Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

потому всегда опасаюсь подслушивающей аппаратуры, а потому и избегаю конкретных упоминаний, и вас призываю к тому же — итак, груз там весьма нужен для каких-то целей. В случае, если он уйдет в соответствии с этим планом, деньги будут получены — и до последнего гроша пойдут руководству и будут истрачены на абсолютно бессмысленные вещи — не говоря уже о том, что большую половину их просто разворуют само руководство и их ставленники.

— Разве технетам свойственно воровать?

— Мы ведь уже говорили о том, что они обладают многими людскими чертами. Воровать — не работать, воровать легче и выгодней. Одним словом… Впрочем, это уже наши внутренние дела, и они вас совершенно не интересуют. Итак, вот ситуация, которой мы с вами сейчас занимаемся: есть продавец, и есть покупатель. Первый хочет продать, второй — купить. Условия устраивают обе стороны. Избавившись от товара, продавец вздохнет с облегчением: как-никак, он обладал товаром не на законных основаниях, ракеты обладают не только колоссальным фугасным зарядом, но и не менее взрывчатым компрометирующим. Продажа их, таким образом, пойдет лишь на пользу Технеции, не так ли?

— Не совсем понимаю, — сказал Милов. — Вы хотите убедить меня в том, что замысел Базы можно только приветствовать и нужно всячески содействовать этой самой продаже? Но какое отношение к интересам Технеции имею я?

— Если бы я рассуждал по этой схеме, то и пальцем не шевельнул бы ради того, чтобы вытащить вас с Базы — кто бы меня об этом ни просил. Нет, дело обстоит несколько сложнее. В самых кратких словах обрисую положение вот как. Вам надо спастись. Единственный способ сделать это — покинуть Технецию как можно скорее. Я готов оказать вам в этом содействие, поскольку ваше спасение не противоречит моим интересам. Но я не альтруист. Жизнь научила меня стараться извлекать из любого сочетания обстоятельств хотя бы маленькую выгоду. Так и в нашем случае. Я помогаю вам выжить и вернуться домой — вы же помогаете, в свою очередь, мне осуществить одну несложную операцию.

— Интересно: какую же? Может быть, она мне не по силам?

— О содержании ее вы узнаете в свое время. Пока могу лишь заверить вас: вы с нею сладите.

— Вы так во мне уверены?

— Мы знаем о вас много — да и вас знаем, друг мой, тут сохранилось не так уж мало людей, помнящих вас по прежней, дотехнетской жизни. И у нас есть все основания полагать, что вы способны справиться с этим. Кстати, подобного же мнения о вас были и те, с кем вы разговаривали на Базе, не правда ли? Господин Клеврец в частности? Я очень уважаю его, как специалиста. К сожалению, до меня дошла весть, что у него какое-то расстройство здоровья. К счастью, не смертельное.

Разговор о здоровье Клевреца Милов предпочел не поддерживать.

— И все же я не представляю себе — каким образом мог бы сейчас выкрутиться… Вы говорите: покинуть Технецию. Не думаю, что это очень просто. Границу у вас охраняют достаточно добросовестно.

— На что же вам дана голова? Думайте! Я потому и пригласил вас сюда: именно здесь мы можем обеспечить вам наилучшие условия для работы мысли. У меня тоже нет готового рецепта для вашего спасения. Есть лишь желание содействовать — и кое-какие возможности для этого. На то, чтобы обдумать способ решения задачи, у вас будет целых два дня. Целых два!

— Немного, — сказал Милов на всякий случай.

— В этом мы не властны. Потому что, как мне представляется, ваше возвращение домой легче всего увязать именно с торговой операцией, о которой мы с вами уже говорили; с операцией, что готовит База. Операция, насколько мне известно, должна начаться через неделю, перенести сроки — не в нашей власти, а дня три-четыре вам понадобятся на то, чтобы оказаться в той группе, которая и будет реализовать план — их план. Это можно только изнутри: никакое нападение на транспорт с грузом невозможно, я уверен — он будет прекрасно охраняться, да и маршрут его следования вряд ли удастся уточнить: он предельно засекречен — а может быть, вообще из нескольких возможных будет избран лишь в последний миг. Нет, вам надо быть в той группе — как это и предполагали те, кто ставил перед вами задачу номер один.

— Они действительно ставили задачу, — кивнул Милов. — Но потом сами же меня отстранили. Оказалось, что меня обрабатывали слишком…

Старик не дал ему договорить.

— Мы узнали об этом практически сразу же, и, признаюсь, это обстоятельство немало нас озадачило. Дело в тем, что как только я узнал о том, что вас задержали тут, буквально у меня перед носом, мне стало ясно, что вас придется вытаскивать. Первоначально мы рассчитывали, что вас официально введут в состав конвоя — ну, а мы сумеем связаться с вами, объяснить обстановку и тэ дэ. Однако, этот план сорвался. Мы стали думать над другими вариантами. Мы вовсе не глупы. Вот вам пример: мы ни на мгновение не усомнились в том, что на самом деле вы сохранили — или быстро восстановите — человеческую ясность мышления. Если бы мы не знали этого, то не стали бы строить на вас какие-то расчеты. Наоборот, это происшествие только укрепило нашу уверенность в том, что любая работа вам по силам. И мы решили вытащить вас оттуда, раз уж они не смогли вас использовать. Решили — и вытащили. Вам только казалось, что если ваш охранник выбыл из игры, то за вами никто не приглядывал. Смотрели. Кстати, группа, к которой вы в последний миг присоединились, несколько часов была вынуждена ждать подходящего момента для выхода. Нет, не рядовые технеты, конечно — им приказали ждать, и они ждали, скомандовали — и они пошли. Я говорю о тех, кто дал команду на выход. А начальство Базы…

— Кстати, — сказал Милов, — они мне хоть что-то обещали в случае успешного выполнения…

— Они лгали, и вы это прекрасно знаете.

— А откуда, собственно, мне это знать?

— М-м… Своя логика в вашем замечании есть. Н-да. Ну, что же — придется снабдить вас еще кое-какой дополнительной информацией.

— Могу только приветствовать.

— Видите ли, мистер Милов (уже не «мсьё», — подумал Милов мельком, — форсит, бранденбур с бакенбардами, пижон старый!), избавиться от ракет и получить за них весьма пристойные деньги — таков план Базы, но не весь план, а лишь его меньшая половина. И если вы хоть на минуту задумаетесь над ним, то поймете, что в плане этом, в самой его основе,