Василий Головачев - Красная машина, черный пистолет (сборник)

На площадке сидела Кира и смотрела вниз. Шторм утихал. Волны еще накатывали на каменный «лоб», разбивались брызгами пены, но прежней силы в них не было. И, казалось, ничего не угрожает человечку в спасательном жилете, что качался на их гребнях, ничего не мешает доплыть до расселины и выбраться на твердь. Однако плыть человечек не пытался. Потому что был мертвым.

Ребенок. Мальчик лет шести-семи. В самолете он сидел двумя рядами ближе, чем Клим. Синеватые волосы, серая кожа лица, черно-желтая полосатая майка. Глаза мальчика были широко открыты, смотрели куда-то вдаль. Цвет их Клим разглядеть не мог, но отчего-то решил, что они ярко-зеленые, изумрудные. Как у Киры.

Он повернулся к девушке:

– Что с ним случилось? Я думал, кианетики живучи, как…. ну, выносливее людей.

Кира взглянула на него непонимающе:

– Да, мы можем обходиться без кислорода достаточно долго. Но жабр-то у нас нет, чтобы дышать под водой! Наверное, его волной накрыло, перевернуло лицом вниз, а взрослых рядом не было, чтобы помочь. Испугался, растерялся, захлебнулся…

Она вдруг всхлипнула, закрыла лицо руками. Клим удивленно посмотрел на нее:

– Ты его знала?

– Нет, но… какая разница? Это не правильно! Он же ребенок, малыш совсем! Дети не должны умирать!

Клима передернуло, руки сами собой сжались в кулаки.

– Детеныши-кианетики умирать не должны, ты хотела сказать?! В Акваполисе каждый день умирают двадцать-тридцать детей! Большинство и до года не доживают. Это нормально, да, правильно?! А то, что один ваш захлебнулся, – неправильно?!

Девушка попятилась от него к краю площадки:

– Ты что говоришь? Конечно, это неправильно. Дети в подводных городах умирают, потому что их мамы отказываются от операции, надеются на везение. Это же глупо…

– Глупо?! А ты знаешь, что ожидает женщину после твоей хваленой операции? Отравление соединениями меди, тяжелейший токсикоз! Это те, кто идет на операцию, рассчитывают на везение. Говоришь, у тебя нет братьев и сестер? А у меня были – трое! И все умерли, не дожив до года. Эдвард не разрешал делать операцию, но мама очень хотела ребенка от него, пусть даже кианетика! И ей «не повезло».

– Мне жаль… но ведь это был ее выбор, ее свобода воли. По статистике, смертность среди рожениц, перенесших операцию, двадцать три процента. Но зато ребенок-кианетик выживает стопроцентно, а дети-нормалы – один из трех. Да и что потом за жизнь у них? Так, может, риск того стоит?

– Еще бы! Наши женщины ценой своей жизни должны увеличивать ваше поголовье! Только зачем это вам теперь? Вы и без нас прекрасно размножаетесь! Сколько детенышей ты планируешь завести? Пять? А почему не десять? Материки большие, места всем хватит. Люди же там все вымерли! Включая детей.

– Но ведь не из-за гемоцианина! Наоборот, он стал спасением для человечества. Иначе действительно не было бы надежды. Подводные города построили не от хорошей жизни. Люди подорвали свой иммунитет антибиотиками, синтетической пищей, химическим и радиоактивным загрязнением, гербицидами и пестицидами – да всего не перечесть! Планета вымирала – почти десять миллиардов в середине двадцать первого века и чуть больше одного к концу двадцать второго. Оставшиеся пытались спастись тотальным контролем над средой обитания – воздухом, водой, пищей, – потому отгораживались от окружающего мира титановыми куполами и стометровой толщей воды. Но это была только отсрочка приговора. Если бы не синтез гемоцианина…

– …люди бы нашли выход! Обязательно нашли!

– Это и есть выход! Кислородный обмен на основе меди оказался непробиваемым щитом на пути вирусов и микробов. Понадобятся тысячи, десятки тысяч лет, чтобы естественные мутации создали нечто, способное его пробить. Чего еще желать?

– Именно – «чего желать!» Все смирились, перестали искать другое, человеческое решение. Это же так здорово – сдохнуть и отдать планету монстрам! Живучим, плодовитым и абсолютно здоровым!

Он замолчал, захлебнувшись злостью. Молчание длилось долго. Затем Кира ответила. Едва слышно в шуме прибоя:

– Мы такие же люди, как и вы. За что ты нас ненавидишь? За то, что у нас другой цвет крови?

«Господь сотворил людей по своему образу и подобию. А кианетики – подобие дьявола, созданные по его наущению!» – хотел бросить в ответ вычитанную где-то сентенцию Клим. Промолчал, вовремя сообразив, как глупо прозвучит подобное обвинение.

