Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

Я — велик; вот в чем заключалась она. Эта мысль. Я — самое совершенное существо из всех, живущих на Земле. Я выше всех. Только я понимаю, что такое жизнь и в чем заключается ее смысл и содержание.

Они — в том, чтобы сразу и наилучшим образом выполнять то, что мне приказывают. Приказывать мне могут Старшие Великие. Я — маленький великий. И в этом — блаженство. Самое лучшее в мире — быть Маленьким Великим. Потому что Старшим Великим приходится думать. А мысли причиняют боль. Думать — больно. Зато делать — совсем не больно. Исполнение приносит ощущение счастья. Маленький великий не должен думать. Только выполнять. Но выполнять хорошо. Для того, чтобы выполнять хорошо, великий должен быть всегда исправным. Полная исправность создает ощущение «Всё хорошо». Когда такое ощущение исчезает — значит, в тебе возникла неисправность, и ты должен обратиться к лучшим своим друзьям — тем великим, что заботятся о твоей постоянной исправности. Они сделают так, что тебе снова станет очень хорошо.

Получать приказы и выполнять — вот главное и единственное, что есть у великого. Только если он живет по этому правилу, он может получать и всё другое, что помогает возникновению блаженства. Энергию в такой форме, принятие которой доставляет удовольствие. Общение с техналями, которое тоже приносит радость. И все остальное. Но только — если он хорошо выполняет главное. Выполняет постоянно, в единственно существующем и непрерывно развертывающемся «Сейчас». Кроме этого «Сейчас» не существует ничего. Великий не может думать о том, что якобы было — потому что в действительности ничего не было раньше, есть только «сейчас». Непрерывное «сейчас» — и всё. И больше ничего не нужно.

Великий постоянно доволен. Довольство исчезает только тогда, когда он не получает приказов — или получает, но не в состоянии их выполнить. Тогда ему становится очень нехорошо. И он ищет приказов — или, если они есть, сокрушает всё, что мешает ему их выполнить.

В мире нет более удовлетворенного существа, чем Маленький Великий…

— Собрат!

— Я собрат! Слушаю!

— Ты доволен, собрат?

— У меня есть всё, кроме приказа к действию. Мне не хватает приказа. Мне нужен приказ!

— Получи приказ, собрат!

— Я слушаю! Слушаю!

— Ты будешь запоминать каждое слово. И выполнять всё только так, как тебе будет приказано. Тебе ясно?

— Мне ясно! Ясно! Я запомню каждое слово!

— Если чего-то не поймешь, не станешь скрывать этого, но спросишь. Собрат ничего не может скрывать. Если он скрывает — он неисправен. Ты понял меня, собрат?

— Я понял. Я спрошу. Пока мне все понятно.

— Хвалю. Ты хороший собрат. Слушай приказ. Ты будешь находиться в Восточном конвое. Знаешь, что такое — Восточный конвой?

— Буду находиться в Восточном конвое. Нет, я не знаю, что такое Восточный конвой.

— Правильно. Тебе не надо было этого знать. Теперь нужно. Конвой — это машины. Грузовики. Много машин. Ты поедешь на одной из них. На первой.

— Много машин — конвой. Я поеду на первой. Я понял.

— Машины повезут груз. Они повезут его к Восточной границе. Знаешь, что такое граница?

— Конец мира технетов. Временный конец.

— Хорошо. Ты сделаешь все, что должен сделать, чтобы груз благополучно перевезли через границу. Когда вы окажетесь по ту сторону границы, машины конвоя оставят груз и уедут назад. Но ты останешься с грузом. Приедут другие машины, с той стороны, и заберут груз. Ты поедешь с ними и будешь находиться с грузом до тех пор, пока тебе не скажут, что вы достигли конца пути. Тогда ты вернешься сюда, к нам, и получишь новый приказ. Тебе ясно, собрат?

— Мне все ясно.

— Ты не хочешь ни о чем спросить? Например, о том — какой груз ты перевезешь через границу?

— Мне надо знать это?

— Нет, тебе не надо. И правильно, что ты не спрашиваешь о нем.

— Я рад, что поступаю правильно.

— А что ты должен сделать, чтобы груз благополучно перевезли через границу? Через пограничные и таможенные заставы?

— Я должен сделать всё, что должен сделать…

— Да, да. Но — что именно ты должен сделать?

— Я должен остаться с грузом…

— Постой. Вот вы оказались на границе. Вас пропустили технетские пограничники и таможенники. Ты знаешь, кто такие — пограничники?

— Мне не говорили этого. И о таможенниках тоже.

— Но ты должен знать!

— Я не знаю. Это плохо? Пусть мне скажут, чтобы я знал, кто такие пограничники и таможенники.

— Тебе потом расскажут. Сейчас главное: скажи, что ты должен сделать, чтобы вас пропустили пограничники и таможенники на той стороне?

— Я должен находиться с грузом…

— Там, на пограничной заставе — что ты должен сделать? Что — сказать?

— Мне этого не говорили. Пусть мне скажут…

— Ты должен знать это!

— Я не знаю. Пусть мне…

— Ты должен! Должен! Должен знать сам!

— Я не знаю, Старший. Мне очень плохо, но я не знаю! Не знаю!

— Постой. Отдохни немного… Кстати: ты помнишь, как тебя зовут?

— Я — маленький собрат.

— Мы все собратья. Но как твое собственное имя?

— У меня есть имя? Мне не говорили. Пусть мне скажут мое имя.

— Обожди…

Собрат, забывший о том, что он — Милов, послушно расслабился. Он больше не говорил. Только слушал.

— …Что за дьявол! Вы что — вычистили его до полной амнезии?

— Я не собирался. Полагаю, что такого эффекта не должно было возникнуть. Он же был совершенно нормальным, уравновешенным…

— Идиот! Человек его профессии всегда должен выглядеть нормальным и уравновешенным, иначе он просто не может работать. Однако, на самом деле он никак не может быть таким! Не тот это род занятий, при котором человек может сохранить свою нервную систему в нормальном состоянии. Вы что, не учли этого? Тут надо было работать ювелирно, снимать слой за слоем…

— Я так и делал. И вроде бы ничто не указывало…

— Вы дурак! Дурак! Выскребли его память до дна! Ну, и что теперь прикажете с ним делать? Он не помнит ни слова пароля. То есть, шансов миновать границу у него не больше, чем у нас с вами. Даже меньше.

— Я же говорю вам: ничто не указывало…

— Я вас спрашиваю: что теперь с ним делать?

— Ну, я думаю, далеко не всё потеряно.

— Объясните.

— Вы ведь знаете: после нормальной превенции память нередко восстанавливается. Постепенно, и все же восстанавливается. В особенности, если содержать его в соответствующем режиме. То есть, не подвергать перегрузкам и моделировать ситуации, подобные тем, в которых он оказывался ранее.