Петроний Аматуни - Гаяна

Всего одна черточка — и справедливость восторжествовала. Круглая сумма осталась в кассе! Оказывается, не так легко провести за нос нашу святую церковь, и нельзя безнаказанно творить грехи там, где незримо присутствует сам дух господень.

Считаем своим долгом порадовать читателей: средства, полученные святой церковью от продажи билетов, пойдут на укрепление нашей веры и послужат делу дальнейшего духовного совершенствования верующей паствы!..»

Боб скомкал газету, швырнул ее на пол и еще раз взглянул на Пирса. Перешагнув через труп, Хоутон подошел к телефону.

Наутро новость облетела остров, но грустное событие вызвало лишь осуждение завсегдатаев кабачка Оскара, привыкших смотреть в лицо смерти и презирающих всякого, кто поднимает на себя руку.

Пирса похоронили вечером, а насмешник Буль собственноручно начертал эпитафию на могильном камне, навеки прижавшем неудачника Монти к чужой земле:

Монти застрелился ночью, а утром Дорт вызвал Курца. Мучимый дурными предчувствиями, старый эсэсовец неохотно направился к патрону. Вот и кабинет Дорта, вот и он сам, а Курц все еще не придумал подходящего объяснения тому, что Пирс ушел от возмездия.

— Недурно вы устроили инсценировку самоубийства… — вдруг услышал Курц голос Дорта и вытянулся. — Я очень не хотел шума при устранении Пирса: этого пьяницу рабочие привыкли ежедневно видеть и на заводе и в кабачке… Когда вы захотите, то действуете разумно.

Курц расправил плечи и преданно посмотрел в глаза Дорту.

— Если вы наконец совсем избавите меня от чужих ушей, я прощу вас. Идите…

Курц по-военному щелкнул каблуками и быстро вышел.

«Что было бы, — подумал он, — если бы люди никогда не ошибались?!»

Весть о самоубийстве Монти Пирса развлекла Бергоффа и гостей, находившихся в эти дни в его доме. Но на одного из них выстрел Пирса произвел настолько сильное впечатление, что он около часа оставался в состоянии необычайной сосредоточенности. Это был Хент — долговязый детина, достойный отпрыск Джексона. Слоняясь по свету с туго набитой мошной, Хент после пребывания в Индии стал мистиком. Не находя ничего достойного в этой жизни, он уверовал в загробный мир и посвятил себя «проблеме» установления связи с душами умерших.

По заказам Хента на материке было изготовлено несколько приемопередаточных радиоустановок для общения с потусторонним миром. Но, то ли умершие оказались неразговорчивыми, то ли аппараты требовали каких-то доделок, до сих пор Хент улавливал только голоса живых. Не теряя надежды, он купил новую аппаратуру и теперь ожидал удобного случая, чтобы испытать эту, как его уверяли, абсолютно надежную установку.

«Самоубийство Пирса и есть такой удобный случай!.. Монти недавно покинул наш бренный мир и, вероятно, еще не отвык от земного общества, — подумал Хент. — Возможно, он окажется разговорчивее других покойников».

Хент извлек из багажа свой новый аппарат и стал готовиться к его испытаниям. В поздний час на пустынном океанском берегу вокруг него собралась компания: Джексон, Бергофф и Курц. Аппарат был установлен на открытом месте. Беззвучно произнеся про себя молитву и испросив всевышнего разрешения на эксперимент, Хент дрожащей рукой включил передатчик. В эфире понеслись слова:

— Говорит Хент… Монти Пирс, Монти Пирс! Если ты слышишь меня, то отзовись…

Ночь молчала. Тихо плескался океан, с шорохом перебирая прибрежную гальку, луна холодным светом озаряла упорного искателя мертвых душ. Монти Пирс не отзывался.

Курц вполголоса запел старую фривольную песенку, одну из тех, что морские ветры и сейчас разносят по портовым тавернам.

— Вы о чем-то думаете, Курц? — вполголоса спросил у него Бергофф.

— С вашего позволения, сэр… я думаю, что эта затея мистера Хента с аппаратом — чепуха! — признался Курц. — Да, сэр, чепуха! Я не одного отправил на тот свет и знаю, что это значит.

— Тихо, болван! — зашипел Бергофф и оттянул его за рукав в сторону от всей компании. — Нельзя быть таким бестактным.

Хент испробовал десятки волн и перешел с ультракоротких на короткие.

И вдруг… Остатки волос зашевелились на преждевременно лысеющей голове Хента. Прислушиваясь к прерывистому стрекотанию аппарата, Хент едва не лишился скудных остатков разума и не отправился сам «в гости к бедняге Монти». Из эфира, преодолевая трескотню и шум радиопомех, примчалась совсем неожиданная радиограмма:

«Люди мира! Берегитесь! Остров Пито-Као стал секретной базой… Требуйте расследования… немедленно… страшная болезнь… Не теряйте времени!»

Джексон, воткнувший перед тем в уши слуховые трубки, заинтересовался ритмичным писком.

— Что там? — спросил он. — Дай-ка ленту… Хент исполнил его просьбу.

— Так-с! — произнес старик, поднося к глазам бумагу, на которой аппарат автоматически записал радиограмму. Хент услужливо освещал ее карманным электрическим фонарем. — Гм! Скажи, пожалуйста… В самом деле, что-то написано… «Люди мира! Берегитесь! Остров Пито-Као… Требуйте расследования…» Что? — вдруг заорал он так, что слуховые трубки едва не выскочили из его заросших седой щетиной ушей. — В какую авантюру меня втянули?

Бергофф рывком выхватил у него ленту и прочел текст таинственной радиограммы. Он повернулся к Курцу и понял, что немец тоже прочел ее.

— Ну? — хрипло спросил Бергофф. — Кто?

— Я перерою весь остров, но найду его, шеф, — глотая слюну, ответил Курц.

— О какой секретной базе здесь идет речь? — нахмурясь, спросил Джексон.

— Понятия не имею, — пожал плечами Бергофф. — Вероятно, есть какой-то другой остров с таким же названием.

— Мы с вами говорили как честные бизнесмены, — резко бросил Джексон. — Я верил вам… Но сейчас я вижу, что вы многого недоговорили, а риск, которому я подвергаюсь, превышает доходы, обещанные мне в нашем соглашении. Я покидаю вас и оставляю за собой право расторгнуть договор или заключить его на новых, более приемлемых для меня условиях! — И, повернувшись к сыну, почти крикнул: — Собирайся, дармоед! Я прощаю твою глупость только потому, что она хоть раз случайно уберегла меня от убытков.

— Мистер Джексон, — неуверенно попытался удержать его Бергофф. — Я не сомневаюсь, что это недоразумение… Все уладится…

— У меня достаточно денег, чтобы вкладывать их только наверняка, — отрезал старик. — А здесь, на Пито-Као, далеко не спокойно!

В противоположность Джексону Стоутмен отнесся к радиограмме более спокойно.

— Занимаясь подобными делами, — сказал он Бергоффу, — следует быть осторожным. Проверьте своих людей: в этой коробке, — он указал рукой в сторону крабоконсервного завода, — завелась моль. Советую не жалеть нафталина…