Андрей Лазарчук - Жестяной бор

— Но я действительно не могу работать с копиями!

— Доктор, не держите меня за идиота. Копирование производилось на аппаратуре «ЭЛТОР» с точностью до двенадцатой девятки. Ваша воспроизводящая аппаратура дает точность до девятой девятки. Она просто не в состоянии заметить разницу между оригиналом и копией.

— Дайте мне воды, — сказал доктор. — Вон, в графине…

Андрис подал ему стакан воды. Доктор вытряхнул из пенала две зеленые капсулы, сунул в рот, нервно запил. Откинулся на подушку. На лбу его проступил пот.

— Да, — сказал он. — Все так. Я вам… врал. Да.

— Что грозит тем, кто применяет вашу запись с помощью плейера и головных телефонов?

— Не знаю. Честное слово, не знаю. Надо проверить на муляже.

— Кто мог бы провести такую проверку?

— Попробуйте связаться с Марком Линдерманом. Крупный нейрофизиолог, консультант…

— Я знаю его. Он бывал в нашем центре. А — ближе, здесь, в городе? В университете?

— Я и говорю — Линдерман. У него загородный дом — километров двадцать от города.

— Телефон?

— Сорок семь — сорок семь — сорок семь. Очень легко…

— Да.

— Послушайте, Ольвик… Андрис… Вы мне так ничего не объяснили… но даже не это главное. Что мне делать — теперь? Я не… я боюсь…

— Я бы на вашем месте уничтожил запись. От вас не отвяжутся, пока она есть.

— Да кто? Ради бога — кто?

— Считайте: наркодеры — раз, леваки — два, научная разведка, она же фонд Махольского…

Доктор поднял ладонь, слабо защищаясь, отгораживаясь:

— Всё-всё-всё… Боже, боже — зачем всё? За что?

— Вы никого никогда не трогали — и вдруг?..

— Но я действительно никого не трогал! Я лечил людей, я лечил… а, да что там говорить…

— Один диск в вашем сейфе в «Паласе». Под охраной. Второй — у меня. Решайте. Уничтожить?

— Не знаю… Наверное, да. Да. Уничтожить. И что бы я вам потом ни говорил…

— Код сейфа?

— День недели, помноженный на позавчерашнее число. Пароль «Эрмитаж 792».

— Хорошо. Выздоравливайте. Кстати, то, что мы прервали курс?..

— Еще с неделю ничего не будете чувствовать.

— Потом можно будет возобновить?

— Да, конечно…

— Хорошо. Заберите вот это, — и Андрис стал вынимать из сумки золотые шестиугольные пластины. Доктор смотрел на него со странным выражением.

— Я думал, вы их реквизируете, — сказал он.

— Сами разберетесь, — сказал Андрис. — Где оригинал, где копия, где ваше, где не ваше… Все — сами.

— Спасибо вам, — сказал доктор.

— Ну, что вы, — сказал Андрис. — Одно удовольствие — работать такие номера…

«Это ты». — «Да, Хенрик, я». — «Я знал, что ты позвонишь». — «Не сомневаюсь». — «В чем?» — «В том, что ты знал, что я позвоню». — «Ну, так я тебя слушаю». — «Глеб умирает. Он уже без сознания. Врач говорит, что он протянет еще сутки или двое, но в сознание больше не придет». — «Да, я уже в курсе». — «Ты в курсе… Зачем все это?» Андрис даже остановился. Взять Хенрика за галстук и спросить: «А зачем все это?» И можно даже не брать за галстук, а просто спросить… и послушать, что он скажет в ответ… а он скажет, я не сомневаюсь, и через полчаса я буду верить, что у него не было другого выхода, и у меня не было другого выхода, и у страны не было… Сукин ты сын, подумал Андрис, нет, я все понимаю, но не до такой же степени… или до такой? Или все так плохо, что ему не до сантиментов? Он ухватился за мысль: что все так плохо, — и стал раскручивать ее, прекрасно зная, что делает это только ради того, чтобы чуть притушить обиду…

План «Парнас» — и спецподразделение с тем же названием — начали свое существование два с половиной года назад, когда УНБ, негласно проверяя деятельность КБН, наткнулось на интересную закономерность: операции КБН против транспортантов и торговцев наркотиками всегда приводили только к росту цен и, как следствие, к росту преступности в регионе операции; количество же наркотиков на рынке, несколько уменьшившись вначале, затем резко увеличивалось и зачастую даже превосходило первоначальное. Число лиц, принимающих наркотики, уменьшалось не более чем на одну четверть — только за счет иррегуляров, — зато доходы наркомафии вырастали в пять-десять раз. Тогда УНБ, пользуясь своей неограниченной властью в округе Кавтаратан, удалило оттуда подразделения КБН и через подставных лиц выбросило на рынок большое количество наркотиков, ранее конфискованных у контрабандистов. Цены резко упали, число наркоманов увеличилось на десять-пятнадцать процентов, число иррегуляров — на шестьдесят процентов, зато уровень преступности, характерной для наркоманов, сократился в шесть раз. Неожиданно для всех поехали вниз показатели смертности среди самих наркоманов: случаи передозировки почти исчезли, абстинентных синдромов не стало совсем. Проведенная научная экспертиза подтвердила напрашивающийся вывод: процент лиц, склонных к приобретению химических зависимостей, есть величина относительно постоянная, и принимать меры к снижению процента практически бессмысленно. Усилия следует направлять на то, чтобы ущерб обществу от наличия в нем этих лиц был минимальным. Конечной целью проекта «Парнас» было установление порядка, при котором каждый зарегистрированный наркоман мог, проходя регулярные медицинские осмотры, получать необходимую дозу за очень умеренную плату. У государства появлялся еще один канал пополнения бюджета, отпадала необходимость содержать армию агентов КБН, резко снижалась преступность… Поскольку общественное мнение в стране, а тем более за рубежом, оставалось достаточно консервативным, проект «Парнас» предусматривал поначалу создание подпольной, хорошо законспирированной альтернативной сети торговли наркотиками — специально для того, чтобы сбивать цены, вытеснять традиционные мафиозные структуры и, в конечном счете, полностью завоевать рынок. Чтобы иметь достаточное количество наркотиков, руководство проекта «Парнас» вошло в контакт с «Подразделением Асаф» эльверской секретной службы; «ПА» занималось тем, что пресекало — очень жестоко — распространение наркомании в самом Эльвере (за хранение минимальных количеств наркотиков или сырья для них расстреливали без суда) — и посредничало в поставках наркотиков, в основном кокаина, в Европу и Америку. Ходили слухи, что на территории Эльвера существуют государственные плантации коки, на которых работают заключенные. Пользуясь отношениями партнерства с УНБ, эльверская секретная служба очень быстро создала сеть легальных и полулегальных проэльверских левацких молодежных организаций, служащих прикрытием для профессиональной разведывательно-террористической агентуры. Ситуация начала выходить из-под контроля очень скоро, хотя, казалось бы, обе стороны были заинтересованы в стабильном сотрудничестве. И потому загадочный феномен, возникший вдруг в Платиборе, так заинтересовал Хенрика Е.Хаппу, начальника отдела по борьбе с терроризмом и по совместительству шефа проекта «Парнас»…