Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08

— Джерри? — сказала она с удивлением. — Что ты здесь делаешь? Уместный вопрос.

Никто до операции не мог объяснить толком, каким образом Фрэнк и я будем делить одно тело.

«Так откуда я буду знать, когда забирать тело Фрэнка?»

«Вам не надо будет знать. Это произойдет само собой».

«А что если Фрэнк захочет вернуть контроль?»

«Это от него не зависит. И от вас тоже. Это происходит само собой».

«Каким образом?»

«Определенные эмоциональные моменты стимулируют в мозгу Фрэнка соответствующую реакцию. Он вступит в действие, когда захочет, вы вступите в действие, когда захотите».

«А когда я не в действии?»

«Иногда вы будете сознавать себя, иногда — нет».

«А кто это решает?»

«Это происходит само собой».

«Я имею в виду: кто решает?»

«Комплекс глубинной грамматики эмоциональных стимулов». «Чего-чего?» «Сюжет, если угодно». «Какой сюжет?»

«Ваш сюжет. Сюжет Фрэнка. Сюжет, который вы разыгрываете вместе».

«Но это же не эпизод «Зеленых дорог»! Это же будет происходить на самом деле!»

«И тем не менее это сюжет».

В конечном счете, разве не это было великим открытием Рейчел — именно то, что сделало возможным «Зеленые дороги»? Сознание сотворит сюжет из чего угодно. Вымысел столь же необходим сознанию, как и сами события в полной наготе фактов.

— Если ты думаешь, что Фрэнк может сделать тебя счастливой,

— сказал я, — ты ошибаешься. — Я чувствовал себя подлецом, произнося эти слова губами Фрэнка. Но мне было уже не до правил хорошего тона. Я поставил скорость и направил машину вверх по дороге к боковому шоссе, которое ведет из Такстеда на юг в сторону Станстеда.

Повсюду валялись ветки, сучья и всякие обломки; на перекрестке лес словно вывернулся наизнанку. Перед фарами кружили обрывки черноты. Слишком поздно я осознал, что это были птицы: вороны, сброшенные бурей со своих деревьев.

Автомобиль завибрировал и накренился под внезапным ударом ветра.

— Ну? — сказала она, ожидая, чтобы я развернул его и поехал к ее дому, и к теплу, и — посмотрим правде в глаза — к Фрэнку.

Я поглядел на нее. Я был здесь не для того, чтобы ублажать ее. Я поставил первую скорость, свернул влево на асфальт и поехал на юг. Если она удивилась, то ничем этого не выдала.

— Это не твоя вина, — сказал я, — а Фрэнка. Она пожала плечами.

— Но ты не слишком промокла? Она скрестила руки на груди.

— Оставь меня в покое.

Шоссе усеивали ветки. Я ехал вверх осторожно, на второй передаче, а на поворотах ставил первую. Местами асфальт был залит жидкой грязью. Забитые кюветы превращали все понижения дороги в водные препятствия.

— Но чего он в конечном счете добивается?

— Что-что?

— Да Фрэнк, — сказал я. — Чего он хочет?

— Просто старается помогать, — сказала она с проблеском былой иронии. Она прикусила сломанный ноготь. Руки у нее были воспаленно-красными от холода. Я поставил отопление на максимум. (Мне хотелось согреть ее руки в своих. Мне хотелось ощутить их загрубелость. Мне хотелось ощутить ее пожатие.)

— В мире, набитом скверными идеями, — сказал я, — его идеи — самые скверные.

— О чем ты?

— Впустить меня, — сказал я. — Позволить мне разделять с ним его плоть. Для тебя ведь это не легче, чем для меня.

Несколько секунд Рейчел смотрела на меня, затем быстро отвела взгляд.

— Ты хотела что-то сказать? — спросил я.

— Ничего.

— Что?

Мы поднялись на гребень холма. Лес остался позади. Теперь на нас обрушилось все бешенство ветра. Я снова перешел с третьей передачи на вторую, потому что, как я ни осторожничал, на поворотах машину заносило. Потухший было дождь полил с удвоенной силой. Я включил противотуманные фары.

Она обернулась ко мне. По-моему, она пыталась рассмеяться.

— Ты думаешь, это был Фрэнк?

— Что?

— Ты думаешь, это Фрэнк решил разделить свое тело с тобой?

Видимость была такой скверной, что я различил перекресток только тогда, когда мы на него выехали. Я вжал педаль тормоза в пол, и машина мягко остановилась на обочине под указателем. Я дал задний ход и повернул в нужном направлении.

— Конечно, Фрэнк, а кто же, — сказал я. — Посмотри, как он подгоняет нас друг к другу, будто кусочки мозаики. Это очевидно.

На этот раз смех — если это был смех — добрался до ее губ.

— О Господи!

— Я не говорю, что он тебя не любит, — сказал я. — На свой ушибленный лад.

— Конечно, он меня любит, — подтвердила она. — Оттого он и согласился.

Я уставился на нее.

— Смотри на дорогу, — напомнила она. Я уставился на дождь.

— Прежде у нас все было хорошо, — сказала она. — Когда я покинула «Зеленые дороги», мне стало одиноко. Я чувствовала себя выжатой. Я чувствовала себя старухой. Фрэнк был… ну, он хотел помочь. Но дело в том, что он не слишком заинтересован…

— Черт!

— Вот почему я спросила его, не согласится ли он, чтобы ты…

Я засмеялся. Я подумал, что это шутка. Шутка в дурном вкусе, но…

Рейчел снова отвернулась к своему окошку. Я уставился на ее затылок.

— Нет, — сказал я, отчаянно желая, чтобы это было не так.

— И он сказал «да». Он согласился.

— Меня сюда водворила ты?!

— По взаимному согласию.

— По взаимному…

— Не сердись, — сказала она умоляюще. — Мы думали, что вы двое поладите.

Дождь немного поунялся. Ветер дул все так же свирепо. Я устал больше, чем полагал — все мои реакции стали теперь замедленными. Преодолевать в машине ветер, учитывать мощность двигателя, сделанного на заказ — все это не могло не сказаться.

— Пожалуй, мы это как следует не продумали, — призналась Рейчел.

— Я не верю тому, что слышу.

— Джерри, люди в реальном мире подлаживаются друг под друга, — голос у нее был старческим. — Они выстраивают отношения. Они идут на компромиссы. Они творят свое счастье из кусочков.

— Так в чем заключалась идея? — Я сглотнул. Слишком уж гротескным это было. — Фрэнк — по будням, я — на выходные?

— Примерно так, — сказала она и скрестила руки на груди.

Это не было правдой. Мои слова ранили ее, и теперь она просто защищалась, отвечая жестокостью на жестокость.

Если я требовался ей для секса, она могла бы получить меня в ту ночь, когда мы заново открыли ее коллекцию дисков. Но тогда она остановилась. Она хотела, чтобы мы подождали. Она хотела чего-то большего.

Чего же?

Ветер был таким сильным и ровным, что вокруг весь пейзаж выглядел пригнувшимся с запада на восток: живые изгороди, трава, ветки деревьев — все кренилось под косыми углами, трепеща, будто в любую секунду деревья, изгороди, столбы, крыши и даже наша машина могли быть подхвачены ветром и улететь.