Александр Грог - Время уродов (История Восьмого)

- Подожди...

Видно было, как к самоходу подходил кто-то в форме. Открыл дверину, отскочил, рот разинул беззвучно, а может и со звуком, но сюда не донеслось. Другие набежали, один метнулся внутрь и тут же выскочил, зажимая нос. Стали орать, оглядываться на бар. Моментально все в округе опустело, только головы торчали, выглядывали. Никто больше не шлындал.

- Ну, вот и обновили, - растерянно сказал Восьмой.

- Теперь Теневой точно обидится, - вздохнул Ник. - Я ему сказал, что штуцер не целованный - новье!

- Не хрен чужое обещать, что подаришь!

- Голова-то как болит! - опять пожаловался Ник.

- А ты поблюй, - от души посоветовал Восьмой. - Я когда волнуюсь, всегда так делаю.

- А сам не хочешь?

- Нет. Сейчас чего волноваться. Сейчас дело трубное. Мэра, говоришь, вместе с Теневым спечь нельзя. Тогда, на круг, получается - кранты - спускай кровь. А говносеть Стражи первым делом перекроют, да и не полезу я туда.

- Угу, - сказал Ник. - Теперь третье кольцо поставят, уже на весь район. И Теневой всех своих призовет, поднимет, кто отсыпается с ночной. И еще, забыл сказать, сегодня спецколонна должна придти на Свалку. С гвардейским сопровождением. Мне ли их не знать? Но если к тому времени здесь головешек не будет, точно вмешаются. Им пофиг, кого прижигать и где. Тогда в шестой раз на этом месте не строиться - озерцо здесь будет стеклянное на радость ребятишкам.

Восьмой с подозрением взглянул на Большого, вроде он с удовольствием сообщал дурные новости. Нездорово это как-то, - подумал. Все-таки плоть-жилет не только на тело влияет, но и на голову. И про колонну знает, хотя даже Каптеру сообщают лишь в самый последний момент.

- А я это, тоже... Извините, короче, - сказала Слухач. - Но когда последнее мочилово было, забыла картинку наложить. В общем, наши тоже сюда припрутся.

- А они за кого? - спросил Восьмой рассеянно.

Слухач пожала плечами.

- Еще не решили. Но злятся на нас сильно. Если прорвемся, к ним лучше не попадать. Мне и тебе - точно.

Большой внимательно прислушивался. И тут опять заржал, неприятно со всхлипами.

- Ну-ну! - сказал: - Такого, чтобы всех собрать, и все распять тебя желали, я что-то не упомню.

И затрясся, будто воздуха перестало хватать, и слезы на глазах выступили.

- Чего это он? - спросила Слухач.

- Бара жалко! - ответил Восьмой.

Ник, наконец, продышался.

- Но главное...

И тут Ник опять засмеялся нервно, всхлипами.

- Может Лекаря ему? - озаботилась Слухач. - Или ты сам, с машинки?

Ник отмахнулся, принялся выдавливать из себя мелкими порциями:

- Но главное, никто не знает, за каким собственно хером он здесь! А хер этот - глаза бы мои его не видели! - вот тут рядышком со мной сидит, да затылок свой скребет, не понимая, как во все это влип. Зря скребет, промежду прочим, по роже видно - ничего не выскребет...

К концу монолога Большой Ник отдышался и посерьезнел.

- А что, муниципальные теперь тоже здесь? - спросил Восьмой.

- Здесь, миленький, здесь, - успокоил Ник.

- Это их начальник за чучело обиделся, - начал объяснять Восьмой. - Я ему чучело обещал. Икса пообещал.

- Ничего, не расстраивайся! Он взамен твое возьмет.

После некоторой паузы Восьмой сказал:

- Я теперь на говнотуннель согласен. Попробуем?

- Поздно, миленький, - сказал Ник. - Группа Очистки прибыла - все дырки, весь периметр заткнула, а уж говносброс первым делом. Теперь каждого таракана сначала сжигают, а лишь потом допросить разрешают - куда, по какому делу полз и почему в этом направлении...

- Так не годится! - объявил Лекарь рассерженно. - Постелить есть чего? Ноги разъезжаются!

Да, - отметил про себя Восьмой, - крови у лестницы натекло много неудобно Лекарю.

Лекарь, балансируя на чьем-то теле, достал пузырек и поочередно стал опускать в него щепки.

- Ты чего там?

- А те, что наверху, ожили и ногами топают.

- Не должны! - уверенно заявил Ник, и нож сам собой скользнул в ладонь. Восьмой, наконец, разглядел - плоть подала, выдавила.

- Топают-топают! - подтвердил Лекарь. - И с каждым разом все больше их. Один из недоростков рожу сунул, но я не успел - шустрый.

- Откуда взялись? - удивился Восьмой. - Ведь перекрыто все!

Переглянулись с Ником. Тот посерьезнел.

- Раз они вошли, значит, и мы выйдем, - сказал Мастер.

- Сначала глянем - кто такие, потом на прорыв пойдем, - согласился Ник. - Сквозь. Всех зачищать некогда, время потеряем, внизу сообразят...

- Не каждая печень спицу в себе переварит, - на всякий случай предупредил Лекарь.

- Что?

- Та рожа до меня дотянуться пыталась. Очень шустрый.

...Остальные рассыпались по номерам. Иногда закаленные спицы били сквозь двери, как жало, и едва не доставали. Ник, когда в последний раз отстроился, похоже, пожадничал с планировкой - коридор был узковат. Восьмой не стрелял сквозь двери. Он не любил так, вслепую. Было темновато и еще очень мешали те, кто валялся в проходе, приходилось идти прямо по телам. Ник шел первым, равномерно раскачиваясь, как маятник, вправо влево, чтобы открыть обзор Восьмому. Стрелок, как и когда-то во времена службы - ох и быстро вспомнились те навыки! - всаживал заряд в каждое тело на полу. В одном месте Ник качнулся, уперся рукой в дверь и упал во внутрь. Женщина с узлом вскрикнула. Похоже, что там тоже растерялись, и Восьмой с Лидером расстреляли все живое. Ник дождался, пока они не закончат, потом встал с пола, отмахнулся и сам выдернул спицу из плеча.

Буркнул:

- Попомнят они у меня!

Слухач не стеснялась палить сквозь двери, более того, делала это с удовольствием

Лунатик балансировал легко, перепрыгивал с тела на тело. Столь же грациозно, даже улыбаясь, излишне высоко задрав юбки, и подбородок, прошла по коридору Хамелеон. Желудок, придерживая двумя руками брюхо, шел не разбирая, смотрел только в пол, и Лекарь, пристроившись сзади, подталкивал, направлял. Злой Мастер шел последним, машинки в переднике, штуцер за спиной, а в руках пучок деревянных тонких щепок Лекаря. Спицы перехватывал, обламывал мимолетным движением, словно они были и не стальные, а некие соломинки, и, задержавшись на секунду, в освободившееся отверстие вбивал, выстреливал свою щепку - судя по вскрикам - весьма-весьма обидно.

Прошли как сквозь масло. Без потерь.

Большой Ник, как пролом увидел, челюсть затряслась от обиды.

- Это что же?

Отверстие было в монолитной, древней стене, гордости Ника, той, к которой он пристраивал бар. Вечной стене.

- Это сколько же они ее скребли? С зимы, похоже... Значит, гробануть решили барчик! - заорал он, оборачиваясь. - Большого Ника гробануть!

Видно, что расстроился очень.

- Передумал я! - объявил вдруг Ник. - Не оторваться нам, пока всех этих уродов не зачистим...