Василий Головачев - Милосердие динозавра (повести)

— Да вы что?! Внедрение БПК запрещено Комиссией морали и этики год назад!

— Я знаю, — сухо заявил Калашников. — Но биоперсонком внедрен Пересвету раньше, до моратория. Помните открытие базы боевых роботов в Средней Азии?

— Теперь я вспомнил. Я был тогда начальником первого сектора управления. Пять лет назад…

— Почти шесть. Для операции уничтожения базы пятерым работникам отдела безопасности и были внедрены БПК. В живых осталось двое.

— Пересвет? Вот, значит, как… А кто второй?

— Я, — просто ответил Калашников. Он понимал чувства Косачевского, знавшего о последствиях экспериментов с усилением интеллектуальных способностей человека. Технологический путь, путь машинного наращивания, оказался тупиковым, но первопроходцы этого не знали. Не знали они и того, что внедренные микрокомпьютеры невозможно было отключить или удалить — владельцы БПК тяжело заболевали синдромом «потери личности», вплоть до тяжелого психического расстройства с летальным исходом.

— Не знал, — качнул головой Косачевский, — извините.

— Ничего, я привык. — Калашников не стал рассказывать, что их предупреждали о последствиях внедрения в мозг микрокомпьютерных устройств, но у службы безопасности не было иного выхода.

— Считаю, что наш противник экипирован не хуже, — сказал Косачевский через минуту. — Так что предложить террористам в качестве контригры, кроме прямого зондажа Сферы и стратегической контрразведки?

— Поиск идет по трем направлениям: полигон в Австралии — канал переброса хищников на Д-комплекс; база Даль-разведки — утечка генераторов холода; отряд спасателей — осведомитель Чужих о расстановке сил и передвижении отряда в пределах Сферы. Результаты уже есть, к вечеру будет подготовлена операция по захвату пособников резидента на биополигоне, а завтра выйдем на того, кто перебросил на Д-комплекс криогенераторы. В Сфере обстановка сложнее, хотя выявлен ряд лиц, имеющих доступ к важной информации конфиденциального характера. Намечены секторы их контактов между собой до экспедиции в Сферу, изучаются характер связей, личностные характеристики, поведение, послужные списки, отношение к обязанностям.

— Хорошо. Какие дополнительные меры безопасности предусмотрены вами в отношении работы экспедиции?

— Чрезвычайное положение продолжает действовать. Исследования Д-комплекса приостановлены, отряды на планетах продолжают работу, но режим безопасности переведен на форму «экстра». Проанализированы вектор-зоны возможных террористических актов, в этих зонах установлено наблюдение.

— Пропавшие без вести на Д-комплексе так и не найдены?

— Боюсь, что они попали в точку взрыва и погибли.

— Итак, двое суток в Сфере тихо. Что предпримут Чужие в ближайшее время?

— Ждем. — Калашников нахмурился. — Все службы готовы к ликвидации последствий. Точно предугадать место нового удара, к сожалению, пока невозможно, потому что не выяснено главное — цель действий Чужих. Логико-смысловая модель их деятельности только разрабатывается.

Косачевский задумался, поглаживая седой висок.

— Пожалуй, это самое слабое место в системе наших умозаключений. Необходима консультация историков и социологов. Я свяжусь с Институтом истории и социологии на Земле и предложу поломать головы над проблемой вместе с нами. А новость, которую я приберег, звучит так: пограничная служба Даль-разведки наткнулась на две цивилизации в разных областях космоса. Одна — у гаммы Дракона, гуманоидная, вторая — у дзеты Ящерицы, негуманоидная. Обе, по всей видимости, подлежат опеке вашего отдела, исчерпывающую информацию вам представит Рудаков. Желаю удачи.

Размышляя над новостью, Калашников вернулся в кабинет и с головой окунулся в вихрь сводок, команд и встреч с начальниками служб и отделений.

В семь часов вечера по московскому времени оперативная группа вылетела в Австралию на биополигон «Хоррор», расположенный на краю пустыни Гибсона, где ее ждали работники группы наблюдения следственного отделения.

Калашников прибыл на полигон на полчаса позже в сопровождении куратора австралийского филиала УАСС Корнера.

Биополигон «Хоррор» был создан в Австралии двадцать три года назад для сохранения полного набора генов животных, занесенных в Красную книгу. Затем, спустя пять лет, на нем были построены лаборатории, специализирующиеся на воссоздании исчезнувших сравнительно недавно видов фауны Земли. Одна из этих лабораторий с номером семь получила разрешение на эксперименты по палеогенетике, то есть начала исследование возможности воспроизведения предков современных животных вплоть до эпохи динозавров — мезозоя и палеозоя.

Полигон имел свое пассажирское и грузовое метро, контролируемое «Иором» — международной службой охраны порядка, но в этот день работники «Иора» были заменены специалистами отдела безопасности, и встречали Калашникова и Корнера знакомые лица: подвижный, пухлый, как хлебный батон, заместитель начальника отдела Захар Захаров и старший инспектор-официал Фредерик Эгберт, массивный, по-медвежьи косолапый, с тяжелым сонным лицом.

За стенами метро царил жаркий полдень. Полупрозрачный купол станции метро стоял в окружении двухметровых шпалер голубоватого спинифекса и островков молодых баобабов. Сопровождающие свернули к белому двухэтажному зданию административно-управленческого корпуса полигона, выстроенного в стиле «плавающий тор». Людей нигде не было видно, лишь в холле здания читал старинную книгу бородатый интеллектуал в шортах, не обращавший на процессию никакого внимания.

В кабинете начальника полигона царила стандартная обстановка, обычная для кабинетов деловых организаций и фирм: стол-пульт с подставкой видеоселектора, панель координатора, расчетчик режимов охраны полигона, два пандарма с креслами, терминал вычислителя и ряд легких стульев. Две стены кабинета — фасады кристаллокартотек, третья — бар и сейф, четвертая — окно с видом на территорию полигона с редкими скалами, зарослями кустарника, толстопузыми баобабами и строениями всевозможных форм и размеров. Многие кубы и цилиндры соединялись прозрачными рукавами коридоров.

Захаров поговорил о чем-то с инспектором и повернулся к начальнику отдела.

— Все готово к операции. Резидент выявлен с вероятностью ноль девяносто три. Это Суннимур Кхеммат, палеобиолог, заместитель начальника седьмой лаборатории. Непалец, тридцать три года, месяц назад вернулся на Землю — отказался от работы в Сфере.

— Вот как? Это интересно. Причина отказа?