали. И смотрели на меня так, будто только нежелание международного конфликта не давало им устроить мне тут же показательный мордобой.

Причем это был бы не первый мордобой на Пойнт Ван — у пары ребят я заметил на скулах свежие синяки.

— Что-нибудь не так? — спросил я. — Что-нибудь случилось?

— Ничего не случилось. Так, маленькие проблемы, — сказал Глен. — Ну, все. Тебя залили. Проваливай.

Чуть позже, кажется, дня через два, когда я к ним с кислой водой приехал, первый зал был пуст, и Глен мне все объяснил.

— Ты не обижайся на нас, это нам не тебя, а себя винить надо. Надо было, чтоб мы воду возили или хотя бы по очереди. А так мы свой шанс с дьяволами упустили, а это очень перспективное дело, громадный вопрос престижа, вроде высадки на Луну. Вот задницы нам всем и надрали.

— А с чего ты взял, что я с дьяволами?

— Засняли тебя с 84-го ЕКА-Орбитера, как ты с ними в салки играешь.