Не дождавшись ответа, девушка вдруг вскочила и ласточкой нырнула в воду. Клим опешил, не понимая, зачем она это сделала. А Кира ухватила мертвого мальчика за спасжилет, потянула прочь от островка. Убедившись, что к камням его вновь не прибьет, отпустила, поплыла обратно. Она обогнула островок, пропала за выступом скалы, а Клим все смотрел на яркое пятнышко, прыгающее по волнам. И думал, что этому мальчишке повезло.

Укрыться от солнца на голых скалах было невозможно. Оставалось поднять воротник куртки, втянуть голову в плечи, спрятать руки в карманы и надеяться, что вечером интенсивность облучения невысока.

– Клим, ты, наверное, пить хочешь?

Он вздрогнул от неожиданного вопроса, обернулся, готовый ответить что-нибудь резкое. И почувствовал – во рту и впрямь пересохло. Пока не задумывался об этом, жажда не давала о себе знать, таилась где-то внутри. Но теперь накатила со всей силой.

Он подозрительно уставился на девушку – издевается, что ли? Но та и не собиралась шутить:

– Здесь немного пресной воды есть. После дождя осталась.

В выемке под стенкой расселины в самом деле темнела лужица. Клим присел над ней, недоверчиво зачерпнул воду рукой, помедлил. Покачал головой с сожалением:

– Мне нельзя. В ней полно микробов, а у меня ничего дезинфицирующего нет.

– Какие микробы, она же дождевая! Здесь солнце и океан все дезинфицировали.

– Нет.

Он выплеснул воду назад, в лужицу. И тотчас жажда стала еще сильнее. Лучше бы и не знать об этой луже! Ничего, он потерпит…

Не удержавшись, спросил:

– Как думаешь, спасатели нас найдут?

– Конечно! Нас уже ищут. Как только шторм уйдет, появятся и самолеты, и корабли. Вот посмотришь, солнце сесть не успеет, а они будут здесь.

Кира не угадала. Солнце опустилось за горизонт, небо потемнело, набрало черноты, в западной его половине зажглись звезды, а спасатели так и не пришли. В конце концов девушка сдалась, выбрала место поровнее, устроилась спать.

Клим сидел на площадке, сколько мог. Боролся с усталостью, сделавшей веки свинцовыми, с голодом, неприятно ворочающимся в желудке, а главное – с жаждой. Уговаривал себя, что человек способен обходиться без воды довольно долго. Потом стало совсем невмоготу. Воровато прислушиваясь к сонному дыханию девушки, он заполз в расселину, впотьмах нашел заветную выемку… и принялся лакать воду, словно собака. Вода была теплая, солоноватая – во время шторма брызги волн окатывали островок до самой макушки, – но, несмотря на это, первые глотки были неимоверно вкусны! Он еле нашел силы, чтобы остановиться.

Мелькнуло запоздалое раскаяние: если в течение двух дней спасатели их не найдут, будет поздно. Тут же посмеялся мысленно над собой – да, будет поздно. Но вовсе не из-за выпитой воды. Все, что он сделал, окажется зряшным. И еще страшнее – бесполезным станет сделанное Эдвардом.

– Клим, Клим, самолет!

Он вскочил и от возгласа, и от того, что его бесцеремонно тормошили за плечо. Было раннее утро, солнце поднялось над горизонтом едва на ладонь. Его лучи пока не доставали до расселины, здесь было сыро и прохладно. За ночь шторм стих окончательно, море и небо вновь выглядели лазурной бесконечностью. И оттуда, из этой бесконечности, отчетливо доносился гул самолетного двигателя.

– Где он?!

– Вон там, смотри!

Климу пришлось щуриться несколько минут, чтобы разглядеть серебристую точку. Самолет кружил над дальней сушей, то опускаясь ниже, то поднимаясь вверх. А затем… затем он пошел на посадку!

– Эй, мы здесь! Здесь! – Кира забралась на гребень островка, кричала, махала руками над головой. Клим присоединился к ней:

– Сюда! Сюда летите!

Самолетик подкатил по воде к самому берегу. Что там делалось, разобрать было невозможно, но на затерянный в океане камень пилоты точно свои бинокли не наводили.

Клим присел обессиленно.

– Почему они нас не ищут?

– Наверное, после удара самолет сумел пролететь довольно далеко. Люди выбрались на берег, а в воду выпали лишь те, кто в хвосте сидел. Сейчас вывезут спасшихся, определят, кого не хватает, и продолжат поиски.

Объяснение Киры было вполне логичным. Но Клима оно не устраивало:

– И скоро они их продолжат?

– Не знаю. Не исключено, еще сутки подождать придется.

– Сутки?! Да я не выдержу здесь сутки! – Заметив непонимание на лице девушки, он поспешил объяснить: – У меня плохой прогноз по ультрафиолету, мне нельзя долго на солнце. А здесь и тени нет!